Ведьмаку не терпелось посмотреть на лаборатории алхимиков, поэтому Леха взял лампу и проводил Тризу в один из когда-то жилых коридоров, где в первый обход он видел книги. Первые две ниши с книгами возле кроватей Тризу не заинтересовали – посмотрев на надписи, что еще читались на кожаных переплетах, ведьмак одобрительно кивнул головой и пошел дальше. А вот в третьей, самой дальней нише, где лежала единственная книга, Триза остановился как вкопанный.
- Ты говорил, что одну книгу трогал, и она рассыпалась? – Он повернулся к егерю.
- Да, поднимать стал, а она на куски распалась. Мне показалась – от сырости.
Триза осмотрел книгу со всех сторон, стараясь не касаться.
- Если обложка не врет, то мы нашли трактат «Здесь вам не тут», который считался утраченным.
- Ничего про это не слышал. Что за книга?
- Это единственный экземпляр книги философа Бака, да еще и самый первый.
- И что же в нем такого… интересного?
Триза усмехнулся и очень бережно понял книгу на ладони.
- Тут много интересного. Это философский трактат, который господин Бака написал после решения о добровольном воздержании.
- Эка невидаль. – Леха не понял интереса ведьмака к книге. – Я то думал, тут секреты алхимических формул, или еще какие-нибудь тайные знания.
- Пошли, посушим книгу, это может быть моя самая большая удача в этом путешествии.
***
Положив книгу на просушку с максимально возможной осторожностью, Триза налил себе кружку чаю и повернулся к егерю.
- Дело в том, что Бака был десять лет влюблен в одну даму. И по истечении десяти лет, признавшись ей в самых светлых и, прошу заметить, пылких чувствах, он был отвергнут. И в пылу отчаяния он решил посвятить себя воздержанию.
Леха, устроившись на спальном мешке, сидел с кружкой чая.
- Такое бывает. Порой бывает, что и без всякого решения настигает воздержание. Ну, там, еды нет, или в командировке – то от одного, то от другого воздерживаешься.
Триза усмехнулся.
- Не забывайте, мой друг, что мы имеем дело с философом, а это такой народ – из мыльного пузыря придумают трактат о ценности мгновенья и бренности бытия. Так вот Бака, погрузившись в воздержание, пришел к осознанию, что любое воздержание приводит к душевному беспокойству и страданиям. Тем более что маменька, застав Баку в компании с юной горничной, нанесла ему психологическую травму. А папенька еще и телесную.
- Подожди, подожди. Я что-то запутался. Маменька и папенька что же, побили философа за горничную? Это что за семейные традиции?
Триза, похоже, был доволен своим рассказом, а еще больше – смятением егеря.
- Ну, тогда господин Бака только закончил школу. И дама, кстати, его отвергла на выпускном вечере.
Леха честно пытался уловить хронологию.
- Значит, если я правильно понял, молодой сопляк, которому одноклассница на выпускном показала дулю, дал себе обет воздержания?
- Совершенно верно. – Триза кивнул. – И он решительно воздерживался, доверяя свои мысли и чувства листу бумаги. Но на третий день воздержания, соблазнившись юной горничной, он постиг главную мысль, которая стала венцом трактата: «Чем больше воздерживаешься, тем сильнее хочется. Стало быть, воздержание - зло».
Леха замотал головой: - Подожди. У нас в каждой школе на выпускном таких философов половина класса. Ну, мужская половина.
- Разумеется, - Триза пожал плечами. – Но никто же не пишет философских трактатов.
- И в чем ценность этого трактата?
- Он издан в единственном экземпляре, и Королевская Библиотека объявляла за эту книгу немаленькое вознаграждение. И, кроме того, это единственное издание философа, где перед фамилией стоят инициалы. В дальнейшем он писал под псевдонимом А. Хинея.
- При чем здесь инициалы?
- Видите ли, мой друг, - Триза совершенно развеселился. – Коли у вас фамилия Бака, а матушка нарекла вас Евфимием, с инициалами приходиться обходиться аккуратненько.
Леха рассмеялся.
- Да, пожалуй. Остается только догадываться, что делала эта книга у кровати убеленного сединами и обремененного знаниями алхимика.
- Ну, даже алхимикам нужно отвлекаться от реторт и вытяжек. А это как раз такое произведение, в котором наш юный философ описал не только свой опыт воздержания, но самым подробнейшим образом – опыт отказа от воздержания. Так что, уверяю, там есть что почитать.
***
Уже укладываясь спать, Леха услышал цокот копытцев. Возле спального места стояли анчутка с шишом.
- Лех, а Лех, - анчутка стоял с видом заговорщика.
- Вы что не угомонитесь никак?
- Лех, а как выглядит этот неразменный пятак?
- Обычный пятак, медный. Только когда им расплатишься за что-то, он к тебе обратно возвращается.
- А зачем барон передал, чтобы его не кусать?
Леха задумался, чтобы попонятнее сформулировать мысли. Но в разговор вступил Триза.
- Если ты нашел неизводную монету, значит она отвязалась от хозяина. Иначе, сам понимаешь, она бы не лежала на земле, а вернулась бы к хозяину. И в этот момент эта монета – самая обычная. Ты можешь ей рассчитываться как обычной, и она останется у того, кому ты ее отдал. А чтобы она вернулась – ее надо прикусить. Желательно, чтобы вмятинка осталась на цифре. Тогда она станет твоей неизводной монетой. Но если ты получил ее из рук злыдней в полночь за черную кошку, и не взял сдачу – можно и не прикусывать, она уже неразменная.
Анчутка задумался, потом толкнул в бок шиша.
- Лех, а где можно взять черную кошку?
Леха понял, что в голове у нечисти только что родился гениальный бизнес-план. Триза тоже оценил вопрос и рассмеялся.
- Неизводная монета – очень редкая вещь. И если бы она была у злыдней – можешь не сомневаться, они бы уже вовсю ей расплачивались. А раз барон передал, что она потеряна – значит где-то она лежит, и хозяина у нее нет.
Леха внимательно посмотрел на сверкающие глаза анчутки и погрозил пальцем.
- Приказы барона не обсуждаются. Если найдешь пятак – отдашь мне. И не вздумай его на зуб пробовать, а то вместе с зубами барону и отдам. Понятно?
Огонек в глазах анчутки поморгал, потом утих.
- Леха, я же ничего. Я просто так интересуюсь. Для общего развития, так сказать.
- Для общего развития будешь сидеть и дуть на трактат великого философа, чтобы он побыстрей высох. А то у тебя, я смотрю, много ветра в голове.
Анчутка помялся, потом исподлобья посмотрел на егеря.
- Не буду кусать. Так я схожу, поищу пятак?
- Сходи уж, поищи, - усмехнулся Леха. – Только копыта не сотри по дороге, кладоискатель.
Анчутка повернулся, обнял шиша и поплелся в угол, что-то разочарованно бормоча. Леха прислушался.
- И так всегда. Кому полтина, а кому ни алтына.