Мне всегда казалось: люди, открыто заявляющие, что никому никогда не завидовали - или святые, или гордецы.
Хотя, все же, скорее второе.
Святые не оправдываются и не делают заявлений. Ходят, наверное, среди людей, тихими отрешенными шагами. Впрочем, никогда еще ни одного не встречала.
А вот завистливых людей очень много, и это нормально. Зависть, вообще, очень человеческое чувство. Кто-то отрицает его в себе, кто-то пытается рядить его в светлые одежды, называя белой завистью. Иные же ощущают в себе зависть как мучительную ущербность. Слабость. Грех.
Вот толковый словарь Даля - священная книга филолога - определяет зависть так: досада по чужом добре или благе; нежеланье добра другому, а одному лишь себе.
У Ожеговa это - чувство досады, раздражения, вызванное удачей, успехом, благополучием другого, сопровождаемое желанием обладать тем, что есть у другого.
Да что там объяснять - чувство зависти всем знакомо. Будем честны: оно хоть однажды посетило любого из нас - успешных, красивых, удачливых.
Я страстно завидовала своей однокласснице. Их семья жила в квартире напротив. Наши мамы обе были врачами. Но только ее - терапевтом по вызову. А моя - неонатологом в отделении для недоношенных.
Поэтому у соседки мама рано возвращалась с работы, спокойная, неуставшая. У соседки были длинные, всегда красиво заплетенные косы и тефтели с подливкой на обед. Мама дома помогала ей делать уроки, водила ее в музыкалку.
У моей мамы были ночные дежурства, экстренные роды, когда женщин в истерике снимали с поезда, мертвые младенцы, отказники. Она приходила домой измотанная и валилась с ног.
Помню, как научилась бегло, не по слогам читать: сижу у дивана, где мама спит, тихонько читаю вслух газету. Мама отрывает от подушки голову и спросонья сначала не врубается, а потом удивленно восклицает: "Ты что, читаешь?!"
У меня еще стихотворение любимое было в детстве, Елены Благининой, "Посидим в тишине" - мантра всех советских детей:
Мама спит, она устала...
Ну, и я играть не стала!
Я волчка не завожу,
А уселась и сижу.
Не шумят мои игрушки,
Тихо в комнате пустой,
А по маминой подушке
Луч крадется золотой.
И сказала я лучу:
- Я тоже двигаться хочу.
Я бы многого хотела:
Вслух читать и мяч катать.
Я бы песенку пропела,
Я б могла похохотать...
Да мало ль я чего хочу!
Но мама спит, и я молчу.
Луч метнулся по стене,
А потом скользнул по мне.
"Ничего, - шепнул он будто, -
Посидим и в тишине!"
Был и ключ на шее с шести лет - когда возвращаешься из школы одна в квартиру, пытаешься открутить крышку у термоса с супом, и не можешь, силенок не хватает. Видно, опять папа закрывал. Садишься у кухонного окна с куском Бородинского и ждешь, когда мама с остановки пойдет - не пропустить бы.
Были и волосы, стриженные под горшок - кому их заплетать?
Были и звонки в десять вечера, когда мама на дежурстве, а папа еще не вернулся - он доучивался на заочном и вел вечернюю секцию самбо. Темно, тихо, страшно. Мама звонила и рассказывала всегда одну сказку - про Русалочку. Она очень грустная, но мне нравилось.
Может быть, с той поры засела в моей голове мысль, что ради любви, рано или поздно, приходится чем-то жертвовать?
Обычное детство на изломе двух эпох. Выжили, выросли, разлетелись.
Потом я много встречала разных людей: баснословно богатых, ослепительно красивых, удивительно умных и безумно талантливых.
Но острое чувство зависти так и осталось там, в квартире напротив.
Я не стремилась от него избавиться - оно прошло само. Просто вдруг поняла, что не будь у меня такой мамы и такого детства, я выросла бы совершенно другим человеком. Не было бы всего того, что я в себе так люблю.
Люблю одиночество - мне никогда не бывает скучно. Мое настроение и мой выбор редко зависят от чужого мнения. Люблю читать и думать. А еще - придумывать. Умею ждать. И мгновенно собираться в стрессовой ситуации.
И своих тараканов тоже люблю - они редкого сорта, ни у кого таких нет.
Зависть - это чувство собственной неполноценности, недовольство судьбой и возмущение несправедливостью: почему другим - все, а мне?
Стоит только посмотреть на себя с симпатией, и увидишь, что ты уникальный в своем роде человек, со своей дорогой, своими решениями и косяками. Кому ж тут завидовать, если ты единственный в мире экземпляр?
Вон, Джоконда - висит себе спокойненько в Лувре, равнодушно смотрит из-под полуопущенных век на толпы китайских туристов и совсем не завидует ни Венере Милосской, ни Мадонне Рафаэля.
Она одна такая. Бесценная.
Как и смешной добрый герой из фильма:
- И много вас там, таких?
- Таких как я - только я!