Мария Башкирцева. «Если бы я была королевой…»
«Сколько себя помню, с трёх лет меня влекло к себе величие. Куклы мои были сплошь короли и королевы; всё, что я думала, и всё, что говорилось в мамином кругу, было для меня всегда связано с этим неминуемым грядущим величием».
Не в королевских покоях, но, можно сказать, Мария появилась на свет в «дворянском гнезде» (как раз в 1858 году Тургенев написал свой известный роман с эти названием). Нет, она никоим образом не «тургеневская девушка», она – совсем иная. Хотя – миловидная внешность и практически всегда – всегда! белые платья вполне могли позволить кому-то обмануться.
Спустя два года после свадьбы ее мать разошлась с отцом и переехала с двумя детьми в имение своих родителей. В 1870 году Башкирцевы: мать, тетя, дедушка, брат, кузина – в сопровождении домашнего врача (у Марии слабое здоровье) отправились за границу и обосновались в Ницце. В 1877 году вся семья переселилась в Париж. В этом же году Мария – именно она настояла на переезде – поступает в известную художественную студию Жюлиана.
Итак, в возрасте 20 лет Мария Башкирцева появилась на пороге парижской школы маэстро Родольфа Жюлиана. Тот поначалу только вздохнул, бегло окинув взглядом посетительницу, закутанную с ног до головы во всё белоснежное: очередная богатая выскочка.
Но через несколько дней, когда Мария сменила рюши на черное закрытое платье и начала запираться в мастерской по 12 часов, Жюлиан вынужден был отметить в ней и серьезность намерений, и трудолюбие, и, что отрадно, очевидное дарование.
На холст Башкирцева постановила выплеснуться своему честолюбию. Стремясь за 2 года постигнуть семилетнюю программу обучения, нагнать и перегнать лидеров школы, Башкирцева изумляла педагогов тем, что ей это удавалось. С виду капризный избалованный ребенок, внутри – закаленная сталь и чудовищная бездна амбиций.
Через 11 месяцев работы в мастерской жюри академии, состоявшее из знаменитых художников присуждает ей золотую медаль. Башкирцева – первая художница, чьи картины появились в великолепном Лувре!
Она работала беспрерывно, без отдыха, развивая свои необыкновенные способности, всесторонние дарования. Превосходно играла на рояле, цитре, арфе, гитаре. Обладала выдающимся, редким голосом и ярко выраженным драматическим талантом, занималась пением. Владея в совершенстве французским языком, она изучила также английский, немецкий, итальянский, древнегреческий и латынь. «После целого дня беготни по магазинам, портным и модисткам, прогулок и кокетства, я надеваю пеньюар и читаю своего любезного друга Плутарха» – написано в 15 лет.
А начала писать дневник Мария в Ницце, еще в 13-летнем возрасте. Впервые изданный на французском языке в 1887 году, а затем переведенный почти на все европейские языки, в том числе и русский, «Дневник» сделал ее имя знаменитым. С 1990–х годов он неоднократно издавался в России.
«Это очень интересный человеческий документ», – самоуверенно записывает девочка, приступая к беседе с самой собой. Но в то же время она начинает думать о будущем читателе. Это ведь к нему обращены такие ее слова: «К чему лгать и притворяться? Конечно, я хочу, да и надеюсь, пожалуй, тем ли, иным ли способом остаться на этой земле. Если не умру в молодости, надеюсь остаться как великая художница; а если умру молодой, хочу оставить дневник, и пускай его издадут: не может быть, чтобы это было неинтересно».
Так оно и есть – Мария Башкирцева своим дневником просто завораживает. Она пишет откровенно, энергично, очень амбициозно, при этом весьма прогрессивно и свежо, несмотря на то, что начала она свои записи почти 150 лет назад. На страницах книги разворачивается и с дотошностью фиксируется реальная история взросления (чего так часто не хватает художественным произведениям, где одинаковый картонный герой скачет от 5 лет до 50): из наивной вздорной девчонки Мари превращается в солидного творца, четко осознающего свой путь и свою судьбу. Жалоб и сострадания к себе – по минимуму, и, хотя многие обвиняют ее дневник в эгоцентричности и светскости, наоборот, кажется, что жажда славы и порывы творчества придают её строкам еще большую искренность.
Дополнительный плюс – за любовь Мари к Риму, которой так много в дневнике.
«Два часа провела во дворце, ни на минуту не присела и совсем не устала! То, что я люблю, меня не утомляет. Там, где можно посмотреть картины и особенно статуи, я становлюсь как из железа. Ах, если бы меня таскали по магазинам, «Бон Марше» или даже Ворта (прим. – французский дом высокой моды), я бы через три четверти часа уже заливалась слезами».
Как жаль, что она не успела вернуться в Рим повзрослевшей, с другим, более опытным взглядом художника. В целом, удивительное трудолюбие и невероятная продуктивность для девушки, всю сознательную жизнь болевшей серьезным заболеванием. Большой талант, ушедший на взлете.
Наверное, будь Башкирцева нашей современницей, она непременно стала бы популярным блогером: она самолюбива, тщеславна, жаждет публичности и владеет слогом, а склонность к эксцентричным поступкам (как-то за один раз на празднике цветов Мария рассыпала около сорока килограммов конфетти) только добавила бы интереса к ее персоне! А переписка с Ги де Мопассаном, которую она вела от лица шести разных женщин! Или влюбленности – она формирует свой образ, как образ литературной героини: разворачивает вокруг себя захватывающие сюжеты, влюбляется в видных аристократов.
«У меня гигантское воображение; я мечтаю о романтических приключениях прошедших веков, не сомневаясь, притом, что я самая романтическая из женщин и что это очень вредно!»
Большая часть художественного наследия Марии Башкирцевой не пережила события первой середины прошлого века в нашей стране: ее картины сгорели в революцию, пропали в лихие 30-е, попали под бомбежки Великой Отечественной войны, но дневник – ярчайшее доказательство ее творческой одаренности – с нами, в свежем переводе и более полном содержании. А читать женщину, из которой (не только из нее, конечно, но в том числе) вырос Серебряный век, и которой подражала молодая Цветаева – бесценно.
Принцесса, на земле не встретившая принца,
Оставшаяся нам загадкой и цветком,
Наш мир не стоит твоего мизинца
С точеным ноготком! (М. Цветаева).
Но прочитав дневник, понимаешь, что в нем замечательна не оценка Цветаевой и не искусство живописи, а только сама Мария Башкирцева. Она и есть явление, яркое и самодостаточное, к которому ничего не прибавляют и у которого ничего не отнимают любые рассуждения.
Дело в ней, в Марии Башкирцевой, отказывающейся вписываться в какие-либо каноны, предлагаемые нам традицией и классической литературой. Она живая. Она та самая, о которой написал Мандельштам:
Девчонка, выскочка, гордячка,
Чей нрав широк, как Енисей…
***
Статья публикуется в рубрике «Её дневник». Вот, что пишет об этом автор:
Наверное, если в природе существуют «писатели дневников», то должны появиться и их читатели. Почему же дневник именно «её»? Может, потому, что женские дневники – это особого рода литература. Они сильно отличаются от дневников, написанных мужчинами, женский дневник – это всегда куда более индивидуальный «случай».
В рубрике будут представлены дневники вне соблюдения строгой хронологии – и женщин из прошлых веков, и современных сетевых писательниц, и представительниц модного жанра «автофикшн». Главное, чтобы авторами текстов были незаурядные личности.
Подписывайтесь, чтобы следить за нашими статьями!
#художницы #художница #мария башкирцева #лувр #русская культура #культура #19 век #живопись #художники #русские художники
