Как повлияли санкции на рынок IT?
Говорить о большом влиянии еще рано. Сорок дней даже для IT - это почти ничего. Но уже через полгода произойдут тектонические сдвиги. Часть компаний исчезнет. А часть компаний, наоборот, поднимет голову и заявят о себе в полный голос.
В наибольшей степени пока санкции повлияли на IT рынки не в России, а в Армении, Казахстане и так далее. Многие компании, которые раньше находились в России и занимались разработкой для западных заказчиков, сегодня становятся компаниями казахстанскими, армянскими, узбекскими и т.д. Это плохо с той стороны, что налоги теперь эти компании будут платить в других местах.
А с другой стороны, переводя операции в эти страны, компании сохраняют рабочую силу и интеллект в России. Иначе они вынуждены были повесить замок на дверь и всех уволить.
Говорят, что сейчас главная проблема с “железом”, комплектующими…
На данный момент проблем с комплектующими пока нет. На склады было завезено всего довольно много. В январе - феврале традиционно все пополняют склады, Товар-то есть, просто он подорожал, и непонятно как завозить его дальше.
Главная проблема - в логистике. Я не верю, что России можно всерьез помешать закупать технику.
Даже во времена самого острого противостояния США и СССР техника как-то закупалась. Сейчас нет такого конфликта идеологий, скорее конфликт экономических интересов. Я думаю, сейчас идет процесс лихорадочного урегулирования логистики. Идет процесс, как говорит Лукашенко, “перетрахивания”. Как только все перетрахаются, снова многое будет хорошо.
Можем ли мы создать свое “железо”? Что нам мешает?
Любой бизнес стремится к оптимизации затрат. В течение очень длительного времени альтернатив закупкам “железа” на Западе просто не было. Физически.
Лет десять назад стали появляться варианты: купить западное, российское или китайское. По цене разница была - в порядки. Импортное привозили гораздо быстрее и дешевле. В этой ситуации импортозамещение было нерентабельно. Никаких денег государства не хватило бы на то, чтобы компенсировать ресурсы Кремниевой долины.
Сейчас все изменилось. Поставки действительно, во многом, остановились. Ситуация идеальная для того, чтобы на самом деле начать импортозамещаться. Но это - а) время, б) деньги.
Это может произойти на горизонте года - двух.
Почему мы не можем сами делать современные процессоры? У нас же есть “Байкалы”, “Эльбрусы”...
Никто до настоящего времени не продавал России современные техпроцессы. Самым тонкий техпроцесс, которым располагает Россия - 130 нм. Напомню, что сейчас топовые процессоры делаются по технологии 5 - 7 нм, и уже переходят на 3 нм.
Само по себе это не является катастрофой. В принципе, процессор, сделанный по технологии 130 нм. может работать. Он будет большой, ему нужен будет большой кулер. Но рабочие машины на нем делать вполне возможно.
Затык с “Эльбрусами” и “Байкалами”- в том, что никто не предполагал, что нам запретят делать наши процессоры по старой 28 нм. технологии на старых линиях тайваньской TSMC - главного производителя чипов. Но нам запретили.
Я писал, что 28 нм. технология была выбрана потому, что линии для нее есть и в континентальном Китае. Надо понимать, что технологии 28 нм бывают очень разные. Может понадобиться адаптация матрицы, адаптация производственной линии. Плюс наши китайские братья тоже не очень спешат нас импортозамещать.
Не могу сказать, появится ли в России когда-нибудь такая линия, но когда появится, тогда мы этого добра наклепаем достаточно. А пока можем только 130 нм.
Прямой корреляции между техпроцессом и производительностью нет. Точнее она есть, но не прямая, и ее можно компенсировать при помощи различных инженерных ухищрений.
Стоимость наших “Эльбрусов” и “Байкалов” всегда была выше, поскольку они производятся очень маленькими партиями. “Байкал” не так давно докладывал, что они вышли на производство 10 000 процессоров в месяц. Это столько, сколько производит средняя фабрика за рубежом за несколько часов. Производство наших процессоров всегда будет дорогим.
Я думаю, что мы не останемся совсем без импортных - американских и китайских - процессоров. Потребительские процессоры к нам ехать не перестанут. А вот в государственном секторе, в чувствительных областях надо будет импортозамещаться.
В военной электронике техпроцесс не имеет большого значения. Места в ракете и в самолете хватает.
На потребительском уровне это не скажется вообще, на бизнес-уровне это приведет к росту издержек и снижению маржи, а на государственном уровне придется покумекать.
Помимо процессоров, есть и другое “железо” - память, сетевая инфраструктура… Как у нас с этим?
Мы умеем делать материнские платы из импортных комплектующих. Я писал о таком производстве, находящемся в Москве.
Купить комплектующие проще, чем процессоры. Их много кто делает, поэтому купить их гораздо проще. Многие компоненты мы научились делать сами. Например - сетевые компоненты. Там нанометры не имеют такого значения.
Мы пока что не можем делать чипы памяти. Но есть те, кто нам это, скорее всего, продадут. А собрать это мы можем самостоятельно.
Сейчас IT индустрия напоминает утро в курятнике: все бегают. кричат, ищут, где корм. Это все - очень сложные процессы.
Представь себе, ты привык каждый день покупать вкусные булочки в знакомом кафе. А однажды приходишь - а булочек нет. Все, день испорчен.Так и здесь. Но мы с этим справимся компоненты найдем, самое критичное научимся делать сами.
Лет десять назад никто не верил, что мы снова сможем разрабатывать процессоры, производить электронные платы полного цикла.Мы очень креативные.
В беседе с Максимом Григорьевым мы говорили о том, что нехватка вычислительной мощности может быть отчасти компенсировано качеством кода. В последнее время программисты были избалованы избыточными мощностями.
Многие годы культура написания кода деградировала. Стремительный рост вычислительных мощностей развратил тех, кто пишет софт.
На оптимизацию все забили, когда появился Pentium 4.
Можно было писать дебильно сложные конструкции и они срабатывали довольно быстро просто за счет больших мощностей.
Сегодня нет достаточно количество людей, способных писать четкий код. Таких людей можно найти и масштабировать, но на это понадобиться много лет. Надо начинать с вузов, и тогда года через четыре мы получим тысячи “джунов”, которые хотя бы думают про оптимизацию кода.
Что нужно сегодня делать с IT компании в первую очередь? Можешь дать какой-то совет?
Надо сделать полную ревизию IT-инфраструктуры, найти в ней наиболее слабые места. И любой ценой, за любые деньги модернизироваться.
Параллельно нужно запускать процессы по переходу на отечественное железо и по воспитанию тех, кто сможет с этим железом работать.
Они будут вас раздражать, они будут жрать деньги. Они будут медленнее. С точки зрения экономической эффективности это будет полная катастрофа. Но через два-три года вы скажете себе спасибо. Те кто так не сделает, ничего не скажут, поскольку мертвые не разговаривают.
Ты сказал, что не веришь, что поставки “железа”, в том числе - процессоров, совсем прекратятся. Зачем тогда мучиться и создавать свое?
Если не будет своего, то наши коварные партнеры могут что-то еще придумать.
Сам факт существования у нас “Байкалов” и “Эльбрусов” в свое время остановил наших партнеров от полного закрытия импорта. Это решение и теперь по факту не принято.
А вот если у нас не будет своего, то в один день кислород нам могут перекрыть полностью.
Как обстоят дела с оборудованием для IT-инфраструктуры? Для сетей? Cisco, например, совсем ушла, насколько я знаю.
Импортозаместить Cisco сложнее, чем процессоры. Но работы в этом направлении шли несколько лет. И подвижки есть как с аппаратной, так и с программной стороны. Инфраструктура - вещь стратегическая. Здесь заморачивались всерьез. Почти все мы можем здесь делать сами. На первый план в этой области выходит софт. Создание такого софта займет какое-то время.
В прошлом разговоре с М. Григорьевым мы говорили о том, что нехватка серверов может привести к дальнейшему развитию “облаков”.
Да, многое можно решить за счет облачных вычислений. Так, Мегафон в несколько раз увеличил свои облачные мощности и предлагает свои сервисы другим. Вопрос в том, в какие именно облака переходить. Сейчас все так яростно взялись переходить в облака, что мощностей в какой-то момент может не хватить.
Но не все можно перенести в облако. Все равно нужно параллельно развивать локальную инфраструктуру и искать хорошего облачного партнера, а лучше - нескольких.
Что нам грозит в мобильной связи? Как там с оборудованием и ПО?
С мобильными сетями нам хорошо помогла подготовка к переходу на 5G. Изначально было принято стратегическое решение о том, что никакого иностранного оборудования 5G у нас не будет. Поэтому у нас есть свои наработки по ключевым элементам станций 5G. У нас активно развивается концепция open run, когда некритичные элементы могут закупаться за рубежом, а критичные должны быть только российскими.
На фоне этих разработок велись и разработки более базового характера. Да, у нас есть проблемы с массовым производством проводников. Культуры производства не хватает. Наработки есть, производственные мощности есть, необходимо время, чтобы наладить массовое производство.
Сейчас ходят слухи, что нам могут дистанционно отключить мобильники. И IOS и Android. Правда, что наши мобилки могут просто умереть в один день?
Никакого “окирпичивания” телефонов не произойдет. Но некоторые важные функции, например платежи, могут отрубиться. Но, я думаю, что они отрубятся ненадолго. И неуважение к пользователям больно ударит по тем, кто на такое пойдет. И им это аукнется далеко не только на территории нашей страны.
В области ПО тоже ситуация, насколько я знаю, непростая. Крупнейшие вендоры ПО, например, SAP и Oracle заявили об уходе. А многие наши программисты либо уже уехали, либо собираются уехать из страны. Что делать с ПО?
Многие айтишники привыкли сидеть на SAPе, и для них переход на нечто российское - вещь болезненная. Но в России уже сейчас трудится около миллиона айтишников. И примерно половина из них - программисты. Россия уже много лет является одним из крупных центров разработки для всего мира. Многие регионы буквально выживали за счет того, что в них трудились десятки тысяч программистов и платили налоги.
Ходят слухи, что все айтишники уедут. Я в это не верю. Уедут порядка 10%. Причем уедут т.н. “миддлы” - программисты среднего звена. “Джуны” (младшие) и “сеньоры” никуда не поедут. “Джуны” никому не нужны, а у “сеньоров” и здесь все хорошо.
Костяк останется, он будет либо без вывески работать на забугорье, либо переквалифицироваться на российские задачи, которых станет гораздо больше.
С инфраструктурным софтом у нас проблем не будет.
Проблема в том, что большинство компаний, которые работало на западных заказчиков, занимались не инфраструктурными вещами. Они разрабатывали мобильные приложения, интернет-магазины - веселое, яркое, хорошо оплачиваемое. К инфраструктурным приложениям наших разработчиков не подпускали.
Теперь надо этих айтишников перековывать, чтобы они занимались более серьезными вещами.
Условный SAP можно делать коллективом на порядки более маленьким. Надо просто быть менее жадными.
Open source нас спасет?
Open source очень сильно себя дискредитировал. Наши “партнеры” умудрились столько всего напихать в его библиотеки, что не вычистишь. Поэтому проприетарные разработки получили определенный стимул к развитию.
Нам нужен свой “приоткрытый” open source.
Нам нужны программисты, айтишники. Но как их готовить, если студенты норовят, получив диплом, уехать в более более теплые края?
Абсолютное большинство студентов совершенно по другому представляет себе жизнь. В Воронеже выпускается 1000 IT специалистов, из которых тысяча идет именно в IT. В масштабах страны речь идет о десятках тысяч специалистов каждый год. Задачи свалить из страны у абсолютного большинства нет. В Воронеже, Новосибирске, Екатеринбурге и других российских городах есть огромное число возможностей для развития.
Желание молодых людей посмотреть мир, поехать поучиться абсолютно нормально, но я уверен, что 90% никуда не уедут.
Гораздо приятнее жить там. где родился и зарабатывать нормальные деньги.
Также по теме: Максим Григорьев: “IT в условиях санкций: как предприятиям достичь технологической независимости?"
Читайте наш канал про импортозамещение в IT " IT-Совет"
