Ирина Григорьевна целый день не находила себе места. Её единственный сын Роман, её гордость и надежда, решил жениться... Да ещё и на ком? На женщине с ребенком! А самому-то ещё только двадцать пять исполнилось - вся жизнь впереди!
Женщина тяжело вздохнула и задумалась: нет, не о такой судьбе она мечтала для единственного сына. Одна растила, ночей не досыпала, последний кусок не доедала, во всем себе отказывая, лишь бы ему дать всё самое лучшее. А он вот как отблагодарил!
Ждала его из армии, считая дни его возвращения. Потом Рома в институт поступил, как она радовалась на получении диплома, красного, между прочим. Гордилась им, мечтала, что такой молодец-красавец женится только на лучшей девушке на свете. И откуда она только взялась на её голову?
Он ведь ещё ни разу ни с кем и не встречался. К девчонкам относился с откровенным пренебрежением.
Когда у него спрашивали, когда он женится, с усмешкой отвечал:
- Что я вам плохого сделал? Хорошее дело-браком не назовут.
И снова с головой уходил в работу, в свой любимый компьютер.
А однажды откровенно признался, словно желая поставить точку в подобных разговорах:
- Мам, не люблю я детей, не отец я, понимаешь? Не смогу я выносить этот детский рев, их капризы... пеленки, памперсы - это не мое! А девчонки что? У них ведь материнский инстинкт, им всем рано или поздно захочется детей иметь, а я не готов к этому, не хочу... Я чайлдфри!
И снова утыкался в компьютер, разбивая материнское сердце. Ирина Григорьевна и слова-то такого не знала, но оно её ужаснуло, было в нем, что-то такое, безнадежное, необратимое что ли… Она сильно переживала, что он так к женитьбе относится, потому что внуков-то ей хотелось... Но своих собственных, а не чужих!
На работе она тоже не могла отвязаться от навязчивых мыслей. Разложив перед собой отчет, женщина усилием воли заставляла себя сконцентрироваться на нем. Но память упорно возвращала её к возникшей проблеме...
Вначале она заметила, что сын с кем-то постоянно переписывается, ему часто приходят какие-то сообщения. Глядя на его оживленное лицо, сердце её радостно затрепетало: может, он наконец-то с кем-то познакомился?
И пока она готовилась задать ему наводящие вопросы, сын вдруг сам решительно завел разговор:
- Мам, ты только не переживай, но я решил жениться... Жить мы будем отдельно, потому что не хочу ваших бабских склок. И ещё... у нее есть маленький ребенок. Но ты ведь сама мечтала о внуке, как видишь, мечты сбываются...
И улыбнувшись, он поцеловал маму в щеку, и допив на ходу кофе, умчался на работу. А мать осталась стоять столбняком на кухне, забыв, что она тоже опаздывает на работу.
В тот день всё валилось из её рук. Начальник, заметив её состояние, выпроводил её домой отлежаться. Вечером она попыталась вывести сына на разговор.
-Рома, - начала она осторожно. - Расскажи мне о своей избраннице: кто она, где ты с ней познакомился, сколько ей лет и почему она осталась одна с ребенком? Всё-таки, я мать и мне нужно знать кто будущая жена моего сына.
- Ой, мам, перестань, знаю, к чему ты клонишь, - поморщился сын и задал ей встречный вопрос:
- А почему ты осталась одна с ребенком? Почему ты меня осиротила? Я ведь всю жизнь страдал от того, что у меня не было отца. А ведь даже вменяемого ответа от тебя не услышал: где он и что с ним?
Ирина Григорьевна даже поперхнулась чаем от такого наезда и уставилась на него во все глаза:
- Но ты никогда не спрашивал... Я думала, тебе это неважно...
- Спрашивал, мама, хорошо помню твой ответ: "Сынок, а разве нам плохо вдвоем?" На том наш разговор и закончился. Я уже тогда понял, что эта тема для тебя запретная. А я страдал, очень сильно страдал, представлял своего отца, разговаривал с ним мысленно, чуть ли не каждый день, советовался, обижался на него, что его нет рядом со мной, что не видел как я расту, не ходил со мной в цирк или на рыбалку. И плакал втихомолку, когда видел, как друзья играют со своими отцами в футбол или едут на пикник всей семьей на озеро. А мне приходилось только наблюдать за этим, скрепя свое сердце.
У Ирины Григорьевны подкатил комок к горлу и застучало в висках, когда она вспомнила при каких обстоятельствах стала матерью-одиночкой.
Ирина заканчивала институт, проходила преддипломную практику на предприятии, когда познакомилась с Михаилом Сергеевичем. Он был ведущим специалистом - молодым, перспективным, знающим свое дело от и до. Недавний выпускник этого же ВУЗа.
Поэтому директор предприятия всех студентов-практикантов вел к нему, под его крылышко, потому что был уверен в его профессионализме, как в своем собственном.
Ирина на всю жизнь запомнила эту первую встречу, когда глаза их встретились, а сердце её вмиг оборвалось. До этого ещё ни один мужчина не сумел на нее ТАК воздействовать, поэтому она ушла из цеха, как громом пораженная, не в силах разобраться в нахлынувших чувствах.
Практику она проходила вместе с подружкой-однокурсницей Дашей, которая сразу же заметила её состояние и потом долго потешалась над ней:
- Видела бы ты, Ирина, свое лицо! Да на нем гигантскими буквами было написано: Миша, ты чудо!
- Да, Дашуня, кажется, я пропала... Когда я на него смотрю, то мой слух отключается - ничего не слышу, кругом тишина, только его лицо вижу и глаза...
- Ты погоди, подруга, влюбляться, а вдруг он женат, - перебила её Даша, - не может быть, чтобы такой мужчина и был один...
- Да я и не претендую... Куда мне до него!
- Это ты брось! Цену себе нужно знать всегда. А тебе особенно. Тебе что никто из мужчин не говорил, что ты красавица?
На следующий день вездесущая Дарья уже знала о нём всю необходимую информацию, и где только все разузнала?!
- Он с недавнего времени в разводе, детей нет, но развод пережил очень болезненно, - тараторила Даша, стараясь по-быстрому донести до подруги всю собранную информацию. - Местные девчонки говорят, что он пока ни с кем не встречается, слишком тяжело ему дался тот брак, теперь на воду дует. Но из этого мы делаем вывод, что он не бабник, а это дорогого стоит.
- Ну вот видишь, в его сердце ещё любовь к бывшей жене не остыла, а это нужно уважать.
- Да хватит ему уже киснуть и жить прошлым, - мудро рассудила подруга. - Начинаем контртеррористическую операцию по его душевной реабилитации...
- Ты хоть сама поняла, что сказала?
- Так, а для начала тебе нужно устроить сеанс восточной терапии для повышения самооценки... Мне это время от времени очень помогает.
И она перед работой потащила недоумевающую Ирину на восточный базар. В этот ранний час в торговых рядах было ещё совсем мало народа, поэтому их появление вызвало живейший резонанс в мужских рядах. Девушки прямо-таки растворились, словно в патоке, в сладких речах и комплиментах, которые разносились со всех сторон.
- Вай, какие дэвушки - красавицы, пэрсики, нэ проходите мимо, берите, угощайтесь - все для вас...
- Нэт, красавицы, ходите к нам, - зазывали их с другой стороны.
- Такие прынцессы достойны самого лучшего...
Со всех сторон к ним летели восторженные возгласы и восхищенные взгляды. Каждый почел за честь всунуть в руки проходящим мимо красавицам свой товар - кто-то дыньку, кто-то пакетик с абрикосами или персиками, клубникой, кто-то с ореховым щербетом и рахат лукумом. Ошарашенные таким изобилием внимания, девушки не знали куда девать свалившееся на них богатство восточных сладостей и фруктов.
- Вот держите пакет, - подбежал к ним какой-то подросток, помогая им запихнуть все подарки в огромный пакет, и с восхищением рассматривая их. Так что их самооценка стала зашкаливать.
На работу девчонки пришли в превосходнейшем настроении, хохоча до упаду и делясь переполнявшими их эмоциями и впечатлениями.
- Привет, красавицы, - приветствовал их на пороге своего кабинета Михаил, тем самым вызвав новый взрыв хохота.
- Вы не поверите, - держась за живот, вытирала глаза от слез Дашуня, - мы уже за сегодня тысячный раз "красавицы"! Сходили, называется, на базар, отоварились... Ой, не могу, ха-ха-ха...
Раскрасневшаяся Ирина была особенно хороша в этот миг, что невольно засмотрелся на нее. А она, поймав его взгляд, не отвела свой как прежде, а наоборот задержала его подольше... И вдруг почувствовала мощнейшую ответную искру.
Михаил, несмотря на свой опыт женитьбы, оказался очень застенчивым парнем. Его голос менялся, когда он разговаривал с Ириной, руки дрожали, когда он ей что-то показывал. Но он не предпринимал никаких попыток поухаживать, хотя практика уже и близилась к концу.
- Подруга, ты его зацепила, - говорила Даша, - я вижу, как меняется его лицо, он дико волнуется... даже краснеет!
- Но ему что-то мешает сделать первый шаг, - грустно откликнулась Ирина.
- Ну так мы его сами сделаем. Надо пригласить его на пикник, за город... Все очень просто - скажем ему, что мы боимся одни, вот и приглашаем его с нами, как защитника. Он не сможет нам отказать.
И Даша торжествующе посмотрела на подругу, ожидая её одобрения. Но та почему-то сомневалась.
- Что-то не вижу восторга... А с тобой каши не сваришь, - с досадой махнула рукой Дашуня и отправилась на поиски Михаила.
К её удовольствию, Михаил ломаться не стал, более того воспринял приглашение с энтузиазмом:
- Отличная идея! - воскликнул он, - я уже давно думаю, куда бы вас пригласить, чтобы пообщаться в неформальной обстановке. У меня дача эту неделю пустует - мама уехала с подругой по путевке, а огород на мне. Можно даже на все выходные туда забуриться... Если вы, конечно, не против.
- Мы только за! - обрадовалась девушка, - давно мы на природе не были. - Правда, Ирина? - обратилась она к подошедшей подруге. Та только смущенно улыбнулась в ответ.
Дача Михаила просто утопала в цветах и зелени. Беседка была вся увита диким виноградом, что надежно защищало в летний день от зноя. А уютный деревянный домик оказался очень даже вместительным.
- На втором этаже у нас две маленькие спальни, можете обе занять. У нас там всегда гости спят.
- Как здорово, - воскликнули в один голос подруги и тут же с азартом бросились занимать места в комнате.
День промчался, как один миг. Девчонки помогли прополоть и полить грядки, а весь остаток дня все вместе провели на речке, купаясь и загорая.
Михаил был на удивление раскрепощен и весел, постоянно шутил и подтрунивал над подругами, видимо, отдых на него подействовал расслабляюще.
А вечером они устроили настоящий праздник с шашлычком и красным вином. Михаил принес гитару и до полуночи пел им любимые студенческие и армейские песни.
- Я уйду пораньше, - шепнула Даша на ухо Ирине, - а ты ещё побудь с ним, сейчас самое время уединиться.
И она, сославшись на усталость, отправилась спать.
Неизвестно, что придало смелости Михаилу - выпитое вино или возникшее уединение... Но едва за Дашей захлопнулась дверь, как он решительно отложил в сторону гитару и притянул Ирину к себе. Это было что-то безумное, головокружительное. Он целовал её с какой-то мучительной, неистовой страстью, как будто в первый и последний раз в жизни...
На следующее утро он избегал смотреть ей в глаза, и Ирина с ужасом осознала, что полыхнувшая пожаром их страсть была той же ночью им подавлена.
Что-то мешало ему отдаться своим чувствам без оглядки. Или кто-то. А ведь эти чувства так ярко вспыхнули в ту ночь, что невозможно им было противостоять. Да Ирина и не пыталась. Она отдалась им со всем пылом юной влюбленной души. А теперь не знала, что с этим делать...
Последняя неделя практики была настоящей пыткой. Ирина ходила туда, как на каторгу, не в силах смотреть на чужое и такое любимое лицо. Михаил в глаза ей не смотрел, сторонился, был угрюм и неразговорчив.
Даша не находила себе места, чувствуя себя виноватой сводницей. По вечерам, оставшись одни, они обе плакали, обнявшись, не в силах постичь эти странные зигзаги жизни.
- Ну почему? Почему? - бесконечно задавала вопрос Ирина, её опухшие от слез глаза смотрели куда-то вглубь себя. - Почему он так со мной? Я же видела, чувствовала, что он тоже влюблен...
- Наверное, это из-за его бывшей жены, - предположила Даша. - Он её забыть не может... Выброси его из головы, дорогая, не стоит он твоих слез.
Но забыть его так просто и так быстро не получилось. Та первая, вспыхнувшая яркой звездочкой любовь, стала и последней любовью к мужчине.
Потому что через девять месяцев в её жизни появился самый главный человек.
У Романа была главная мечта жизни - найти своего отца. Где бы он не был и каким бы он не был.
Пробовал пару раз поговорить с матерью, но та уклонялась, настроение её падало, и сын бросил эту затею выведывать что-то у матери.
Всё началось с приезда маминой студенческой подруги Даши. Они уже не виделись более десяти лет, когда наконец-то Даша соизволила приехать к ним в гости с другого города. Как всегда, яркая и красивая, Дарья излучала уверенность в себе. Поначалу Роман не обратил на нее особого внимания - ну подруга и подруга... Но однажды ночью он вдруг проснулся, словно кто-то его разбудил. Он прислушался... Из кухни, которая находилась рядом с его комнатой, доносились приглушенные голоса матери и её подруги. Они говорили шепотом, но в ночной тишине их голоса были слышны как никогда отчетливо.
- Ирина, а Роман-то как на Михаила становится похож, ты обратила внимание? - прошептала вдруг Даша, и Рома замер от неожиданности.
- И не говори, подруга, - печально вздохнула его мать. - Иногда взгляну на него, и сердце кровью обливается: ну вылитый Михаил Потапов.
У Романа бешено застучало в висках, и он затаил дыхание, чтобы не упустить ни одного слова.
- А ты хоть узнавала, что с ним и как? - не унималась Даша.
- Да я слежу за ним в Одноклассниках, - отозвалась Ирина. - Информация там скупая. Но выглядит он прекрасно - постоянно с ним на фото какая-то молодая женщина и ребенок лет пяти. Может, дочь с внуком, а может молодая жена...
И подруги даже прыснули от подобного предположения. Потом наступила пауза. Роман ждал в напряжении, боясь, что они прервут разговор или переведут его на что-то другое...
- А может зря ты тогда испугалась и не сообщила ему о ребенке, - продолжала Даша.
- Признаюсь тебе, подруга, ходила я к нему... один раз, - вдруг произнесла Ирина, - набралась смелости...
- Ну ты даешь, вот партизанка, даже мне не рассказала, - перебила её изумленная Даша. - Ну и?.. Рассказывай дальше...
- А что рассказывать? Пришла я в цех, ищу его, а мне говорят, да к нему жена пришла, куда-то вместе ушли. Иду дальше и вижу, что сидят они в уголочке, как два милых голубка - никого не видят вокруг, обнимаются, шепчутся... Тут меня слезы душить начали, я и убежала, ничего не видя перед собой. Ты как раз домой уехала, не было тебя рядом, вот я все в себе и задавила в тот момент. И поклялась себе, что больше никогда о нем не заведу разговор. И вот, видишь, не сдержала слова... Даже Роме ничего о нем рассказывать не стала. А то он у меня горячий, сразу начнет розыски. А зачем портить человеку жизнь? Он сделал свой выбор. Я видела, какими глазами он на нее смотрел.
- А я видела, какими глазами он на тебя смотрел тогда, - прошептала Даша.
- Это была просто вспышка молниеносная - вспыхнула и погасла... - грустно ответила Ирина. Это как молния-яркая, красивая, но быстротечная, вспыхнула и исчезла.
Вскоре подруги легли спать, а Роман в ту ночь больше не сомкнул глаз. Сердце его так бешено колотилось, он был просто переполнен эмоциями и чувствами, что уснуть было невозможно.
С той поры и начал он тайно действовать. Пока мать была на работе, залез потихоньку в её ноутбук и нашел его - Михаила Потапова. А также его дочь Анфису. Вот именно с дочери он и начал свою главную операцию. Ходить долго вокруг да около он не привык, поэтому действовать начал решительно.
Он написал ей письмо:
"Здравствуйте, Анфиса. Судя по имеющейся информации, я ваш брат, но наш отец ничего об этом не знает. Поэтому предлагаю встретиться как можно скорее... Не знаю, как вы, но я безмерно рад, что нашел вас...".
Анфиса ответила ему незамедлительно, в течение часа:
"Привет, брат. Честно признаться, меня тоже порадовала новость о родстве хотя новость довольно неожиданная. Как бы там ни было, нужно встретиться и обсудить все это. Я рада, что мы живем в одном городе, предлагаю встретиться в кафе "Адель" в центре города, в следующую субботу, в семнадцать ноль ноль".
Уже за полчаса до встречи Роман сидел за столиком кафе и с нетерпением посматривал на дверь. Анфиса пришла ровно в пять, как и обещала. Пробежала быстрым взглядом по помещению и увидев его машущую руку, с улыбкой подошла. Она была не одна, а с сынишкой.
- Извини, что не одна, - проговорила она, смущенно улыбаясь, - не с кем было Даньку оставить. Да мы с ним по выходным и не расстаемся.
Роман вскочил, усадил их за столиком.
- Будем десерт или что-то посущественнее?
- Мор-роженое, - забавно пророкотал Данилка, видимо, учась выговаривать букву "Р".
- Ну мороженое, так мороженое, - улыбнулся Рома, листая меню и украдкой рассматривая своих новоявленных родственников.
Анфиса была из той породы девушек, которые ему очень нравились и внешне, и внутренне. Невысокая, стройная, изящная, с нежным голосом, лучистыми глазами и милой улыбкой. Очень женственная и спокойная. Роман сразу же начал таять в её присутствии. Но потом внутренне себя одернул: "Она твоя сестра!"
Даня ему тоже очень понравился, хоть и не любил он детей. Но этот мальчишка с такими же лучистыми, как у матери, глазами и детской наивностью, просто не мог не нравиться.
Они сидели, ели мороженое, болтали о всякой всячине, подшучивали над Данькой и смеялись... И Рома чувствовал себя удивительно легко в их компании, как с самыми близкими людьми.
Но один вопрос очень беспокоил Романа, и он, смущаясь, его задал:
- Анфиса, а как ты скажешь своей маме обо мне? Ведь, получается, отец ей изменил?
Анфиса немного погрустнела, задумалась, а потом ответила:
- Мамы уже давно нет в живых, и она об этом уже не узнает... Она погибла в автокатастрофе. Папа с десяти лет меня сам воспитывает, ну и бабушка помогает.
- Ой, прости, не хотел бередить твою рану...
- Да уже прошло, давно это было. Лучше расскажи мне о своей маме. Я знаю, что мой отец однолюб, поэтому мне трудно поверить... Но как только я тебя увидела, сразу поняла, что ты его сын. Удивительное сходство, никаких доказательств не нужно, бывает же такое... Я, правда, рада, что ты есть, хочешь верь, хочешь нет...
Она с улыбкой протянула ему руку, и он с благодарностью пожал её ладонь.
- Мама мне никогда не рассказывала, кто мой отец, видимо, всеми силами пыталась его забыть. И ещё боялась, что я начну его искать, - Роман смущенно улыбнулся, - и только недавно я подслушал их разговор с подругой. Кажется, он был разведен, когда у них случился этот быстротечный Роман. Она хотела ему рассказать о ребенке, пришла на работу, но застала там... твою маму в его объятиях...
- Да, у них сложные были отношения, - кивнула головой Анфиса, - из-за его матери и... из-за меня.
Роман бросил на нее удивленный взгляд.
- Да-да, ты не ослышался: из-за меня. Потому что я... не родная его дочь. Он влюбился в маму, когда мне было два года. Он женился вопреки воле своей матери, но она все равно не давала им жить... Моя мама несколько раз уходила от него, чтобы закончить всю эту свистопляску. Но он постоянно её возвращал, объясняя, что жить не может без нас. Да, и меня он очень полюбил, как родную. Совместных детей им Бог не дал... А может, потому что жили как на пороховой бочке.
Анфиса замолчала и задумалась. А Роман сидел потрясенный столь драматической историей, даже не зная, что ему сказать... Но Анфиса сама продолжила свой рассказ:
- Когда мама погибла, меня хотела забрать её сестра, но папа не отдал. Он сказал: "Она моя единственная радость, не лишайте меня ее". А в бабушке вдруг проснулась любовь ко мне... Не знаю, совесть это или запоздалое раскаяние. Но она окружила меня такой любовью и заботой, о которой я даже мечтать не могла... Вся её прежняя неприязнь ко мне (я ведь понимаю, что из-за меня она не давала им житья) вдруг преобразовалась в такую силу любви, но я долго была настороже, не верила ей.
Анфиса вытерла внезапно набежавшую слезу и улыбнулась:
- А потом я простила её и полюбила. Она мне вместо матери. Однажды я услышала, как отец ей горько высказал: "Эх, мама, мама, где же раньше была твоя любовь и мудрость? Почему только с горькой утратой приходит понимание?"
Анфиса тряхнула головой, словно отгоняя горестные воспоминания, и улыбнулась:
- А теперь я самая счастливая на свете и самая любимая - дочь и внучка. А теперь ещё и сестра!
А Роман, глядя на нее, вдруг восторженно подумал: "Слава Богу, не сестра..."
- Расскажи мне об отце, - попросил Роман. - Я ведь совершенно ничего о нем не знаю...
- А что рассказывать? - улыбнулась Анфиса. - Его главный смысл жизни - мы и работа. Он начальник производства мебели для офисов. С нуля запускал весь цех, это его детище. На работе он редкий случай не ночует. Он живет ею. Ну ещё мне и внуку старается время уделить...
- А почему он больше не женился? Ведь вроде видный мужик.
- Ну я же сказала - однолюб! Я сама все время переживаю, что он один. Но он замкнулся в себе и на эту тему вообще говорить не хочет - только отшучивается. Говорит: а зачем я буду свою любовь делить ещё с кем-то, мне и вас достаточно.
Они немного помолчали, каждый думая о своем, и вдруг Анфиса радостно воскликнула:
-Рома, а твоя мама? Она ведь тоже замуж так и не вышла? Выходит она ждала его? Любила и ждала? Она тоже однолюб?
Роман вздрогнул от её неожиданного возгласа и уставился на нее во все глаза.
- Точно, - хлопнул он себя по лбу, - вот я эгоист, думал только о себе, чтобы у меня был отец, а то, что она одна, и быть может страдает от безответной любви, мне почему-то и в голову не приходило.
И он виноватыми глазами посмотрел на Анфису.
- Эх, вы, мужики, - покачала она головой, - ничего дальше своего носа не видите. Хорошо, что есть мы, женщины...
И рассмеявшись, похлопала его по плечу:
- Значит, так, план А: знакомим тебя с отцом. План Б: проводим разведку каждый у себя дома. Я поговорю с отцом насчет твоей мамы, а ты со своей мамой, насчет отца. Выясним их истинные чувства друг к другу.
- Я-то понял, что мама его любила, только вот сомневаюсь, что у него была ответная любовь, - с горечью произнес Роман, - мне кажется, у него это случайно получилось, просто порыв.
- Ну и что? - с вызовом перебила его Анфиса, - зато... какой парень у них получился славный, лучше не бывает...
И она с улыбкой и даже восхищением посмотрела ему в глаза, а он понял, что пропал окончательно, утонув в её лучистых глазах. Но усилием воли взял себя в руки: так, не отвлекаться, мы важное дело обсуждаем!
- Если был этот порыв, значит, была и симпатия, - продолжала уверенно Анфиса. - А там и до любви два шага... Значит, так, время зря не теряем: завтра ты приходишь к нам, знакомиться с отцом! А я за этот вечер постараюсь всё разузнать и подготовить его...
***
Вечером, когда все дела были сделаны, Данька уложен в кровать, Анфиса позвала отца на кухню попить чайку и поболтать. Она красиво сервировала столик, разложила десерт и фрукты, налила ароматного травяного чая с сушеными ягодками, который запасла на даче бабушка. И даже зажгла свечи, чтобы создать Романтическую обстановку, чтобы лучше вспоминалось...
- Скажи, папа, - начала Анфиса, когда они уже сделали по первому глотку чая. - У тебя была в молодости любовь, кроме моей мамы?
- Нет, - покачал он головой, - симпатии, конечно, были, но любовь одна...
- А ты жалеешь, что у вас не было больше детей?
- Да, сына я очень хотел, - вздохнул папа, - но Бог, видимо, по-другому решил, значит так было нужно. Зато вся моя любовь - ваша. А Данилка мне и сын, и внук а одном лице...
- Пап, - перебила его дочь, - а что бы ты сказал, если бы у тебя появился... внебрачный взрослый сын?
- Опять насмотрелась своих женских сериалов, - рассмеялся Михаил. - Это там кипят разные страсти, в жизни все намного прозаичнее...
- Хорошо, зайдем с другой стороны, - упрямо гнула свою линию Анфиса. - Ты помнишь Ирину, студентку, которая проходила практику у тебя на заводе?
У Михаила дрогнула рука, и чашка с чаем перевернулась, заливая цветную скатерть и его брюки. Комок подкатил к его горлу. Он резко отодвинулся от стола, а Анфиса вскочила, пытаясь тряпкой вытереть возникший потоп. А в душе ликовала: он её помнит, помнит!!!
- А почему ты спрашиваешь? - хрипло спросил он, пытаясь унять спазм в горле. - Откуда ты о ней знаешь?
- Знаю, - тихо ответила Анфиса, внимательно глядя на отца. - Я сегодня с её сыном познакомилась...
И поймав его изумленный взгляд, решительно добавила:
- С вашим сыном. Он похож на тебя, как две капли воды...
- Что... ты... сказала? – Михаил схватился за голову. Проклятое сердце сначала подкатило к горлу, а теперь рвануло куда-то в височную область, пытаясь выскочить наружу. А он изо всех сил старался его удержать...
Он смотрел на дочь помутневшим взглядом, и она, костенея от ужаса, и кляня себя на чем свет за несдержанность, рванулась к нему:
- Папа, что с тобой? Все хорошо... Не волнуйся, прости, что я так сходу, ты же знаешь мою несдержанность, не умею я в себе долго держать, меня это разрывает на части. Сейчас... валерьянки принесу.
И она умчалась в комнату на поиски лекарства, а Михаил, сжав голову ладонями, попытался угомонить взбунтовавшуюся кровь.
Анфиса примчалась с флаконом и уже через несколько секунд в кухне остро запахло валерианой. Отпоив отца, она и себе накапала внушительную дозу.
- Папа, папочка, - шептала она, присев рядом на стуле и ласково поглаживая его за плечи, как ребенка. - Ты даже не представляешь, как я рада, что Рома нашел нас. Как здорово, что в твоей жизни появилась тогда Ирина. И она подарила тебе Рому. Нам, всем... Это правда, подарок судьбы... Он такой... Он замечательный... ты даже не представляешь. Завтра ты его увидишь...
Она говорила и говорила, её мягкая убаюкивающая речь лилась вместе со слезами непрерывным потоком... Она даже не вытирала слезы, просто не замечая. Она улыбалась сквозь них и снова говорила, говорила... Покачиваясь рядом с отцом, словно его убаюкивая.
А он вдруг застонал и снова схватился за голову:
- Господи, Анфиса, какой я мерзавец, она меня никогда не простит... Даже представить страшно, что ей довелось тогда пережить, да ещё и с ребенком...
Перед его глазами вновь встало давнее прошлое... В последнее время оно роковым образом стало возвращаться к нему во сне. Почти каждую ночь. Он всю жизнь нес эту вину за тот случай, когда не смог устоять перед очарованием юной студентки. Он видел её влюбленные глаза, и они сводили его с ума. А в ту ночь он просто потерял голову... Он испытывал чудовищные муки совести перед обеими женщинами - своей бывшей женой и Ириной. Получается, он обеих предал.
В то утро он вышел к девчонкам, словно собирался взойти на эшафот. Невыносимо было видеть её щенячьи преданные глаза. Они сводили его с ума, задавая один и тот же вопрос: за что? Ну почему? Он чувствовал себя мерзким предателем, но ничего поделать с собой не мог. Не мог он отказаться от Нади, любви всей своей жизни. Почему-то ему и в голову не пришло, что от той одной безумной ночи мог появиться ребенок. С Надей они пытались зачать своего много раз и никак, а тут - с первого единственного раза!
- Ну почему она мне ничего тогда не сказала? Неужели она подумала, что я откажусь от ребенка? - бормотал он словно в горячечном бреду, - ни за что бы не отказался... И от тебя тоже, дочь...
- Папа, я знаю, - решительно перебила его Анфиса. - Но, видимо, так суждено было... Ты бы просто разрывался на мелкие части между нами и быстро бы сгорел... Ты и так всю жизнь страдал. Мы все страдали... Может, пришло время стать наконец-то счастливым?
Она с надеждой смотрела на него своими чудными, берущими за душу глазами. Материными глазами. Словно от его решения зависела вся их дальнейшая жизнь. Их счастье.
- Папа, ты не думай, я не осуждаю тебя. В той ситуации, что вы пережили, когда то сходились, то расходились - тот твой порыв был просто отчаянной попыткой найти свое счастье. Но ты его подавил в себе...
Михаил с изумлением взглянул на дочь - казалось, она читала его мысли, знала все его чувства. Он с благодарностью обнял её и прижал к своему сердцу.
- Ты у меня самая лучшая дочь на свете. Спасибо тебе...
Они проговорили полночи. Пожалуй, это был первый откровенный разговор по душам в их жизни, когда они пласт за пластом поднимали все проблемы прошлого, выгребая всех скелетов из шкафов, стараясь вычистить все наслоившиеся за это время раны. Чтобы излечить их раз и навсегда.
И уже лежа в кровати без сна, переваривая пережитое, Анфиса вдруг осознала: почему у них с мужем ТАК получилось в жизни. Вадим был разведен, и у него был малолетняя дочь от предыдущего брака. Почти перед самой их свадьбой его бывшая жена вдруг активизировалась и решила вернуть мужа назад, устраивая им скандалы.
Для Анфисы это стало ударом, настоящей трагедией. И хоть он уверял девушку, что все это пройдет, Анфиса решительно порвала с ним. И они, действительно, сошлись с бывшей женой и живут до сих пор довольно дружно. А сына он забирает к себе по выходным... И его жена Даньку полюбила...
Она долго страдала от казавшейся ей несправедливости, а сегодня вдруг отчетливо поняла - это вернувшийся бумеранг им всем - за отца и маму, за бабушку, за брошенную Ирину и выросшего без отца ребенка...
Она вдруг прочувствовала это всей душой и осознала. И обида её отпустила в одночасье...
На следующее утро, несмотря на бессонную ночь, Анфиса встала на удивление свежей и бодрой. Данилка проснулся вообще ни свет ни заря и уже по-тихоньку что-то конструировал на своем столике.
У него всегда так: как в садик - не поднимешь, как выходной - чуть свет на ногах. Анфиса с улыбкой поцеловала сынишку в макушку, а тот, словно котенок, потерся затылком о её плечо, даже не отрываясь от любимого занятия. Всё-таки, как здорово, что у нее есть Данька! Самый лучший ребенок на свете, самый любимый человек! Что бы она без него делала? Спасибо Вадиму.
Анфиса впервые за последние годы с теплым чувством подумала о бывшем возлюбленном. Как это прекрасно жить без обид, с открытым сердцем, с радостью на душе. Какими красками сразу заиграла жизнь! А еще... сегодня она встретится со своим сводным братом! Теплая волна накрыла её с головой от этих мыслей. Боже, как она рада за отца, за них обоих, что они обрели друг друга! Ну и конечно же, за себя! Общаться с таким человеком, как Роман, одно удовольствие, побольше бы таких подарков судьбы!
В самом прекрасном настроении Анфиса отправилась на кухню. А там уже полным ходом кашеварил папа, надев на себя её фартук. Он что-то виртуозно кромсал на дощечке, пританцовывая и напевая. Анфиса даже прыснула тихонько, в ладошку, чтобы его не смутить. Вот это новость! Папа и на кухне! Какая муха его укусила?
- С добрым утром, доченька, - жизнерадостно приветствовал её отец, - вот решил пиццу испечь, вчера в интернете рецепт простой попался, дай, думаю, удивлю вас.
- Признаться, уже удивил, - Анфиса улыбалась во весь рот.
- А ты не смейся, добавки просить будешь - не дам, - обиделся отец.
- Ну что ты, папочка, - чмокнула она его куда-то в районе уха, - как я смею... А помощники тебе нужны?
Вместе они по-быстрому сварганили очень даже аппетитную пиццу, а папа был на седьмом небе от своего удачного дебюта на кухне.
- Знаешь, дочка, я так волнуюсь по поводу предстоящей встречи. Что я ему скажу? Мне кажется, я даже в глаза ему не смогу посмотреть, - бормотал отец в смятении. - Здрасьте, нарисовался через столько лет!
Он нервничал. Настроение его менялось поминутно: то он пребывал в эйфории, то уже через мгновение скатывался в уныние.
- Всё будет хорошо, - успокаивала его Анфиса. - Мне кажется, вы найдете общий язык. Насколько я поняла, Рома всю жизнь мечтал тебя найти.
- Может быть, чтобы сказать, какой я подлец, что бросил его и мать одних, - с горечью перебил её Михаил.
Анфиса лишь с грустью посмотрела на отца.
- Господи, помоги им понять и принять друг друга, - взмолилась она мысленно. – Рома, пожалуйста, не суди слишком строго отца...
***
Роману, вопреки ожиданию, тоже нелегко дались сборы к отцу. Долгожданная предстоящая встреча, которую он так долго вынашивал в мечтах, вдруг померкла, потеряв радужные краски. Детские обиды, нахлынувшие воспоминания обострились до предела, и он с ужасом почувствовал, как стремительно падает градус его настроения и меркнет намерение знакомиться с отцом. И зачем только он его нашел? Ведь жили себе счастливо с матерью, что ещё нужно? Ну почему он всегда себе проблемы отыскивает?
В назначенное время он стоял у заветной двери, собрав в кулак всю свою волю и пытаясь нажать на звонок, но пальцы словно одеревенели и отказывались служить. ещё мгновение, и он бы постыдно сбежал, но дверь вдруг распахнулась: перед ним стояла Анфиса с мусорным пакетом в руках.
- О, привет, - едва взглянув, она сразу же поняла его настроение. Бросила в сторону пакет.
- Проходи, не волнуйся, - шепнула она, забирая его куртку. - Будь как дома.
Навстречу Роману шел высокий статный мужчина, с проседью в густых волосах, на ходу протягивая ему руку.
- Очень приятно... очень, очень... приятно, - бормотал он, страшно волнуясь, долго жал Роману руку, по-детски краснея, заглядывал ему в лицо и пытаясь уловить его настроение. А потом вдруг не выдержал, схватил его в объятия и сжал так, что кости хрустнули.
- Ну, здравствуй... сын...
- Ну что ты, ты же его задушишь в своих медвежьих объятиях, - шутливо бросилась на выручку Анфиса, отбирая у него Романа. - И мы даже не успеем насладиться его обществом. Он нам живой нужен.
Анфиса оказалась настоящей палочкой-выручалочкой. Своей улыбкой и милыми шутками она разбавляла их неловкость, снимала напряжение. И уже через полчаса, выпив вина за знакомство, Роман почувствовал, как медленно тает напряжение и проясняется в голове.
- Здравствуй, отец! - вдруг произнес он с горькой улыбкой, поднимая бокал, - как же долго я тебя искал...
После той встречи Роман часто стал бывать в гостях у Потаповых. В тот день он вдруг с отчаянием понял, что как не пыжься, они с отцом чужие люди. Их время ушло, оно безвозвратно потеряно. Они как слепые котята пытались наощупь пробраться к сердцам друг друга, но они были закрыты на гигантские замки.
В следующий свой приход он познакомился с бабушкой. Мария Мироновна обняла его и расцеловала и даже прослезилась, но ответных чувств не вызвала. Роман постоянно ловил на себе её жалостливый взгляд, и ему становилось не по себе.
Отец старался изо всех сил, Роман видел это, но чувствовал, что им руководила вина, горечь раскаяния, которые заменяли отцовскую любовь. Не было той любви, которой он окружал Анфису. Здесь было невооруженным глазом видно, что она его любимая дочь, его отрада, его счастье, также, как и Данилка. А Рома ощущал себя среди них бедным родственником, которого пытаются полюбить изо всех сил, но чего-то не хватает. И это больно задевало его чувства.
Единственное, из-за чего он с упрямым постоянством возвращался в это семейство, была Анфиса. С каждым днем он все больше и больше понимал, что уже не может жить, не видя её улыбки, её глаз, её нежного голоса. Он черпал эту любовь к ней, словно из живого родника и не мог этим напиться.
Он шел сюда ещё и ради Даньки, потому что малыш так искренне радовался его приходу, с разгону забирался ему на руки и щебетал, щебетал, рассказывая ему обо всем на свете, что радовало или огорчало его детскую душу. И его сердце таяло от этой детской искренности и непосредственности.
Он уже знал историю несостоявшегося замужества Анфисы и, что скрывать, у него появилась надежда.
А Анфиса надеялась свести Ирину и Михаила вместе, каждый раз придумывая новые способы, но очень сомневался в такой возможности. Он даже ещё не придумал, как преподнесет ей новость своего знакомства с отцом.
- А ты ей просто расскажи, всё как есть, - говорила Анфиса, - а мы её пригласим в гости.
- Она не пойдет, - сомневался Роман.
Анфиса задумалась, а потом с ним согласилась:
- Наверное, я бы тоже не пошла. Да не наверное, а точно! Но что же делать? Ведь они любили друг друга, хоть и короткой вспышкой, но была любовь. Эх, как бы она сейчас согрела их сердца, да и наши тоже.
Анфиса с такой надеждой взглянула ему в глаза, словно в самую душу, что у него вдруг блеснула безумная счастливая идея.
- Анфиса, я знаю, что делать! - воскликнул он.
- Что? - оживилась она, подходя к нему так близко, что у него дыхание перехватило от этой близости.
Он молча взял её за руки и долго смотрел ей в глаза. В нем полыхал такой пожар, что она вспыхнула в ответ до корней волос, не в силах понять, что же происходит.
- Выходи... за меня замуж... - хриплым голосом произнес он. Её глаза просияли в ответ, накрыв его новой волной непередаваемых чувств. Но... следующей своей нелепой фразой он все испортил:
- И тогда... им поневоле придется встретиться друг с другом.
Ее сияющие глаза тут же погасли: ах вот ты о чем! Она отстранилась от него и медленно произнесла:
- Знаешь, этим не шутят...
- Да я и не шучу, - горячо откликнулся он. - Я совершенно серьезно.
- Рома, не надо, - тихо попросила она и отошла от него подальше. И тихо прошептала:
- А то я могу поверить...
Но он не услышал этих слов, кляня себя на чем свет за свою глупость и опрометчивость.
Время, казалось, остановилось, зависло в какой-то напряженной мегапаузе. Они молчали, мучительно перейдя от высшей степени блаженства к низшей степени отчаяния.
- Что же делать? - терзала его сознание отчаянная мысль.
- А знаешь... что? - вдруг прервала его размышления Анфиса. Она снова взяла себя в руки, отмахнувшись от наваждения, снова была собранной и решительной, - наверное, это мысль. Давай, так и сделаем. Скажем твоей маме, что решили пожениться. Сделаем вид, что ничего не знаем о вашем родстве. Вы приедете с ней свататься, там они и встретятся. Ну а потом мы можем и передумать...
Она снова была оживлена, её мысли вернулись к прежней затее, которой она была поглощена целиком и полностью.
А Рома с грустью смотрел на нее и упрямо думал, что все равно будет так, как он решил.
По натуре прямолинейный, Роман не стал тратить время на подготовительную работу, поэтому просто выложил матери, что собрался жениться на женщине с ребенком.
Столкнувшись с её непониманием, вдруг вспылил: "Ты же сама вырастила меня без отца"... И даже не заметил, как из него тоннами полились детские обиды. И лишь увидев её полные слез глаза, пришел в чувства.
- Прости, мама, - виновато произнес он, - не хотел тебя огорчать...
Он впервые видел её слезы, и ему стало не по себе. Он молча притянул её к себе.
- Знаешь... она такая... классная, она тебе обязательно понравится.
Он в волнении отстранил её от себя, заглядывая в лицо. Его глаза сверкали таким восторгом и такой любовью, что мать без лишних слов поверила, что она, действительно, "классная". А иначе и быть не может. Поверила и вдруг успокоилась, прижавшись к нему. Ему выбирать.
- А Данька? Её сынишка... Ты бы его только видела, - продолжал воодушевленно Рома. - Помнишь, я всегда говорил, что не люблю детей? Так он вмиг разбил мою нелепую теорию. Он только на коленки мои забрался, в глаза заглянул, и все - я поплыл...
Его лицо озарила счастливая мечтательная улыбка.
- А еще, знаешь... её мать ведь тоже вышла замуж с ребенком. Это была огромная любовь... Она погибла, когда Анфисе было всего десять лет, а приемный отец её сам вырастил, никому из родственников не отдал. Представляешь? Ты бы видела, как он их с Данькой любит, мне кажется, даже родной отец на такое не способен. Мне даже немного завидно стало, - признался он с улыбкой. - А ты говоришь - "чужой ребенок"... Не бывает чужих детей, если есть любовь настоящая...
Ирина обнимала сына и с наслаждением слушала его голос. Нечасто они так откровенно разговаривали. Его слова волновали до глубины души.
- Господи, спасибо тебе за сына, прости меня, неразумную мать,- мысленно молилась она. - Какой же он у меня умница. Сбереги его от наших ошибок.
- Я хочу с ней познакомиться, - улыбнулась она, слушая его хвалебные тирады, - мне она уже начинает нравиться... Особенно Даня. Мне не терпится их увидеть...
- Мама, спасибо, я знал, что ты меня поймешь... Значит, в следующие выходные они нас ждут...
***
Было решено действовать поэтапно. Вначале познакомить мать с Анфисой и Даней, а Михаил должен был присоединиться немного позже, по звонку Анфисы. Он сидел в кафе в соседнем доме, потягивая кофе в ожидании предстоящего свидания.
Встреча прошла, как нельзя лучше. Дверь им открыл Данька, и... крепость была покорена - сразу и навсегда - его лучистыми глазами и сияющей улыбкой. Ирина тут же присела рядом с ним на корточки, вынимая из пакетов подарки и сладости и не могла от него оторваться.
Анфиса с Романом лишь с улыбкой переглядывались, показывая друг другу большой палец.
- Знакомься, мама, это Анфиса, - представил ей сын свою избранницу, и Анфиса, не колеблясь, от души обняла ее. А Ирина прослезилась, не в силах сдержать нахлынувшие эмоции.
- Ну вот, и у меня дочка появилась и внук сразу. От такого внука я ни за что не откажусь, - потрепала она по головке доверчиво прижавшегося к ней Даньку и шутливо добавила. - Теперь нас не оторвете друг от друга, как бы ни старались.
За столом Данька сразу же занял почетное место рядом с "бабушкой", потому что именно так представилась ему Ирина. Он постоянно ей что-то рассказывал, и она с улыбкой выслушивала все его истории. Удивительно, но ей было так хорошо рядом с этими, ещё час назад совершенно чужими людьми. А теперь они были ей близки и дороги почти так же, как Рома. Что это: родство душ?
Ее благостные размышления прервал голос Анфисы:
- Кажется, папа пришел, сейчас я вас познакомлю.
Ирина поспешно встала, с улыбкой повернулась к вошедшему и... застыла от неожиданности: перед ней стоял Михаил - любовь всей её жизни, источник её бессонных ночей и невыплаканных слез. Стоял и с робкой улыбкой смотрел на нее. И протягивал букет цветов.
Усилием воли она подавила нахлынувшие чувства, взяла цветы и машинально протянула ему руку:
- Спасибо... Ирина Григорьевна.
- Михаил... Михаил Сергеевич, - с легкой заминкой произнес он, поспешно пожимая протянутую руку.
Все присели за стол, воцарилось неловкое молчание. Даже Даня примолк, с любопытством поглядывая на взрослых: чего это они поскучнели? А ведь всё так весело начиналось...
- Я сейчас горячее принесу, - спохватилась Анфиса , жестами показывая Роману, что нужно оставить их вдвоем, только Даню оставила для отвлекающих маневров.
Но когда через пять минут она вернулась в гостиную, отец сидел за столом один, в задумчивости подперев голову руками.
- А где Ирина Григорьевна? - ошеломленно спросила она, через её плечо выглядывало недоуменное лицо Романа.
- Она вспомнила, что у нее неотложные дела, - потухшим голосом ответил отец.
А на стуле Ирины лежал наспех брошенный букет цветов...
Анфиса стояла в кухне у окна и плакала. Роман тихо подошел и обнял её за плечи.
- Факир был пьян, и фокус не удался, - обернувшись к нему, сквозь слезы улыбнулась Анфиса. - Какие мы с тобой дураки. Решили, что всё так просто, стоит только захотеть. Представляю, какие бури мы разбудили в её душе. Да и отец вон тоже куда-то ушел, чтобы пар выпустить. Господи, помоги им...
- Перестань себя изводить, мы хотели как лучше...
- Ну да, чуть до инфаркта обоих родителей не довели, - всхлипнула Анфиса.
- А ты заметила, как они с Данькой подружились? - вдруг оживился Рома. - Прямо любовь с первого взгляда. Их было не оторвать друг от друга.
- Ну да, Данька это умеет, - улыбнулась Анфиса, и слезы её сразу высохли. - ещё тот сердцеед...
Они стали наперебой рассказывать друг другу о первых впечатлениях этой встречи, улыбаясь от милых выходок Данилки.
- А ты ей очень понравилась, - вдруг произнес Роман и взял её за руку.
- Ты думаешь? - взглянула на него Анфиса и смутилась от его взгляда и тихого пожатия руки. - Она мне тоже очень понравилась, у нее такой взгляд добрый... Жаль, что пришлось её обманывать...
- Почему обманывать? –Роман сжал её ладонь. - У меня совершенно серьезные намерения. Неужели ты не замечаешь, что я прихожу к вам только ради тебя...
- А я думала ради отца... - растерялась Анфиса.
- Вначале ради него, а потом только ради тебя, потому что и дня не могу прожить без наших встреч.
Анфиса слушала его и не могла поверить своему счастью. её мысли с самых первых дней были заполнены этим удивительным парнем. Это как наваждение. Она не могла их отогнать от себя, все время думала о том, что как повезет девушке, в которую влюбится этот парень. И с грустью осознавала, что её поезд ушел.
Для нее всегда был отец эталоном мужчины, образцом преданности и верности. И она всегда мечтала именно о таком муже, как он. Ругала себя, пытаясь отогнать навязчивый образ... И даже однажды удалось это сделать, когда познакомилась с Вадимом. Но после краха иллюзий все вернулось на круги своя.
И вот теперь в её жизни появился Рома, копия отец, как ирония судьбы, как вызов её мечте. Она не могла спать ночами, ворочаясь, с тоскливыми мыслями в голове и думала, глотая слезы: "Рома, ну почему так поздно"!
Она была старше его на пять лет, и это тоже угнетало ее. А теперь он стоял так близко и смотрел на нее ТАКИМИ глазами. Она даже зажмурилась, чтобы отогнать наваждение. Когда открыла глаза, он никуда не делся, а стоял все также рядом и с улыбкой протягивал ей коробочку:
- Анфиса, выходи за меня замуж. Я люблю тебя... с той первой встречи.
- Неужели... ты серьезно?
- Ну почему ты мне не веришь? Неужели я похож на обманщика? И отец тут вообще ни при чем. Знала бы ты, как я обрадовался, когда ты сообщила мне, что не его родная дочь.
Его глаза не умели лгать, они прожигали её насквозь, испепеляли... И ей хотелось одного, чтобы эта минута никогда не кончалась...
- Господи, Рома, как я счастлива. Неужели это не сон?
***
Ирина медленно брела по опустевшему осеннему парку, разгребая ногами опавшую листву. её тихий шелест успокаивал нервы, приводил в порядок мысли.
Господи, как такое возможно? Зачем ты сыграл со мной такую злую шутку? Как так получилось, что Рома полюбил дочь Михаила? Получается, свою сестру? Нет-нет... он же сказал, что она приемная. Значит, с этим все в порядке. Господи, какая ирония судьбы...
Ирина присела на пустую скамеечку, потому что ноги вдруг перестали слушаться. её сердце никак не могло угомониться, и она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Перед глазами снова встало лицо Михаила. Сколько же раз представляла она в своих мечтах эту встречу в разных вариациях, вела с ним бесконечные диалоги - обвиняла, оправдывала, обижалась, прощала, любила и ненавидела...
Двадцать шесть лет прошло в этих бесконечных воображаемых беседах. И вот когда её мечты реализовались, она даже слова не смогла выдавить из себя, просто банально струсила и сбежала... Она истерически засмеялась, проходящий мимо старичок опасливо покосился на нее и ускорил шаг. Но она даже не заметила этого.
Она очнулась от чьего-то прикосновения, вздрогнула и... встретилась глазами с Михаилом. Он сидел рядом, сжимая в своих руках её ладонь.
- Ирина, пойдем посидим в кафе, нам надо много о чем поговорить...
Ирина послушно встала со скамейки, и он повел, не отпуская её руки, как маленькую девочку, словно боясь, что она снова сбежит. Она шла и ног под собой не чувствовала, все её ощущения сконцентрировались на этой руке.
Они зашли в уютное кафе, присели за небольшой столик с мягкими креслами. Подошедший официант зажег на их столе большую красную свечу в прозрачном подсвечнике, и все вокруг озарилось таинственным светом.
Он учтиво положил перед ними меню и замер в ожидании.
- А принесите нам, пожалуйста, шампанского, - вдруг попросил Михаил, - и две тарелки с нарезками - сырную и фруктовую. Ну а насчет горячего - мы сейчас обсудим.
Он улыбнулся Ирине, в свете свечи его лицо казалось таким же молодым и красивым, как тогда, в пору её юности. И она, забыв все пережитые только что эмоции, тоже улыбнулась в ответ.
- Ведь нам есть, что отпраздновать, не правда ли?
Они сидели напротив и смотрели друг другу в глаза. Через несколько минут перед ними стояли два бокала и бутылка шампанского. Раздался негромкий хлопок.
- Ну, за счастье наших детей? - поднял он бокал, и под их хрустальный звон они пригубили игристое вино. Оно мгновенно ударило в голову.
- Ирина, - он снова взял её за руку, и сердце её замерло. - Ну почему ты скрыла от меня сына? Неужели ты думала, что я от вас откажусь? Я ведь всю жизнь о нем мечтал...
- Я хотела сказать, - помедлив, ответила Ирина, - и даже приходила к вам... к тебе на работу, но встретила там твою жену...
- Ты меня наверное возненавидела?
- Я тебя давно простила, - она подняла на него грустные глаза. - Знаешь, именно сейчас, на скамейке, перед самым твоим приходом я вдруг осознала, как же ты любил свою жену, вспомнив, что Анфиса не твоя родная дочь...
Она слегка пожала ему руку и улыбнулась.
- И знаешь, мне так стыдно стало, что только вчера я отвергала сноху... с прицепом, - она покраснела, - боялась чужих внуков. А они, оказывается, так любят друг друга...
- Ну что ты... Я не сомневался, что ты все поймешь правильно. Спасибо тебе за сына. Он замечательный. Пока ещё он сложно привыкает ко мне, да и я ещё не смог найти подход, но вместе мы обязательно справимся.
- А у тебя дочь замечательная, я только на нее взглянула и сразу Рому поняла, а про Даню вообще молчу, - она светло улыбнулась, вспомнив Данькины милые глазенки. - Это просто чудо какое-то...
А Михаил откровенно любовался ею:
- Ирина, это ты чудо. Спасибо, что ты снова появилась в моей жизни и простила меня...
Этот вечер был поистине волшебным. Ирина чувствовала себя королевой бала, а восхищенные глаза Михаила, его трепетные руки, которые не отпускали её ладонь ни на минуту, только подтверждали её чувства. Она была счастлива, как никогда...
Приготовления к свадьбе заняли все их свободное время. К счастью, у Михаила был открыт вклад "Для лучших времен", именно так он его назвал.
- Терпеть не могу, когда говорят: на черный день. Зачем его привлекать?
Денег хватало на все расходы, даже на свадебное путешествие.
Она ждала каждого его звонка с нетерпением юной девушки, и с радостью ощущала его ответный трепет.
- Мама, а ты изменилась, похорошела, - вдруг заметил Рома.
- Это от радости за вас, - улыбалась она в ответ.
Свадьбу отметили в декабре, перед самым Новым годом. Гостей было немного, но все прошло ярко и красиво. Невеста в своем изысканном персиковом платье была просто великолепна, жених ей под стать. Но всех затмевал Данька, он участвовал во всех конкурсах, отвечал на все вопросы так, что смех не прекращался ни на минуту. И предприимчивый тамада, уловив фишку, не отпускал его из поля зрения.
Но самой счастливой была Ирина. Когда она вошла в зал в своем великолепном бирюзовом платье, стройная, красивая, Михаил больше не смог оторвать от нее восхищенных глаз. Он сидел по левую руку от нее, шептал на ухо комплименты, а с её лица не сходила счастливая улыбка.
- Послезавтра дети улетают на Бали, - прошептала она Михаилу на ухо, - я Даню заберу себе на новогодние каникулы...
- Э нет, - с улыбкой ответил ей Михаил, - только в комплекте со мной.
Она подняла на него удивленные глаза, высоко изогнув бровь.
- Я же умру от одиночества, - капризно пожаловался он, - и вы будет виноваты.
- Не умрешь, - усмехнулась Ирина, - отдохнешь от всех за долгие годы. Одиночество иногда очень полезно.
- А может... ты к нам? - глаза у Михаила были невинными, как у ангела. - У нас квартира побольше, сменишь обстановку. А мы с Данькой тебя баловать будем, в кино водить, на елку. Ведь впереди каникулы...
- Ну Михаил, это как-то неприлично, что ли...
Она глотнула шампанского и вдруг в бокале что-то звякнуло. Она заглянула в него и с изумлением вытянула... кольцо. В голове резко зашумело и все закружилось вокруг и поплыло. ещё бы мгновение и она бы потеряла сознание. Но он придержал ее.
- Ирочка, выходи за меня замуж, - услышала она сквозь затуманенное сознание. - Я люблю тебя...