"Короткая история одной очень долгой любви." Глава 2-я (не отредактированное авторское издание)
17 апреля 202217 апр 2022
28
Глава 2-я.
Через пять минут машина вновь выехала на окружную дорогу и продолжила своё движение в сторону столицы, где Николь желательно было быть в аэропорту Шереметьево не позднее 18 часов, так как её авиарейс до Парижа, как было указано в заказанном по интернету билете, приходился ровно на 19:00.
Её потихоньку стало укачивать и она то и дело начала проваливаться в какое-то пограничное состояние между сном и действительностью, как это порой бывает, когда мы просыпаемся ранним утром по будильнику, и одна часть нашего сознания начинает чётко говорить нам, что надо вставать, а другая часть не хочет этого слышать и наотрез отказывается поднимать твоё тело, обволакивая мозг, ещё только что виденным сновидением, уводя за собой всё глубже и глубже, в попытке опять вернуть тебя к тем событиям, которые ты только что видел и участником которых являлся, воздействуя на тебя, как опиум или наркоз под чьим влиянием ты начинаешь просто уплывать теряя контроль над реальностью и ситуацией в ней.
Так она погрузилась в состояние некоего, если можно сделать в данном случае такое сравнение, транса, который открывал перед ней, как ей показалось, все двери в прошлое и пережитое ею даже много лет назад. И этих дверей была такая огромная масса в длинном, неожиданно вырисовывавшемся прямо перед ней, довольно просторном корридоре, что ввело её в своего рода замешательство: а какую же из них, уже слегка приоткрытых, толкнуть и открыть дальше? И тут, буквально в считанных шагах от себя, её внимание привлекла яркая, небесно-голубого цвета дверь с изящной, округлой формы, бело-жёлтой, напоминающей слоновую кость, ручкой, и с висевшим на ней снаружи ярким постером на котором было запечатлено концертное фото одного очень известного во всём мире ирландского музыкального коллектива, в своё время даже занесенного в книгу рекордов Гиннесса, как самая фотогеничная группа, под одноимённым названием их родовой фамилии (так как в её состав входили три родных сестры и их брат) - "Corrs". Увидев её, Николь, будто ударило током по всему телу, пронизывая насквозь острой жгучей болью, казалось, каждую клетку её организма. - Это же дверь в мою комнату!
В полном изумлении и во весь голос воскликнула Николь.
- Да! Но только лет эдак тринадцать назад....
И так отчётливо она помнила это время по одной простой причине: той, что именно в 2007 году накануне своего 30-и летия, когда она только что купила этот постер, предварительно заказав его в довольно престижном издательстве журнала музыкальных новостей, на утро 13 августа в сам День её Рождения отец подарил ей маленького щенка-девочку джек-рассел терьера, и которая впоследствии, будучи ещё совсем маленькой 6-и месячной малявкой, в отсутствии хозяев дома, умудрилась каким-то чудом, как в фильме "Маска" с Джиммом Керри, когда пёс подпрыгивает до окна камеры в полицейском участке чтобы в зубах передать ключи от от её замка своему хозяину, также дотянуться в прыжке до этого плаката и сорвать его на пол, превратив через какое-то время, что само собой разумеется, просто в кучу глянцевой бумаги, разбросанной практически по всему дому.
И Николь так захотелось туда, что уже вряд ли что-то смогло бы ей в этом помешать или, тем паче, остановить её.
И она, ни секунды не раздумывая, и с не присущей ей мужской решительностью, сильно толкнула её и вошла.
Да, именно так всё и было: тогда в августе 2007-го, когда она получила новую должность зама главного редактора отдела фоторепортажей о животных всего света в своём, уже родном для неё французском издании международного журнала GEO в редакции Prisma Media, о чём символизировала, стоявшая возле монитора на компьютерном столе, подаренная ей на работе, довольно внушительных размеров серебряная статуэтка девушки в руках с фотоаппаратом и с дарственной гравировкой на подставке: в пожелании ей всевозможных творческих успехов в её журналистской деятельности, а прямо над ней, на стене, в красивой, яркой рамке висело благодарственное письмо за вклад в развитие французской версии журнала, с подписью самого директора по публикациям Рольфа Хайнца.
Она тут же бросила свой взгляд на откидной календарь в форме пирамиды при виде его сбоку, которые так были распространены в то время в среде офисных и банковских служащих. И на лицевой его части, на фоне очень красивого пейзажного фото с изображением какого-то водоёма, красными буквами на белом фоне она увидела лишь одно слово: Août, что по-русски переводится, как август.
Бог мой, думала Николь. Как я сюда попала? В тот чудный год и именно в то время, которое ознаменовалось для неё самым значимым и, как она считала, волшебным событием во всей её жизни - это, подаренное свыше знакомство, принесшее ей в дальнейшем необузданное и неугасимое чувство настоящей, всепоглощающей любви! Любви между мужчиной и женщиной, что никогда и ни с кем она до того времени не испытывала, считая, что Господь осознанно определил её в ранг неких послушниц, преданных лишь своему делу, независимо от карьеры, и служивших лишь идеалам человеческого великодушия, безупречной нравственности, высокой одухотворённой морали и этических норм и правил в которых человек есть наивысшее существо на планете, стоящее на самой вершине эволюционного пути между человеческим сознанием и Божественной мудростью, что мы чаще всего мы привыкли называть словом истина.
В её голове стремительно пронеслась одна единственная мысль: а сколько же сейчас время и какое именно число? Она быстро подошла к монитору, своего работающего компьютера и взглянула на виджет часов, расположенный на экране в правом верхнем углу:
- Упс, уже четверть одиннадцатого вечера!? 31-е августа? Это же тот самый день, когда Николь увидела самое первое, адресованное ей от него сообщение на международном ресурсе знакомств под названием " Badoo".
И тут вдруг услышала, знакомый ей с детства, стук в дверь с двухсекундной задержкой голоса:
- Ни-ко-оль, девочка моя! Ты всё ещё портишь зрение? - услышала она, доносящийся из-за дверей, в присущих только одному человеку на земле интонациях, тембр папиного баритона.
- Уже одиннадцатый час. Не хочешь чаю перед сном? Я сегодня был в кондитерской у Жюля и прикупил кое что для тебя. Угадаешь?
- Что-то из моего любимого?
спросила Николь.
-Точно! - ответил отец.
- А это мужского рода?
- На все сто, детка!
- В таком случае это, наверное, мой любимый брусничный джем?
- Всё так, родная. Для тебя заварить чашечку?
- Нет пока, папуль, я немного позже.
- Хорошо. Как скажешь, дорогая. Только я тебя об одном умоляю: ради Бога не сиди до глубокой ночи за своим железным монстром. Доброй ночи.
И, кстати, твоя маленькая Бэтси (именно так Николь назвала свой четверолапый папин подарок на свой юбилей) уже спит в своей люльке беспечным, как ей и положено, сном младенца.
- Хорошо, пап. И тебе доброй ночи.
- Ой, пап, подожди! - вдруг воскликнула она и быстро подойдя к двери, открыла её. На пороге стоял на первый взгляд обычный пожилой мужчина лет 65-и с добродушной и такой притягательной улыбкой, выглядывающей будто весенняя проталина, из под седой, как белый снег, бороды, которая излучала невообразимо тёплый, искрившийся, как лучи солнца, отражающиеся в зеркально чистой воде, свет, что казалось, когда ты её видишь, то будто бы льётся музыка, похожая на один из ноктюрнов Шопена, написанный в самой простейшей тональности - До-мажор. И хотя вся его некогда тёмно-русая голова тоже была весьма изрядно присыпана добротной, снежно-белой сединой - это его ничуть не старило, превращая, как некоторых мужчин, в махрового старца, а совсем напротив, очень даже отождествляло его в ипостаси умудрённого жизнью наставника, который ни в коем случае не желает расставаться со своими, своего рода молодёжными причудами, как по манере общения, так и во всех сопутствующих этому причендалах - мимике, жестах, движениях и ещё в целой куче различных фишек, коих в запасе у него была просто гигантская масса.
- Да, да! Что одним из главных забыла сделать моя девочка? - откликнулся он, изящно выдвинув будто жираф свою длинную шею, выставляя ей своё улыбающееся лицо щекой к ней навстречу.
- Именно! - и в этот момент Николь нежно прижалась губами к его бородатой щеке, а затем нежно обняла его и прошептала:
-Добрых снов, пап! Я тебя люблю!
(продолжение следует)
Глава 2-я.
Через пять минут машина вновь выехала на окружную дорогу и продолжила своё движение в сторону столицы, где Николь желательно было быть в аэропорту Шереметьево не позднее 18 часов, так как её авиарейс до Парижа, как было указано в заказанном по интернету билете, приходился ровно на 19:00.
Её потихоньку стало укачивать и она то и дело начала проваливаться в какое-то пограничное состояние между сном и действительностью, как это порой бывает, когда мы просыпаемся ранним утром по будильнику, и одна часть нашего сознания начинает чётко говорить нам, что надо вставать, а другая часть не хочет этого слышать и наотрез отказывается поднимать твоё тело, обволакивая мозг, ещё только что виденным сновидением, уводя за собой всё глубже и глубже, в попытке опять вернуть тебя к тем событиям, которые ты только что видел и участником которых являлся, воздействуя на тебя, как опиум или наркоз под чьим влиянием ты начинаешь просто уплывать теряя контроль над реальностью и ситуацией в ней.
Так она погрузилась в состояние некоего, если можно сделать в данном случае такое сравнение, транса, который открывал перед ней, как ей показалось, все двери в прошлое и пережитое ею даже много лет назад. И этих дверей была такая огромная масса в длинном, неожиданно вырисовывавшемся прямо перед ней, довольно просторном корридоре, что ввело её в своего рода замешательство: а какую же из них, уже слегка приоткрытых, толкнуть и открыть дальше? И тут, буквально в считанных шагах от себя, её внимание привлекла яркая, небесно-голубого цвета дверь с изящной, округлой формы, бело-жёлтой, напоминающей слоновую кость, ручкой, и с висевшим на ней снаружи ярким постером на котором было запечатлено концертное фото одного очень известного во всём мире ирландского музыкального коллектива, в своё время даже занесенного в книгу рекордов Гиннесса, как самая фотогеничная группа, под одноимённым названием их родовой фамилии (так как в её состав входили три родных сестры и их брат) - "Corrs". Увидев её, Николь, будто ударило током по всему телу, пронизывая насквозь острой жгучей болью, казалось, каждую клетку её организма. - Это же дверь в мою комнату!
В полном изумлении и во весь голос воскликнула Николь.
- Да! Но только лет эдак тринадцать назад....
И так отчётливо она помнила это время по одной простой причине: той, что именно в 2007 году накануне своего 30-и летия, когда она только что купила этот постер, предварительно заказав его в довольно престижном издательстве журнала музыкальных новостей, на утро 13 августа в сам День её Рождения отец подарил ей маленького щенка-девочку джек-рассел терьера, и которая впоследствии, будучи ещё совсем маленькой 6-и месячной малявкой, в отсутствии хозяев дома, умудрилась каким-то чудом, как в фильме "Маска" с Джиммом Керри, когда пёс подпрыгивает до окна камеры в полицейском участке чтобы в зубах передать ключи от от её замка своему хозяину, также дотянуться в прыжке до этого плаката и сорвать его на пол, превратив через какое-то время, что само собой разумеется, просто в кучу глянцевой бумаги, разбросанной практически по всему дому.
И Николь так захотелось туда, что уже вряд ли что-то смогло бы ей в этом помешать или, тем паче, остановить её.
И она, ни секунды не раздумывая, и с не присущей ей мужской решительностью, сильно толкнула её и вошла.
Да, именно так всё и было: тогда в августе 2007-го, когда она получила новую должность зама главного редактора отдела фоторепортажей о животных всего света в своём, уже родном для неё французском издании международного журнала GEO в редакции Prisma Media, о чём символизировала, стоявшая возле монитора на компьютерном столе, подаренная ей на работе, довольно внушительных размеров серебряная статуэтка девушки в руках с фотоаппаратом и с дарственной гравировкой на подставке: в пожелании ей всевозможных творческих успехов в её журналистской деятельности, а прямо над ней, на стене, в красивой, яркой рамке висело благодарственное письмо за вклад в развитие французской версии журнала, с подписью самого директора по публикациям Рольфа Хайнца.
Она тут же бросила свой взгляд на откидной календарь в форме пирамиды при виде его сбоку, которые так были распространены в то время в среде офисных и банковских служащих. И на лицевой его части, на фоне очень красивого пейзажного фото с изображением какого-то водоёма, красными буквами на белом фоне она увидела лишь одно слово: Août, что по-русски переводится, как август.
Бог мой, думала Николь. Как я сюда попала? В тот чудный год и именно в то время, которое ознаменовалось для неё самым значимым и, как она считала, волшебным событием во всей её жизни - это, подаренное свыше знакомство, принесшее ей в дальнейшем необузданное и неугасимое чувство настоящей, всепоглощающей любви! Любви между мужчиной и женщиной, что никогда и ни с кем она до того времени не испытывала, считая, что Господь осознанно определил её в ранг неких послушниц, преданных лишь своему делу, независимо от карьеры, и служивших лишь идеалам человеческого великодушия, безупречной нравственности, высокой одухотворённой морали и этических норм и правил в которых человек есть наивысшее существо на планете, стоящее на самой вершине эволюционного пути между человеческим сознанием и Божественной мудростью, что мы чаще всего мы привыкли называть словом истина.
В её голове стремительно пронеслась одна единственная мысль: а сколько же сейчас время и какое именно число? Она быстро подошла к монитору, своего работающего компьютера и взглянула на виджет часов, расположенный на экране в правом верхнем углу:
- Упс, уже четверть одиннадцатого вечера!? 31-е августа? Это же тот самый день, когда Николь увидела самое первое, адресованное ей от него сообщение на международном ресурсе знакомств под названием " Badoo".
И тут вдруг услышала, знакомый ей с детства, стук в дверь с двухсекундной задержкой голоса:
- Ни-ко-оль, девочка моя! Ты всё ещё портишь зрение? - услышала она, доносящийся из-за дверей, в присущих только одному человеку на земле интонациях, тембр папиного баритона.
- Уже одиннадцатый час. Не хочешь чаю перед сном? Я сегодня был в кондитерской у Жюля и прикупил кое что для тебя. Угадаешь?
- Что-то из моего любимого?
спросила Николь.
-Точно! - ответил отец.
- А это мужского рода?
- На все сто, детка!
- В таком случае это, наверное, мой любимый брусничный джем?
- Всё так, родная. Для тебя заварить чашечку?
- Нет пока, папуль, я немного позже.
- Хорошо. Как скажешь, дорогая. Только я тебя об одном умоляю: ради Бога не сиди до глубокой ночи за своим железным монстром. Доброй ночи.
И, кстати, твоя маленькая Бэтси (именно так Николь назвала свой четверолапый папин подарок на свой юбилей) уже спит в своей люльке беспечным, как ей и положено, сном младенца.
- Хорошо, пап. И тебе доброй ночи.
- Ой, пап, подожди! - вдруг воскликнула она и быстро подойдя к двери, открыла её. На пороге стоял на первый взгляд обычный пожилой мужчина лет 65-и с добродушной и такой притягательной улыбкой, выглядывающей будто весенняя проталина, из под седой, как белый снег, бороды, которая излучала невообразимо тёплый, искрившийся, как лучи солнца, отражающиеся в зеркально чистой воде, свет, что казалось, когда ты её видишь, то будто бы льётся музыка, похожая на один из ноктюрнов Шопена, написанный в самой простейшей тональности - До-мажор. И хотя вся его некогда тёмно-русая голова тоже была весьма изрядно присыпана добротной, снежно-белой сединой - это его ничуть не старило, превращая, как некоторых мужчин, в махрового старца, а совсем напротив, очень даже отождествляло его в ипостаси умудрённого жизнью наставника, который ни в коем случае не желает расставаться со своими, своего рода молодёжными причудами, как по манере общения, так и во всех сопутствующих этому причендалах - мимике, жестах, движениях и ещё в целой куче различных фишек, коих в запасе у него была просто гигантская масса.
- Да, да! Что одним из главных забыла сделать моя девочка? - откликнулся он, изящно выдвинув будто жираф свою длинную шею, выставляя ей своё улыбающееся лицо щекой к ней навстречу.
- Именно! - и в этот момент Николь нежно прижалась губами к его бородатой щеке, а затем нежно обняла его и прошептала:
-Добрых снов, пап! Я тебя люблю!
(продолжение следует)
