Ольга не любила вспоминать. Ей казалось, что в нежном возрасте жизнь несправедливо придавила ее, как снегом придавливает молодое деревце, скривила, и с тех пор Ольга никак не могла распрямиться. Она не общалась, а защищалась, не отдыхала, а вырывала свое право на отдых у жизни и окружающих.
Отпуск ей подписали только на сентябрь, когда все в офисе уже скатались по своим вожделенным египто-турциям и теперь рассказывали и показывали в чистеньком Контактике, как это замечательно. Ольга гордо поехала в Коктебель, где тени великих насельников Волошинского дома продолжали, по ее мнению, курсировать между пирамидальными тополями и стертыми горами, все как на акварелях курчавого коктебельского сатира.
Все оказалось по местам. Стояли снулые тополя, крепился Волошинский дом, перекатывался галькой пляж, на камнях которого когда-то грели бледные спины томные поэтессы, синели полуразрушенные горы на горизонте. Но все казалось вторичным, как будто уже ношенным. Как будто настоящие горы, тополя, дом, пляж махнули рукой на серость и неразбериху современных чувств, да и ушли, оставив стоять своих заместителей, так же похожих на настоящие, как раскрашенная ширма пляжного фотографа похожа на жизнь.
– Пу-сто-та! – с сердцем сказала Ольга, стоя на одичалом и довольно холодном берегу, под серым небом, в середине ее первого непогожего дня в Крыму. – Сра-мо-та! – добавила она в рифму, видя, что море нечисто, да и пляж тоже не получил бы приз за ухоженность.
Сбоку от нее скрипнула галька. Ольга испуганно обернулась. В пяти шагах от нее, сидел и смотрел на море отдыхающий примерно ее возраста, тонкий и свежий. Как будто его терли в море пемзой, и зубы он чистил морской солью, и в морской же воде стирал свою одежду. Гибкий и подвижный, как молодая древесная ветка.
– Привет! – сказал незнакомец, и поднял раскрытую ладонь. – Только что приехал, а тут холодно и некупабельно. Меня Митей зовут. А тебя?
Солидное "некупабельно" рассмешило Ольгу. "Пикапер, – подумала она следом, – сначала насмешат, потом затормошат".
– Алена, – соврала Ольга.
– Хорошо, – сказал Митя. – Поскольку здесь явно складывается сырость и серость, я предлагаю перейти в кафе и съесть по солнечной пицце. Поболтать и познакомиться. А потом пройтись по музею Волошина и посмотреть на его акварели. Я давно хочу его акварели вживую увидеть, а то все в репродукциях. Идет?
"Может не пикапер?" – понадеялась Ольга. И, подумав, что в такой день она ничего не теряет, решилась: – А пойдем!
После пиццы, Волошинских акварелей, дегустационного зала, где пробовали белые и красные портвейны, они гуляли по берегу.
– Хорошо бы в море, – с намеком сказала Ольга, – там, наверное, тихо, и шашлыками не воняет. – Не то, чтобы ей хотелось в море. Она сдвигала отношения к большему азарту, будила в Мите животное, чтобы при случае посмеяться над этим, просто так. А Митя кротко улыбался и рассказывал что-то несуразное.
– У меня есть капитан знакомый, – сказал Митя, – он может нас в море вывести, если погода позволит.
– Какой капитан? – спросила Ольга.
– Капитан парусной яхты, – ответил Митя. – Он курит кривую трубку и играет на барабане-дарбуке. Я ему мелкой контрабандой трубочный табак привожу и сигары, а он меня на берег сбрасывает. – Митя заулыбался от слов "сбрасывать на берег". – Вот в этой бухте.
– Откуда сбрасывает? – не поняла Ольга.
– С лодки. Подводной. У меня подводная лодка в заливе стоит.
– Желтая галлюциногенная? – неприятно захохотала Ольга.
– Серая, – Митя улыбнулся, – трезвая.
– Конечно, – сказала Ольга, – а пограничные патрули тебя за взятку табаком пропускают?
– Зачем же...
Спокойный Митин голос, его демонстративное бездействие раздражили Ольгу и она зло, наотмашь бросила:
– Ну чего ты все врешь? Какая подводная лодка? Ты меня склеить хочешь таким тупым враньем? Скажи еще, что у меня глаза красивые! Тоже мне, подводный властелин.
– Красивые, – сказал Митя. – "Властелин бездны" это название моей подлодки. Такая у нас семейная традиция. А властелин во Вселенной один – случай. Он созывает зрячих и останавливает слепых. Я помню, встретил в соцсетях слова: буду ждать алых парусов, а иначе не согласна. Я тогда подумал, нужно обладать сильным характером, чтобы распознать и удержать свой случай. Это большая удача, потому что случай всегда – последний. Алена...
– Меня Ольгой зовут! Я соврала!
Митя говорил не то, говорил мимо. Ольге хотелось просто поиграть с мальчиком, но она где-то его упустила. Он оказался глубже, на игры не повелся, и сейчас все стало непонятно. А пляжных отношений ей не нужно. Хотя, вроде и жаль, что не нужно. Ей стало обидно. Случай-мумучай, умник.
– Чего тебе? – звонко спросила Ольга. – Я сама когда-то рыдала от гриновских парусов. А сейчас все прошло. У меня были любовники, разочарования, один раз я чуть не вышла замуж, неудачно. У меня страх перед миром. Чего ты хочешь?
– Ничего. – Митя пожал плечами. – Просто предлагаю покататься по морю вместе. До конца твоего отпуска. Не сложится, высажу здесь, в любой день.
Митя замолчал, покатал гальку сандалией.
– Ты интересная. Колючая, но интересная. А я ничего не прошу взамен. Мне просто хорошо с тобой. И в животе приятно щекочет. – Митя поднял бровь и улыбнулся, показывая, что сказанное почти шутка, но не совсем.
– Интересно ему, – забормотала Ольга. – Нашел клоуна! Иди в цирк развлекайся! – Она говорила колкости, а в мозгу бился крик: "Ты что, совсем дура? Соглашайся! Ты же за этим и приехала!" Но Ольга продолжала говорить ерунду в надежде, что Митя ее остановит каким-то ловким мужским приемом, или словом, или еще как-то. Она не знала, как, но в голове сидело "мужик должен".
С этой мыслью она отходила от него все дальше, говорила все громче. А он стоял, опустив руки, смотрел на нее, и тоже, похоже, не знал, что сказать женщине, которую понесло по эмоциональным ухабам и вот-вот сбросит в истерику.
– Врешь ты все! – крикнула, наконец, Ольга. – Вы все врете! Я одна буду! Уходи!
И Ольга быстро пошла прочь с берега мимо парапета, мимо усадьбы поэта, мимо Волошинских акварелей, мимо оригинальных Киммерийских гор на горизонте, мимо жизни, мимо смысла. Пропадите вы пропадом!
– В это же время! – крикнул ей вслед Митя. Чего крикнул-то, что в это же время? Кончилось время, Митя, и ты кончился! Сотру тебя из памяти, поплачу и сотру, как всех до тебя. Нужен ты мне, владыка заслатых морей! Принц Коклюш, ля!
Действительно, она поплакала, потом напилась, потом загуляла, потом еле отбилась, потом ее тошнило, потом она болела головой, потом она лежала бледная и прокручивала в памяти слова про главную силу в мире. Она говорила себе "не верь", а потом говорила "да сходи, посмотри, делов-то". К вечеру нового дня она пришла на берег.
Море лежало серым и скучным, как весь ее день, как все. По пустому пляжу дул ветер. Осень уже, купальщики кончились, жизнь проходит, а ты все одна, дура и есть, сказала она себе голосом матери.
Закричали, загалдели особенно резко и часто чайки.
Из моря поднялась круглая гора. Когда с горы стекла вода, стало видно, что это большой металлический... поплавок. Открылся люк наверху поплавка. Из него вылез тонкий человек в красной майке, и замахал рукой. Из-за мыса, по направлению к поплавку шла яхта. Работал мотор, – парус, видимо из-за ветра, не поднимали.
Ольга засмеялась. Конечно же, божежмой, как она могла забыть? Алый парус именно так и выглядит: мужчина в линялой футболке, со спокойным взглядом, ну, понятное же дело, это тот самый случай! И, завизжав что-то древне-киммерийское, прямо в джинсах, в босоножках, она поскакала в воду.
Автор: ананас аборигена
Источник: https://litclubbs.ru/duel/393-chto-pravit-mirom.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#алые паруса #романтика #сказка #подводная лодка #любовь
