Спрос на психологические услуги резко вырос. В 2020-м году был всплеск первичных обращений: люди плохо справлялись с эмоциональной регуляцией во время пандемии и искали помощи. Весной 2022-го года работа психологов стала похожа на реанимацию – мы все работаем с ситуацией острого стресса. Работа стала намного сложнее, потому что сила эмоций еще выше, чем в начале пандемии. Если недавно мне казалось, что работа во время локдауна была самой сложной за все время моей практики, то теперь гораздо хуже. Все познается в сравнении. Переживания животного биологического ужаса, стыда, потери, горя, ярости, ненависти, ведра слез.. Воскрешение вроде бы забытого страха из детства – ядерной войны, массовая война в семьях… Конечно, такому можно научиться только на опыте.
И все хотят, естественно, хорошего психолога. А сейчас хорошесть определяется уже исключительно одним критерием – психической устойчивостью и способностью чувствовать людей, когда и собственные психические защиты включились на максималках. Уже месяц наблюдаю как очень хорошие и опытные специалисты, очень уважаемые люди торжественно посылают друг друга, выносят обвинительные приговоры, рвут терапевтические и коллегиальные отношения, становятся непримиримыми и глухими. Не все, конечно. И не навсегда. Одно лишь ясно определенно – сообщества в виде до 2022-го года больше нет. Будет другое, человеческие связи все равно крепкие, но очень горько от того, что точно потеряно надолго – способность помогать людям в самых разных странах быстро искать лучших специалистов в психологической помощи.
Поэтому в публичном поле в последнее время много дискутируют о том, какие психологи “хорошие” и “плохие”, «настоящие и ненастоящие», и о том, могут ли они навредить своей работой. Назрела потребность разобраться, что, собственно, происходит? Где мы, психологи, находимся на общей поляне помогающих профессий, как устроено наше сообщество и, конечно, как понять, кто «хороший», а кто «плохой».
Часто разница между психологами, психотерапевтами и психиатрами непонятна. Давайте проясним:
- Психолог — человек, у которого есть высшее психологическое образование с какой-либо специализацией (социальная психология, клиническая, психология развития и т.д.). Получив высшее образование, такой специалист овладевает историей развития психологического знания и теорий, учится делать психологические исследования и знакомится с основными направлениями практической психологии (работе с людьми и психодиагностика). В дипломе психолога написано, что он может преподавать психологию и считается специалистом в определенной области психологии. Сейчас ВУЗы ориентированы на то, чтобы дать больше практических знаний, и многие расширяют практическую подготовку студентов, стараются показать им большой спектр практических направлений, в которых можно развиваться дальше после получения диплома. Однако, высшее образование направлено прежде всего на овладение научным способом мышления и методам анализа. Могут ли такие психологи консультировать? Да, конечно, могут — но в рамках полученных знаний.
- Психотерапевт — это психолог или психиатр по первому образованию, получивший дополнительное специальное образование в области психологической практики. Психотерапевт умеет разговаривать с людьми так, чтобы эти разговоры (или терапевтические действия) помогали решать людям их психологические проблемы и задачи. Психотерапевтическое образование, как правило, организовано вокруг тех или иных психологических школ (гештальт-подход, психоанализ, бихевиоральная, когнитивная терапия и т.д.) То есть все терапевты разговаривают с клиентами, но делают это немного по-разному, используя разные объяснительные модели и профессиональный сленг. Процесс обучения психотерапии занимает от трех до 10 лет. Есть расхожая фраза, что все хорошие психотерапевты похоже друг на друга работают. Это, конечно, шутка, но в ней есть доля правды. Чем лучше у психотерапевта образование и чем глубже его интерес к психологии — тем «теснее» ему в рамках отдельной школы и тем меньше противоречий он находит между подходами разных школ.
- Психиатры — это люди, получившие высшее медицинское образование. Их задача — поставить диагноз и назначить адекватное фармаколечение (таблетки). Они также могут быть психотерапевтами, если прошли соответствующую подготовку.
Поляна помогающих профессий
Психологическое знание и практика существуют на довольно обширной площадке разных видов человеческой деятельности и помогающих профессий. Поляна эта большая: на ней пасутся то одни животные, то другие — некоторые дерутся друг с другом, некоторые сотрудничают, другие ставят от соседей крепкие заборы и не пускают чужаков без соответствующих документов.
Человеку постоянно требуется самая разнообразная помощь, чтобы как-то преуспеть в жизни, а то и просто хотя бы выдержать ее сюрпризы. Поэтому такую помощь оказывают очень разные люди из разных парадигм мышления, говорящие на разных языках. И это — принципиальный вопрос: когда вы ищете специалиста, вам прежде всего надо сверить свое мышление и его — они не обязательно подойдут друг другу.
Важно понимать, что в области помогающих практик может сработать абсолютно всё: любые методы окажутся эффективны хотя бы для кого-то. На одной большой поляне тут работают психология, астрология, шаманизм, религия, целительство, колдовство, мантры, марафоны и всякое другое. Может быть нелегко это признавать, но даже неприкрытое и наглое шарлатанство для кого-то окажется полезным и целительным.
Реализм и магическое мышление
Большая часть спецов на помогающей поляне мыслят магически. То есть принцип помощи объясняется магическими или мистическим причинами: магия, религия, шаманы, таро, гадание, ворожба, потомственные гадалки и ведьмы. Специалисты в этих областях берут на себя главную часть такой работы — ритуалы. А человек, который к ним обращается, становится объектом воздействия магических сил. Далее — как повезет.
Вера в магию помогает пережить что-то невыносимое и сохранить надежду на волшебное преображение. Сказочная часть нашей личности всегда хочет «волшебной таблетки» — не даром мы там любили сказки в детстве. Человек весьма забавное существо, и у нас противоречащие друг другу установки запросто сочетаются. Утром в церковь — вечером к астрологу. Я сто раз на приеме видела очень интеллектуальных людей с десятью образованиями, корпоративной карьерой, а также красными ниточками на запястьях и личной колдуньей в подмосковной деревне.
Психология и психотерапия принципиально отличаются от магической деятельности тем, что поддерживают принцип реальности и предлагают человеку стать активным субъектом действия. Психологи изучают механизмы и феномены психики вместе с клиентом, анализируя его личный материал, его эмоциональное устройство и личные истории. Они предлагают эти знания своим клиентам для того, чтобы те могли самостоятельно изменить свою жизнь или наконец начать принимать ту что есть без внутренних конфликтов.
Какой бы реальность ни была, профессиональные психологи не предлагают немедленно менять или избегать существующего положения вещей. В таком подходе тоже есть своя «магическая вера» в то, что у человека, осознающего реальность, всегда есть ресурсы для того, чтобы к ней приспособится, адаптироваться и/или изменить ее в лучшую сторону.
Принцип реальности был сформулирован гениальным Зигмундом Фрейдом и остается базой для любой честной терапии.
Кстати, надежный маркер различения профессионалов в психологии от профанов — отношение к фрейдизму и психоанализу и вообще к авторитетам прошлого. Критики “устаревшей психологии” довольно нелепо конкурируют с авторитетами и своими учителями, демонстрируя неспособность понять преемственность психологической науки. Отсутствие благодарности к учителям - верный признак неадекватности в любой профессии.
Профаны будут презирать фрейдизм и с напыщенным видом вещать, что психоанализ устарел (видимо, они не потрудились изучить историю и развитие психотерапии). Или они не профаны, а просто маскируются под психологов, а на самом деле пасутся на магической стороне поляны: сюда можно отнести всех неадекватно позитивных учителей жизни, которые и рак вылечат с помощью самовнушения, и мужа вернут, если вы «откроете в себе женское начало». Но ничего страшного в их существовании нет: как сказано выше, помощь разная важна, помощь всякая нужна. Кому-то в такой парадигме работать больше нравится, и они имеют на это право — желательно, конечно, не называть себя психологом.
Есть несколько мест на общей поляне, где психологическое с магическим сосуществует вполне мирно. К примеру, метод расстановок по Хеллингеру. В этих направлениях психология и магия зачастую сложно отделимы друг от друга. То есть работу метода можно объяснить разными языками. Я думаю, что в данных случаях психологическая практика вполне осознанно использует магическое мышление. Это особенно заметно по рекламе таких услуг - там обязательно будет что-то про чудеса и волшебство.
Есть психологические явления, происходящие практически на любой психологической группе, которые могут быть описаны на языке психологии, но плохо поддаются экспериментальной научной проверке. Например, знакомый всем феномен удивительного совпадения личных тем у членов группы, которые выбирают друг друга для работы. Совершенно незнакомый человек, которого вы видите первый раз в жизни, вполне может рассказать вам вашу собственную историю. Термин проекция отчасти объясняет такое явление, но все равно остается удивление от того как часто проекции совпадают с реальностью.
Вульгарно-позитивная психология, оперирующая верой во все хорошее, весьма популярна, например, в Инстаграме. Призывы поверить в себя, мыслить позитивно, наклеить на холодильник карту желаний, притянуть силой мысли и лайками деньги/секс/любовь — это пример мирного союза магической веры в то, что мысли управляют миром (в психотическом бреду эта идея обычно достигает своего максимума) и навыков самоподдержки и самоуспокоения, которые являются целью любой индивидуальной терапии, просто путь к ним совсем другой, чем в консервативной психологии. Почему она вульгарная? Потому что нечестная - сколько ни думай о хорошем, плохое периодически случается.
Профессиональные true психологи
Центральная часть поляны занята магистральными направлениями: классической разговорной психотерапии — как раз такой, которую часто показывают в кино.
Для этой части психологов главной ценностью служит профессионализм. Он измеряется в следовании определенным рамкам и ограничениям школы, постоянным поддержанием личной профессиональной формы (терапия и супервизия) и главное — принадлежностью к определенному сообществу.
«Хорошесть и настоящесть» психолога в такой парадигме обеспечивается тем, что какая-то группа профессионалов понимает, кто этот человек, у кого он учился, кто видел и сертифицировал его работу. Это не чёрт из табакерки, а вполне понятный человек в профессиональных кругах, что можно подтвердить в соответствующих организациях. Профессиональная репутация — ценность, которую профессионалы в этих сообществах очень берегут.
Психологи обрастают в таком сообществе связями, через которые посылают друг другу клиентов – своих друзей, друзей друзей, родственников. Сарафанное радио было и остается главным способом встретиться психологу и его клиенту (я лично не очень верю в тотальное будущее агрегаторов: всё-таки, психолог — это не такси, люди ищут личного отношения. Хотя, какую-то нишу агрегаторы, безусловно, займут).
Вот почему некоторые психологи, раскрученные в медийном поле, вызывают вопросы. Их принадлежность к профессиональным кругам плохо просматривается или вовсе никому не известна.
Также некоторые “специалисты” любят придумывать новые названия для известных всем вещей и изобретать велосипед. Кстати, американцы обожают так делать, а русские любят это покупать. Они берут какую-то одну психологическую идею из психологии личности или психологии развития и строят “новую модель”, ей же и обучают. Такое хорошо продается, потому что это простые и понятные продукты, их можно не вписывать в общее профессиональное знание. Такие психологические продукты лишены принципа “научного сомнения” (все неподходящие и неудачные кейсы отметаются) и тоталитарны по своей природе (только так работает и никак иначе). Главное, что они лишены главного принципа любой терапии - индивидуального подхода к личности, учета ее уникальности в психологическом развитии. Настоящий профессионал будет “следовать” за клиентом, а не навязывать ему свои психологические концепты. Как говорил великий британский психотерапевт Винникот: “Я делаю интерпретацию, преследуя две цели. Во-первых, чтобы показать пациенту, что я бодрствую. Во-вторых, чтобы показать пациенту, что я могу ошибаться”. Если психолог про вас “сразу все понял” - это подозрительно. Понимание клиента - это процесс.
Основных направлений в психотерапии, которым обучают в профессиональных сообществах, всего несколько. Но некоторые изобретают якобы «новое» по простой причине: в обучении классическим видам психотерапии стандарты все время растут — время обучения, часы и стоимость увеличиваются, у российских сообществ есть связь с европейскими институтами, где стандарты очень высоки. Чтобы на всё это не тратить времени и денег, можно придумать «новое» название и модель — и практиковать его, как хочешь.
Так что классические подходы и хорошее образование в нашем деле рулят.
Может ли навредить психолог?
Есть несколько правил-законов для практикующих психологов. Если он их нарушает - можно считать, что произошло причинение вреда.
- Правило конфиденциальности. Оно очень важно, психолог - человек, который умеет хранить ваши тайны. Для этого он не употребляет ваше ФИО и место работы в любых сообщениях или описаниях случаев. Конфиденциальность - основа доверия и не имеет срока давности.
- Психолог ни при каких обстоятельствах не может вступать в сексуальные отношения со своими клиентами. Какая бы близость и понимание не происходила в терапии, как бы клиент тебя не соблазнял (а так часто бывает) - сексуальные отношения запрещены.
Нарушение этих двух правил означает причинение ущерба в терапии. Все остальные недовольства психологами связаны с нереалистичными ожиданиями от психологии, феноменами переноса, неподходящим лично вам методом или просто тем, что вы говорите на разных языках и данный спец вам не подходит. Или вы ему, так тоже часто бывает.
Всем ли нужна психотерапия? Нет!
Основная ценность непосредственно психологической работы в том, что специалист в ней имеет дело с чувствами и эмоциями человека — ведь они управляют нашим поведением.
Мы хотели бы осознавать свои чувства, их связь с мыслями, причины их возникновения и последствия их выражения. Мы хотим знать, как мы устроены изнутри, чтобы лучше себя понимать. Всем этим и занимается обычная терапия. «Хорошая» терапия будет иметь дело с реальностью — то есть не будет игнорировать то, что человек переживает, что бы это ни было. Даже если эти переживания кажутся ужасными, стыдными или незначительными перед лицом страданий других людей.
В диалоге с другим человеком (все виды диалогических терапий) появляется возможность для проживания этих чувств. Чем больше мы их проживаем и выражаем, тем больше другой человек (терапевт или терапевтическая группа) знает о наших чувствах и может дать обратную связь о своих — тем шире наша область осознания, эмоциональный интеллект и способность адекватно относиться к себе и другим. Тем больше наша свобода как субъектов действия.
Чувства могут быть сильными, сложными и неприятными. Работа с эмоциями — сложная. А в настоящий момент – очень сложная, требующая всех ресурсов мастерства и опыта. От нее может сильно устать и клиент и психолог. Последние два года вообще стали Интенсивность эмоций выросла в разы, многие из нас нырнули в регресс и окунулись в детские травмы (область страха, гнева и изоляции).
Эмоции могут затапливать и быть травматическими. Поэтому эта работа не терпит суеты, спешки и не похожа обещаниями быстрой эффективности на план продаж и дорогу к «успешному успеху».
Неспешность работы с чувствами — знак профессионализма. Мы развиваемся, и вместе с нами развивается наша способности и понимание психотерапии. А ускорение — это всегда признак невроза и попытка избежать сложных мест и ограничений. Чтобы ходить в сложные места нашей психики и души мы обычно и ищем хорошего психолога, надеясь что его опыт и человеческие свойства нам там помогут. Вот такие «сложные» походы и дают рано или поздно облегчение и так называемую «психологическую проработку».
Все ли хотят этим заниматься? И все ли адекватно представляют себе сложность этого процесса?
Очень многие не хотят — и они имеют на это право! Людям с неразвитой рефлексией и низким интересом к внутренней психологической жизни терапия просто не нужна. Им слишком тяжко, скучно или непонятно. Они могут думать, что им попался плохой психолог, один, другой, третий — но часто правда в том, что им не подойдет никакая терапия. Скорее всего, на магической или медицинской стороне поляны помощи им будет лучше. Быть объектом воздействия, а не субъектом действия — это святое право, надо его уважать. Так что для многих психология бесполезна, и это нормально.
Психотерапевт — не замена родителя или супруги
Отношения с психологом всегда особенные. Поэтому «хороший» психолог — это тот, который подходит именно вам и вашим тараканам, которому вы можете доверять чуть больше, чем всем остальным. Или не доверять вообще — и не скрывать этого. Вы же знаете, как много людей вообще никому, по большому счету, не доверяют?
Но не нужно думать, что «хороший» психолог — это замена родителям или супругам. Искать в психологах идеальных мать, отца или друга — значит заранее встать на довольно болезненный путь разочарований.
Сегодня мы переживаем период большой растерянности, бунта против ценностей старшего поколения и целого исторического периода, агрессии в утверждении новой этики и одновременно невыносимой тоски по любви, доверию и душевному общению. Поэтому в российском пространстве запрос на психологов как на идеальных родителей очень популярен: справедливых, бесконечно дающих любовь и принятие — всё это быстро (и желательно недорого) приведет к потрясающему результату.
Фигура психолога в этом контексте выглядит подходящей для удовлетворения всех наших нужд: чуть какая-то проблема — иди к психологу! В этом посыле содержится та самая мифология «волшебной таблетки» с другого края поляны. Психолог становится героем нашего времени, непременным атрибутом интересных историй, кино и сериалов.
Голодные в эмоциональном плане, очень обиженные и полные агрессии люди ждут от психологов, что те исполнят все их желания. Такие потребности и эмоции свойственны маленьким детям, которые хотят стать субъектом действия — но у них пока хорошо получается только топать ногами и кричать. Взрослым людям в таком состоянии отлично получается отвергать профессиональную помощь, агрессивно ее обесценивая.
Именно такие клиенты считают, что психолог может им чем-то навредить — то есть, не дать то, чего они требуют (часто в агрессивной форме). Они полны гнева к своим родителям и вымещают этот гнев на замещающих фигурах — своих терапевтах. Им нужно неадекватное количество поддержки и они плохо выносят фрустрацию — обнаружение того, что психолог это не Супермен с большой и теплой грудью, а живой человек со своими эмоциями и ограничениями.
Может ли им помочь терапия? Не всем. Я видела людей, которые годами лечились у суперпрофи, и только спустя многие годы достигали хоть какого-то видимого прогресса. И для них это это была тяжелая, тяжелая работа.
Часто профессионалы оказываются не защищены от этого гневного переноса и от разочарования своих клиентов. Поэтому психологи — герои нашего времени. И роль их довольно эмоционально опасная, нагруженная нереалистичными ожиданиями и надеждами.
Ведь многие люди путают психологию с магией: они хотят быть объектами воздействия — а приходится быть субъектами действия и действовать, исходя из принципа реальности. А в реальности есть — не только возможности, которые ждут, чтобы их взяли. Реальность наполнена ограничениями и препятствиями. И психотерапевт не помогает «уничтожить» препятствия и «всё смочь». Он помогает научиться переносить фрустрацию и смиряться с крушением детского мифа о собственном всемогуществе.
Текст клинического психолога, писателя Елены Леонтьевой под редакцией писателя, философа Насти Травкиной