Василиса тяжело заболела, так тяжело, что ни у неё, ни у родных никакой надежды не осталось на то, что она поднимется. Да и возраст… Попросила она старшего сына, чтобы привёз священника, решила покаяться перед смертью.
Батюшка показался Василисе слишком молодым, чтобы понять то, что изглодало всю её душу, но глаза батюшки, голубые, как небушко, смотрели на неё так ласково, так проникновенно, что она решилась. Разглаживая складки на одеяле, она глухо произнесла:
- Не убийца я, батюшка, и не вор, а грех мой, думаю, тяжелее будет, не хочу его с собой в могилу унести. Отпусти грех, батюшка…
Росла Василиса в многодетной семье, была сердцем чиста, проста в обращении с людьми, трудолюбива. Будучи старшей, познала всякую работу, умела всё от чёрного до белого. И была по-своему счастлива до тех самых пор, пока была жива мать. А потом раскидали ребятишек по детским домам, с отцом только она да самый младший брат и остались. Вскоре привёл отец в дом мачеху, молодёхоньку, года на три Василисы всего и постарше. К братишке она как-то привязалась, а Василиса стала ей, как кость в горле, хотя и вина-то её была только лишь в том, что лицом на мать-покойницу была сильно похожа. И вот появилась у Василисы мечта – вырваться из родительского дома и выйти замуж за доброго человека, который бы любил её так же сильно, как покойная матушка.
Как-то поднималась она в гору с вёдрами полными воды, и попался ей навстречу незнакомый парень, улыбнулся мимоходом, а она его лицо будто сфотографировала. Так ясно запомнила, что при одной мысли он уж перед ней так и вставал. Василиса ожила, расправила плечи, стала чаще не под ноги, а в небо глядеть, чем злила свою мачеху ещё больше.
Вскоре узнала Василиса, что парень этот – новый ветеринар, который прислан к ним из района скотину лечить. Стала Василиса думать и гадать, как бы ей в эту лечебницу путь проложить. Ничего дельного не придумала, а случай помог. Уехали как-то отец с мачехой в город за покупками, а ей наказали за коровой смотреть, которая вот-вот должна была отелиться. Когда отёл начался, Василиса, ни о чём не задумываясь, со всех ног понеслась в лечебницу помощи просить.
Так и привела она в дом своего будущего мужа. И встречались после этого совсем недолго, взял он Василису в жёны, свили они своё гнездо, не стало для неё человека роднее на целых шестьдесят с лишним лет. Муж оказался очень внимательным и нежным, баловал Василису, то пучком земляники, то букетом васильков, а то и красивым отрезом на платье. Отработав положенный срок, увёз Василису в свой город, в квартиру матери, которая приняла Василису, как родную дочку. Да и Василиса почувствовала в ней родную душу, часто, расчёсывая её седые пряди, говорила свекрови:
- Вы так на мою маму похожи…
А та прикасалась к её руке, ласково гладила и просила:
- Ты уж, Василисушка, не оставляй моего Сашеньку, когда меня не станет…
- О чём, вы, мама?
- Знаю, о чём, пора моя пришла. Об одном печалюсь: внуков не увидела, а так хотелось…
И она как-то обреченно махала своей бледной сморщенной рукой.
После таких слов поселилась в душе Василисы тревога: шесть лет прожили с мужем в любви и согласии, а ребёночка Бог так и не дал. Заметил её грусть и муж, она чувствовала его душевное волнение, но начать разговор о том, что тревожило обоих, они никак не могли. А тут – телеграмма. Отца на пилораме бревном придавило, мачеха просила приехать, навестить. Василиса собралась удивительно легко, словно кто-то невидимый толкал её в спину и просил поторопиться.
Когда она переступила порог больницы, отец уже пришёл в себя, и врачи сказали, что ничего не угрожает его жизни. И ехать бы сразу обратно, но всё та же неведомая сила удержала её, и Василиса решила зайти в свой дом, хотя душа и противилась встрече с женщиной, отравившей всё её детство. В родительском доме она застала ещё одного гостя, который, правда, на следующий день собирался уже уезжать. Это был Генка, брат её мачехи. С ним Василиса ещё в детстве была знакома, он часто заступался за неё и уговаривал сестру отпустить Василису на деревенские посиделки. Много лет Василиса его не видела и удивилась, как вырос и возмужал Генка. А ещё её поразило то, как он похож на её мужа: и ростом, и цветом глаз, и улыбкой. Она заметила, как под её взглядом Генка отступил в сторону и засмущался, щёки покрылись ярким румянцем, как у девушки. Вечером они пошли прогуляться вдоль реки, делились каждый своими новостями. Генка рассказал о том, что недавно развёлся с женой, а Василиса неожиданно для себя стала говорить ему о том, как любит мужа и о том, что у них нет детей.
- Наверное, это я бесплодная, боюсь, бросит он меня, ему сына хочется, мне его тоскливый взгляд – нож в сердце… За что меня Бог так наказал?
- Василиса, да с чего ты взяла, что это ты? А если он?
- Нет-нет, он не может. Это я…
- А ты проверь…
- Как?
- Я тебе помогу… Хочешь? Я же тебя с самого детства люблю…
- Я мужа не оставлю, я его люблю…
- Глупая, да разве я тебя прошу мужа оставить, я, может, и сам этого не хочу. Но давай попробуем…
Что-то заныло в груди, защемило, и Василиса ткнулась лицом в Генкину грудь… Так на берегу реки всё и случилось. А утром Генка уехал, даже не попрощавшись. Василиса же вернулась домой с огромным чувством вины перед мужем и полная решимости всё ему рассказать. Но в первый день она, пряча глаза, сказалась уставшей и пораньше легла спать. На следующий день сказать стало ещё труднее, а спустя некоторое время она почувствовала, что с ней творится что-то неладное. Через девять месяцев у Василисы родился сын… Все, кто приходил их навещать, были в восхищении от того, как ребёнок похож на отца. Муж стал самой старательной нянькой и для ребенка, и для Василисы. Со временем она и думать перестала о том, кто сделал ей такой царский подарок. Но судьба нас не спрашивает, сама по жизни ведёт, так и Василисе с Генкой она приготовила ещё одну встречу. Её следующая поездка произошла в связи с юбилеем отца. Их приглашали вместе с мужем, но Александр почему-то запротестовал и настоял, чтобы на юбилей отца Василиса поехала одна. На этот раз Генка был с новой женой, молодой и красивой. Василиса прятала глаза, готовая провалиться сквозь землю. Когда праздник пошёл в разнос, гармонист рвал гармошку, а плясуны сменяли один другого, она незаметно выскользнула за дверь и пошла на реку, на то место, где Генка сделал её матерью. Раздвинув ветки, она встала под ивой, свидетельницей её грехопадения. Сколько стояла и сама не помнит. В вечерней мгле она не сразу заметила Генку, который стоял в стороне и внимательно смотрел на неё. Увидев его, она ойкнула и, как надломленная ветка, рухнула на землю. Дымящаяся тёплым паром земля приняла их на свои ладони. Это потом, уже в старости, вспоминая далёкие и невозвратные времена, Василиса качала головой: в грязи, в весенней сырости зачат мой Коля, но зато какой парень получился, крепкий, сильный, а умница какой. И ведь вылитый Александр.
Третью встречу с Геннадием Василиса вымолила сама. Проходя очередное обследование по случаю постоянных недомоганий, она услышала от врача, что у неё не всё в порядке с грудью. Вот если бы ей удалось родить, несмотря на возраст, то уплотнение могло бы рассосаться. Ничего не говоря мужу о возникшей проблеме, она позвонила Геннадию и попросила приехать в их город. Но он отказался, сославшись на занятость, пообещал только, что в выходные поедут с женой в деревню. И Василиса, отбросив все сомнения, поехала тоже. Александр не возражал, только как-то слишком пристально посмотрел на неё. Встретившись с Геннадием, она без утайки рассказала ему о своей проблеме и попросила помочь. Генка как-то кисло улыбнулся и спросил:
- Скажи, Василиса, парни-то у меня хоть хорошие получаются? Муж доволен?
- Доволен, доволен, Гена, спасибо тебе, ты спас нашу семью…
- Вашу-то, может, и спас, а свою – нет. И с этой женой у меня ничего не получается, молодая, а не беременеет. Это, наверное, потому, что я в каждой бабе тебя вижу… Наказал меня Господь. Ну, да что уж теперь. Только смотри, Василиска, немолодой я уже, могу и не справиться с первого раза…
- Справишься, Гена, справишься, я всё посчитала. А уж если ничего не выйдет, значит, не судьба.
В обозначенный срок у Василисы родился поскрёбыш Петька, в котором вся семья души не чаяла.
Так и жили, сыновей растили, учили, потом женили, внуков нянчили, не заметили, как и старость подошла.
После ухода священника Василиса попросила, чтобы позвали мужа. Приподнялась на подушке и слабым, уже затухающим голосом попросила:
- Ты прости меня, Саша, я тайну тебе хочу открыть, всю жизнь меня эта тайна точит, сколько я слёз из-за неё пролила – море, а раньше тебе открыться не могла…
- Тише, тише, Василисушка, нет никакой тайны, я давно уже всё знаю. Я ведь не дурак, я же понимал, что сыновья наши рождались всякий раз после того, как ты дома побываешь…
- Хочешь знать, кто отец?
- О чём ты, Василисушка? Я – отец, я и никто больше. Спасибо тебе, моя родная, что не оставила меня, что счастьем таким наградила. Семья-то какая у нас…
Он не договорил, заметив, что голова Василисы неловко запрокинулась набок. Поцеловав жену в ещё тёплые губы, он закрыл ей глаза и вышел к семье, которая тихо сидела в соседней комнате.