С большой долей уверенности можно говорить, что связь с армиями на тот момент у штаба фронта ещё была, так как 77 гсд и 55 тбр участвовали в контрударе 51-й армии во второй половине дня 10 мая. Следовательно, до армий распоряжение об их передаче было доведено. Безусловно, это могло быть сделано до переговоров с Москвой, и то, что подавалось Ставке как планы, уже приводилось в исполнение.
Но совершенно ясно и то, что решение о переброске частей и соединений из 47-й в 51-ю армию могло быть принято только по результатам боевого дня 9 мая.
Естественно, что не раньше конца дня оно было доведено и до штабов армий. И связь на тот момент существовала. Весьма сомнительно, что она исчезла спустя пару-тройку часов и как раз после получения приказа Ставки. Исчезла напрочь, с обеими армиями сразу. Кстати, на момент переговоров с Москвой она, видимо, была. В противном случае Мехлис с Козловым, скорее всего, отметили бы в ходе переговоров её отсутствие. Это было в их интересах, но они ни словом об этом не обмолвились.
Итак, командование Крымского фронта решило «погодить» с выполнением приказа Ставки, и сделало это вполне сознательно, без всяких «метаний» на многочасовых совещаниях. Не было и никакого форс-мажора в виде отсутствия связи. Потому-то в своей директиве № 155452 от 4 июня 1942 года Ставка прямо указала на недисциплинированность Козлова и Мехлиса, нарушивших указание Ставки по отводу войск за Турецкий вал.