Виктор сделал Вере предложение.
Вера согласилась. Расписались. Даже отметили это событие в ресторане. Правда, без гостей. Только вдвоём. Потому что оба уже не молодые и не первый раз вступали в брак. Из ресторана поехали к Вере домой.
— Вот здесь я и живу, — сказала Вера, открывая дверь квартиры. — Заходи, не стесняйся. Снимай куртку, ботинки. Куртку сюда вешай. Ботинки сюда ставь. Сейчас я тебе тапки дам.
В прихожую вышел подросток лет пятнадцати. Он с интересом посмотрел на здорового мужика, который пришёл с мамой.
«Рост 185. Вес под сотню будет, — подумал подросток. — Лет сорок. Здоровый бугай. Рисунки на руках. Интересно, зачем?»
— Вот, Паша, познакомься, — сказала Вера. — Это дядя Витя. Он сегодня стал моим мужем. Будет с нами жить. А это мой сын Павел.
Виктор посмотрел на щуплого подростка.
«Волчонком смотрит, — подумал Виктор. — Ну, ничего. Воспитаем. И не таких воспитывали. А будет возмущаться, спровадим его в какой-нибудь интернат. Главное, сразу дать ему понять, кто здесь теперь главный и где теперь его место.»
— Ну, здравствуй, Павел, — дружелюбно сказал Виктор. — Ты как, не против, что я буду у вас жить? Разрешаешь?
«Очень тебе моё разрешение надо, — подумал Павел. — Доброго играет. Я тебя, мужик, насквозь вижу. Своего жилья нет. Вот и припёрся к женщине. Даже то, что у неё сын есть, не остановило. Вижу, что я тебе как кость в горле. Наверное, уже сейчас думаешь, куда меня сплавить.»
— Живите, — равнодушно сказал Павел. — Только маму не обижайте. Дядя Витя!
«О, как! Маму не обижайте. Видали! Да ты, Паша, оказывается не так прост, каким кажешься, — подумал Виктор. — Ну, тем хуже для тебя.»
— А чего это я её обижать должен? — весело удивился Виктор. — С какой стати?
— Ну, Павел, ты в самом деле, — смутилась Вера. — С чего вдруг дяде Вите меня обижать? Скажешь тоже.
Павел усмехнулся.
«Дядя Витя знает с чего, — подумал Павел и улыбнулся.»
— Да это я так, на всякий случай, — сказал Павел, и ушёл в свою комнату.
— Не обращай внимания, — сказала Вера. — В общем-то, он спокойный. Главное, его не трогать. Такой возраст. Пойдём, я тебе квартиру покажу.
«А квартирка-то хорошая, — думал Виктор. — Трёшка. Район, правда, ещё тот. И от метро далеко! Но... зато вон кухня какая большая. Метров 12, наверное. И комнаты большие. Ну что! Жизнь налаживается! А? Дядя Витя! Завтра вещи свои перевезу.»
Виктор и Вера встречались до этого полгода. И ни разу Вера не приглашала его к себе. Встречались у Виктора, на его съёмной квартире. Виктор знал, что у Веры есть сын. Не знал только, сколько ему лет.
«А я думал, что ребёнок-то помладше будет, — думал Виктор. — Ну, да ладно. И такой сойдёт. Быстрее станет взрослым и съедет отсюда.»
Прошло два месяца.
И всё это время день за днём Виктор делал всё, чтобы его признали в этом доме главным. Вера смотрела на своего мужа и не понимала, кто это. Поведение Виктора, изменения, какие происходили с ним, сильно беспокоили Веру.
— Витя, да что с тобой? — спросила Вера, когда поняла, что живёт уже не с тем человеком, за которого замуж выходила. — Почему ты стал таким грубым и злым? Пить начал. Ты ведь таким не был. И домой с работы приходишь, когда ночь уже. Ты ведь в пять заканчиваешь. Почему домой сразу не идёшь?
— Я не грубый и не злой, — отвечал Виктор. — Я самый что ни на есть обыкновенный. Как все нормальные мужики. А домой я буду приходить тогда, когда пожелаю. Поняла? И в таком состоянии, в каком сам этого пожелаю. На том простом основании, что в этом доме я главный. А что иногда не сдерживаюсь и грубым становлюсь, так тому тоже есть причины.
Виктор выдержал небольшую паузу, сердито глядя на жену.
— Конечно, ты этого не видела раньше, потому что мы и не жили всё время вместе. А теперь, когда мы каждый день вместе, то все твои недостатки, Вера, они вылезли наружу. А я не могу на них спокойно смотреть. Отсюда и моя грубость, и всё остальное. Я ведь всё же человек. И у меня тоже нервы есть. И это не ты, а я должен удивляться, Вера, почему ты такая.
— Какая такая? — не понимала Вера.
— Ты не прикидывайся, — говорил Виктор. — Не разыгрывай из себя непонятливую. Привыкла здесь одна, без мужика. Вот и нет порядка в доме. Погоди, я ещё и до сына твоего доберусь.
— Ой, Витя, — испуганно сказала Вера, — а вот этого я тебе не советую. Ведь ты про него ничего не знаешь.
— Я менее всего нуждаюсь в твоих советах, Вера, — сказал Виктор. — А смотреть на твоего волчонка и молчать я не собираюсь. Учится, не пойми как. Не известно, где пропадает вечерами. Со мной не разговаривает. Спросил его, кем быть хочет, когда вырастет. «Не ваше дело», — говорит. Сделал ему замечание, что так нельзя со взрослыми, так он меня послал подальше. Я даже вынужден был слегка встряхнуть его.
Вера испуганно смотрела на Виктора.
— Ты его...? — спросила Вера. — А он что?
— А что он? — усмехнулся Виктор. — Скорчил недовольную физиономию. Да не бойся. Ничего такого я не сделал. Так. Приподнял чуть-чуть над полом и всё. Чтобы понимал.
— Что понимал?
— Что прав тот, кто сильнее.
— Лучше бы ты его не трогал, Виктор, — сказала Вера.
— А то что? — спросил Виктор.
— Ничего, — сказала Вера, — просто... Он ведь ещё ребёнок.
— Вот пока он ребёнок, его и надо воспитывать. А когда взрослым станет, то уже поздно будет. Не волнуйся, Вера. Я знаю, что делаю.
А вскоре после этого разговора Павел заметил у мамы под глазом и на скуле синяки.
— Это кто тебя, мама? — спросил Павел.
— Никто, — ответила Вера. — Сама там... Случайно.
«Сама, говоришь, — подумал Павел. — Случайно. Ну-ну.»
— А дядя Витя где?
— Телевизор смотрит.
— Трезвый? — спросил Павел.
— Трезвый сегодня.
Павел зашёл в комнату, где Виктор смотрел хоккей.
— Синяки у мамы, твоя работа, Витёк? — спросил Павел.
«Он что? — подумал Виктор, — совсем уже. Какой я ему «Витёк»? Да как он... Щенок!»
Виктор схватил тапок и швырнул его в Павла.
— Пошёл отсюда, — Виктор назвал Павла очень нехорошим словом. — Какой я тебе «Витёк»! Называй меня «дядя Витя» и на Вы! Понял?! А то — Витёк! Я тебе дам «Витёк»! Нашёл себе Витька. Вали отсюда, пока не... Хоккей кончится, я с тобой поговорю.
Павел улыбнулся.
— Ой, ой, ой, — сказал Павел, — какие Вы сегодня сердитые. Уж и пошутить с Вами нельзя.
— Пошутить! — злился Виктор. — Ты научись сперва шутить. Иди отсюда. Я с тобой позже разберусь.
— Я всё понял, дядя Витя, — спокойно сказал Павел. — Извините. Больше такого не повторится.
«Чего-то он такой вежливый вдруг стал, подумал Виктор и насторожился.»
В комнату заглянула Вера.
— Сынок, не надо, — испуганно сказала Вера. — Я всё сама решу. Поверь.
— Всё будет хорошо, мама, — сказал Павел. — Мы сейчас с дядей Витей поговорим и... Иди на кухню.
— Сынок, только держи себя в руках, — сказала Вера.
— Конечно, конечно, мама, — радостно сказал Паша, — не волнуйся.
Закрыв дверь за мамой, Павел весело посмотрел на Виктора.
— Вот Вы, дядя Витя... Да выключите Вы телевизор, дядя Витя. Как маленький, честное слово.
Виктор выключил телевизор.
— Чего я сказать-то хотел? — начал вспоминать Павел. — Ах, да! Вспомнил! Вот Вы, дядя Витя, спрашивали меня, кем я хочу быть, когда вырасту, — сказал Павел. — Я Вам тогда не ответил, а зря. Может быть, если бы я Вам сразу всё сказал, то этого бы и не случилось. Моя вина. Признаю. Так вот. Я хочу быть космонавтом. Вижу усмешку на Вашем лице, а зря Вы так. Я не шучу.
— Ну, и будь себе космонавтом, — сказал Виктор, — кто тебе мешает-то?
— Вы мешаете, дядя Витя, — сказал Павел. — Атмосфера, которую Вы создали в нашем доме, не позволяет мне осуществить свою мечту. Мать на кухне, вся в синяках, плачет. Со мной Вы хотите разобраться позже. Ну? Куда это годится? Каким космонавтом я стану, если вокруг меня такое?
— Максим Горький, между прочим, рос в ещё более страшных условиях, — сказал Виктор. — И ничего! Великим писателем стал!
— Согласен, дядя Витя, тысячу раз согласен! — воскликнул Павел. — Всё правильно Вы говорите! И если бы я хотел стать Максимом Горьким, да разве же я возмущался бы сейчас? Наоборот. Я радовался бы тому, во что Вы превратили наш дом. Я сидел бы сейчас где-нибудь в углу, с фингалом под глазом, смотрел бы на свою несчастную мать и писал, писал, писал и писал с натуры свои величайшие произведения. Если бы хотел быть Максимом Горьким. Понимаете, дядя Витя? Но я-то хочу быть космонавтом, а не Максимом Горьким. Вот в чём Ваша проблема.
— Моя? — удивился Виктор.
— Можно? — Павел вытащил из кармана телефон и показал его Виктору.
— Что можно? — не понял Виктор.
— Один звонок, дядя Витя, — сказал Павел.
— Звони, — растерянно сказал Виктор. — Чего ты меня-то спрашиваешь?
Павел набрал номер и стал ждать ответ.
Пока ждал, разговаривал с Виктором.
— Не ту Вы женщину себе выбрали, дядя Витя, — сказал Павел. — И не с тем сыном. Вам бы вначале всё узнать хорошенько про нас. А Вы? Нет, чтобы сразу, как пришли, спросить меня. Что, Паша, как насчёт Максима Горького? Хочешь, помогу тебе стать великим писателем? И всё было бы ясно. А Вы молчали.
В это время в телефоне ответили.
— Алло! Папа? — сказал Павел. — А это я. Да. У нас проблема. Дядя Витя. Да, новый муж мамы с катушек слетел. У мамы фингалы на лице, а со мной он сказал позже разберётся. Мне? Страшно, конечно. Он — вон какой здоровый бугай. Одному мне с ним не справиться. Мама где? На кухне. Жду.
Павел убрал телефон в карман и уже серьёзно посмотрел на Виктора.
— Это я отцу своему звонил, — стал объяснять Павел. — Так за меня переживает, как будто я маленький. Они с мамой после развода и не общаются. Вот, разве что, я иногда звоню. А иногда навещаю. Он ведь так и не женился. Всё один, да один. Он какой-то большой начальник в городской прокуратуре. Думаю, что минут через двадцать за Вами, дядя Витя, приедут. Вы постоянно хвастались, дядя Витя, что хорошо служили в где-то. Так это хорошо. Возможно, Вам это зачтётся.
— Зачтётся? — не понял Виктор.
— Ну, когда будет решаться Ваша дальнейшая судьба, — сказал Павел.
Виктор действительно отлично служил когда-то два года где-то, и часто об этом сообщал и Вере, и Павлу. Но сейчас он очень хорошо понимал, что его это не спасёт. Он понял, что ему скоро будет ой как не сладко.
«Чего-то я, видать, не учёл, когда планировал свои действия, — подумал Виктор, — ошибочка вышла в расчётах. А главное, что Вера-то ни слова не сказала про мужа своего бывшего. Ах, да! Они ведь не разговаривают после развода.»
— Ну, что, дядя Витя? — уже весело сказал Павел. — Как ты? Ты чего-то грустный какой-то. Боишься, что теперь придётся ответить по всей строгости? Так ты не бойся. Главное, дядя Витя, чтобы ты всё понял.
— Чего понял?
— Странный ты, дядя Витя, — сказал Павел. — Тебе уже сорок, а ведёшь себя, как... Простых вещей понять не можешь.
— Каких вещей? — спросил Виктор.
Павел посмотрел на Виктора и вздохнул.
— Дядя Витя, ты пойми, людей обижать нельзя, — сказал Павел. — Мою маму обижать нельзя, меня нельзя обижать. Никого нельзя обижать. А ты начал руки распускать, главного из себя строить. Ну, какой ты главный, дядя Витя? Главная — она. Понимаешь? А твоё место...
— Понимаю, — сказал Виктор. — Мне... ну, когда освобожусь, к Вам, наверное, уже нельзя?
— Это не ко мне вопрос, — сказал Павел. — Это ты с мамой решай. Но на твоём бы месте, дядя Витя, я бы искал себе жену без ребёнка. А лучше тебе вообще не жениться. Поверь, дядя Витя, то, что с тобой дальше будет за всё, что ты сделал в нашей семье, это ещё не самое плохое. Считай, что легко отделался. Могло быть и похуже. Да и зачем тебе чужие дети? И зачем тебе жена? Ты ведь не любишь детей-то. Ты вообще людей не любишь. Тебе просто нравится издеваться над людьми. Так?
— Я понял, Паша, понял, — сказал Виктор.
— Вот я и говорю, дядя Витя, главное, что ты всё правильно понял, — весело сказал Павел.
Виктора выводили из квартиры в наручниках. Вера и отец Павлика о чём-то разговаривали на кухне. Это был их первый разговор после развода.
Михаил Лекс. Понравилось? Буду благодарен за лайк и подписку. Можно ещё почитать: Жена сказала, что на неделю улетает к маме, и я решился