Бог ты мой — как мы играли в тот сезон! Апрель восемьдесят третьего года выдался на редкость теплый — мать все вспоминала: «Вы тогда после каникул только в школу пошли, может быть, даже прямо и первого числа… иду вечером с работы — пыль уже столбом, вы все в одних футболках носитесь, а Тасик с этим своим другом, как его, забыла — так и вообще голые!!!» Каждый, каждый день, примчавшись из школы и похлебав почти холодного супа, потому что нету терпежу ждать, пока разогреется, — вниз, скорее вниз, на нашу площадку! Чтоб уже до темноты, до разорванных кедов и сдувшегося мяча и до счета в районе третьего десятка голов, а потом еще на кубок и на суперкубок!
Бодров-старший преподал нам с Мишкой несколько важных уроков вратарского мастерства. Подкрепил, так сказать, теорией практику. Советы его оказались весьма кстати, хоть и играл он сам лишь на первенство цехов… С другой стороны, иной раз такие «заводчане» попадутся — это всем известно! Там рот не разевай… «Руки, руки подняли! Всегда перед собой, всегда наготове! На коленки не клади, это тебе не картинка с настольного футбола и не мультфильм про утят-спортсменов! Всегда в игре, даже если мяч далеко… Ноги согни, корпус вперед слегка… да не как на толчке сидишь, что ты отклячил! Ты нормально встань!!! И если в сторону прыжок, то дальней ногой толкайся, ближнюю под себя, вот так, вот так! И падать не бойся, смелей, смелей! Если боишься — лучше сразу уходи из ворот, на поле места полно другого… вот так!»
Бросок в ноги нападающему в стиле кумира Рината Дасаева я освоил уже самостоятельно. Даже лучше: кумир часто прыгает вперед, я извиняюсь, ногами, а я стараюсь всегда руками. Это чрезвычайно эффектный прием, а главное — весьма эффективный. Вот нападающий выскакивает с тобой «один на один», вот он бежит, вот он видит, что основные хлопоты позади, на воротах какой-то мелкий стоит, это мы его враз, сейчас мимо него пробьем, и уже нога заносится для удара, и за мгновение до этого уже победно вскидываются руки… Как бы не так! Тут важно выдержать паузу, не «выброситься» раньше времени, чтоб не обвел, не оббежал — а стоять, делать вид, что ты пенек пеньком и в воротах лишь «для мебели», потому что самый младший… А теперь два резких коротких шага на рывке, и отчаянно головой вперед, распластываясь, и обжигающая боль в бедре, потому что площадка мелким гравием посыпана, и локоть сдираешь, но это все ерунда, потому что мяч в руках, а нападающий летит через тебя куда-то вдаль и что-то там о чем-то яростно и непечатно возмущается… Тут, конечно, важно, чтобы Тасик был на поле или кто-то еще авторитетный из нашего дома, я-то знаю, что сыграно «чисто» и «в мяч», но не все это правило знают и понимают. И тогда Тасик в присущей ему доброжелательной манере знакомит недопонимающего с верной трактовкой эпизода.
А теперь замедленный повтор, как полагается. Вот нападающий плавно «вываливается» из нашей оборонительной линии… вот движется прямо на ворота, вздымая колени… вот я срываюсь с места, даже на «рапиде» видно, сколь динамично я это исполняю… в ноги… головой как в омут… намертво… снято!
Теперь с другой камеры, «reverse angle». Вот нападающий… а, стоп. Не было тогда еще никаких «реверс энгл». Ну да ладно. И так понятно.
Каждый, каждый день…
И однажды — венец и апофеоз, кульминация и катарсис — Явление Тасика всему народу второго школьного этажа. Да, уже отмечалось: спорт — это в основном вереница неудач, цепь поражений и сплошная полоса невезения и предвзятого судейства. Но есть моменты, подобные физической дельта-функции, когда кривая вдруг взмывает вверх до самой бесконечности и даже выше! Когда пусть и на исчезающе малый промежуток времени, меньше чем на мгновение — но все-таки Триумф, интегрально во сто крат превосходящий все остальное! То, ради чего ты готов, стиснув зубы, терпеть и сносить…
Ну ладно, ладно — положим, не все видели. Но многие. Шакурнов с Олегом Юрьевичем видели точно. Правда, к футболу они равнодушны. Прима Елена Галкина тоже присутствовала. Это важно. Воронин из «Б»-класса — обязан был видеть. Злые языки потом, правда, утверждали, что Тасик явился, потому что был дежурный. Мол, так и так мимо шел… Да ерунда. Если бы Тасик был дежурный, у него была бы красная повязка с нарисованными черепом и костями. А повязки — не было. Значит, спустился специально.
Спустился, значит, подошел ко мне и при большом стечении публики произнес:
— Так, давай, значит… выходи сегодня в пять, там к нам на площадку с шестнадцатого дома придут, Серый там, Лысый, ну ты знаешь их… Серьезная игра будет, хочу, чтоб ты на воротах стоял. Что значит «сегодня среда, у меня шахматы»? Шахматы во сколько, в семь? Ну и нормально… а, еще доехать надо? Ну опоздаешь… что, пропустить не можешь один раз, что ты как маленький! Такая игра, специально договаривались! Ну, хочешь, к матери твоей подойду, скажу, чтоб разрешила тебе сегодня не ходить? Все, давай, короче… в полпятого выходи даже, разомнемся. Жду…
И ушел.
Нет, получить золотые медали первенства Союза, поднять над головой «Золотую богиню» и Кубок европейских чемпионов — это тоже здорово, наверное. Но тогда я и все трофеи мира охотно поменял бы на то, чтоб вот так. Чтобы Тасик опять зашел к нам и сказал: «Ну ты как — выходишь сегодня? Выходи обязательно — серьезная будет игра!»
А потом пробил час решающей игры с «Б»-классом. Не могли же мы покинуть начальную школу, так и не прояснив в итоге, кто же все-таки сильнее на футбольном поле, «ашки» или «бэшки». Чтобы не по разговорам, не по локальным встречам в случайном формате, а по-взрослому, по «серьезке». Чтоб на большом поле, с настоящими, а не маленькими воротами, и чтоб составы были чисто свои, без приглашенных «звезд», и так далее. Тем более — циркулировали упорные слухи, что по случаю возведения и сдачи в эксплуатацию нового шестнадцатиэтажного корпуса на Сусанина ожидается определенный приток новобранцев, и потому классов в параллели теперь будет три, а не два, кого-то обязательно «сольют» в новую букву «В», и, таким образом, прояснить отношения в первозданном виде уже не удастся.
Кропотливая подготовка этого «матча трехлетия» заняла недели две. На уроках физкультуры были окончательно сформированы «основы», и после надсадных дебатов в раздевалке некоторых игроков под угрозой отправки на «банку» и в глухой запас удалось склонить к роли защитников. Ну или хотя бы полу-. Был выбран день, когда ни у кого из старших классов не было «физры» пятым уроком, а если и была, то предполагался кросс и сдача нормативов по метанию гранаты. Школьное поле, таким образом, оказывалось свободным, но его, на всякий случай, по двое дежурных с каждой стороны караулили аж со второй перемены, чтобы, не дай бог, не занял кто из пришлых или «больших». Наконец, прозвенел долгожданный звонок в 12:20, и мы стремглав кинулись на улицу, на ходу переодеваясь и настраиваясь.
Матч, как и положено встречам подобного высшего уровня, выдался упорный. С пресловутым «нервом игры», натянутым, пульсирующим и звенящим. Во всяком случае, в свои первые пятнадцать минут. Потому что на исходе шестнадцатой наши соперники заработали право на угловой удар, ставший в итоге роковым…
Я, деловито понтуясь, выставил игроков на штангу. Причем не только на ближнюю, но и на дальнюю, каковой прием подсмотрел у одной из зарубежных команд в «Футбольном обозрении» под управлением Владимира Перетурина. Остальные просто хаотично сгрудились во вратарской. Подавать же «угол» направился ученик Дмитрий Воронин, известный не только сварливым характером, но и занятиями в настоящей футбольной секции — и, стало быть, наученный разного рода околофутбольным штучкам и приемчикам.
Немного осмотревшись, Дмитрий застыл на какое-то время — а потом исполнил незатейливый на первый взгляд наброс «черпачком», прямо на ворота. Наброс этот я легко взял в прыжке, согнув колено и, как и наставлял отец Мишки Бодрова, сопроводив прыжок зычным воплем «Я-я-я-яяя!!!», и уже изготовился было ввести мяч в игру, развивая собственную атаку, как вдруг…
В дело вмешалась натуральная геометрия, хоть мы и должны были проходить ее только с шестого класса, — но вмешалась. По каким-то неведомым причинам наши ворота на школьном поле стояли, изрядно заваливаясь штангами назад, градусов на двадцать. Кто их так построил — неизвестно. Случайность, возможно, но возможно — и непознанная закономерность, так как и противоположные имели схожее отклонение. Таким образом, мяч был пойман, безусловно, ДО перекладины — но приземлился я с ним, формально говоря, за линией ворот, если проводить ее по нижней точке. Говорю же — тяжелое наследие Пифагора и Евклида.
И тогда над полем раздался КРИК.
Инициировал его Воронин.
— Гол! Гол! — истошно завопил он на всю округу — небось, и на Сусанина было слышно.
— Монгол!!! С какого перепугу, Дмитрий?! — довольно культурно возразили мы.
— С такого! Вон, вон же Миха стоит за ленточкой с мячом!!! Стой, куда пошел вперед?! Стой, говорю, где поймал! Это за линией!!! Сейчас я подойду, покажу, там следы наверняка остались его!!!
— Монгол! — повторил наш несокрушимый аргумент ученик Александр Белоглазов, тоже «занимавшийся» и оттого не лыком шитый. — Это что сверху — это не считается!!! По линии такой надо смотреть!!! По другой, короче!!!
— Вообще, если сетки не коснулся, то не гол!!! — вспомнил кто-то еще одно надежное правило.
— За ленточкой только, если пересек — то уже все!!! Сетка — это только если в колхозе каком! Был, был — один–ноль в нашу, идите с центра начинайте!!!
— Сами начинайте!!! Ноль-ноль, как и было!!!
Небеса свидетель: я с того дня участвовал в разборе десятков, да даже сотен спорных эпизодов. И по поводу «Был или не был гол», и по вопросу «Блокировка или силовая борьба на игровой дистанции», и по вечной Двадцать четвертой Проблеме Гильберта «Была ли рука, а если даже и была — то была ли ИГРА рукой? А если «прижатой»? А неумышленная?» — но такого КРИКА не слышал больше никогда!!!
КРИК стоял минут десять. Доводы с обеих сторон приводились самые разнообразные и изощренные, с переходом на личности, примерами из личного опыта и обещаниями вызвать старших братьев и отцов. И уже встревоженный, зажав под мышкой учебную гранату для метания, бежал к нам преподаватель и носитель физической культуры Борис «Боря» Михайлович. И с тревогой поглядывал на нас с той стороны улицы дежурный милиционер у районной прокуратуры, проверяя на всякий случай кобуру с табельным оружием.
Когда дым, гарь и поднятая столбом пыль слегка рассеялись, обе стороны стояли друг против друга в полной готовности к рукопашной по схеме «стенка на стенку». Неожиданно сбоку обнаружился Тасик, застывший в величественной позе, с одной ногой на мяче и в окружении присных.
— Вы чего орете-то?! — с изумлением спросил он.
— Тасик, скажи этим идиотам!!! — кинулся я к нему. — Что не было гола!!! Я поймал, а этот идиот, а мы сказали, а он…
— Короче, — сказал Тасик. — Если не играете, то сваливайте. И так уже пять минут стоим ждем. Подраться-то и за школой можно, необязательно поляну занимать!
— Да мы играем, играем… — залепетали мы, пытаясь кое-как возобновить.
— Играем. Ноль–ноль, — сказал ученик Александр Белоглазов.
— Играем. Один–ноль в нашу, — сказал ученик Дмитрий Воронин.
КРИК возобновился, причем с удвоенной силой. Тасик махнул, и присные, разбившись, видимо, уже на команды, выкатились на поле и расположились согласно избранным тактическим схемам.
— Ладно, в общем — сваливайте! Мы играем теперь, — подытожил Тасик.
— Тась! — в последней надежде я ухватил его за рукав. — Ну не было гола! Честно! Этот Воронин нарочно…
— Не, ну а я что теперь сделаю?! — развел тот руками. — Ну не был… ну даже если и был! У нас во дворе — я бы еще чего сказал… а тут — поле общее, кто первый пришел, тот и занял!
Да, это уже была не просто Справедливость — это прямо какая-то Мудрость! Достойная великого мастера Оямы. А может, даже и выше.
И мы понуро поплелись прочь, кляня на чем свет стоит всё и вся, а в первую голову — неведомых строителей наших перекособоченных ворот. Я не кровожаден, но надеюсь, их все-таки лишили в том году квартальной премии.
А потом пошли дожди. Май, «черемухины холода». И вопрос, кто сильнее, «А» или «Б», так и остался невыясненным. Ну и ладно. Хотя, если быть откровенным — мы все-таки были послабее. Но это так, к слову.
…Площадка наша простояла довольно долго. Хотя перекладину «южных» ворот сломали, кажется, той же весной. Сказались все-таки недобранные по оси «игрек» сантиметры, и кому-то ворота показались пусть и высокой, но скамейкой. А потом мы вырастали, и появлялись другие интересы, и все чаще вместо нормальной игры народу набиралось только на «американку» (она же «сотня»), да и «южные» доломали совсем. А потом Тасик ушел в армию, и рухнули и северные.
А потом однажды старший ребенок спросил у меня:
— Пап, а когда мы к бабушке поедем, ты сходишь со мной на площадку, где жираф?
— Это на какую? Что за жираф?
— Ну та, которая прямо перед домом!
Я даже не сразу сообразил, про какую «площадку» идет речь. Да, про ту самую. Действительно, металлический жираф для лазанья, песочница и прочие элементы детского и ландшафтного дизайна. И люди ходят теперь сквозь нее абсолютно безбоязненно. Ни следа на земле. Только в одной лишь голове и сердце.
Но мы-то помним!