На следующий день Ипполит Аркадьевич делился последними новостями с сыном. Днем отец рассказал о своих опасениях участковому, курировавшему территорию, на которой проживал духовный наставник Ларисы. Дегтярев попросил полицейского проверить Светагора Уружского.
— ...Я почти уверен, что за ним что-то числится, — озвучил свои соображения Ипполит Аркадьевич. — Не может быть этот прохиндей чистеньким.
— Сегодня я был в органах опеки и рассказал, что Лариса забрала детей из садика и школы, — сказал Артем, выслушав отца, — что она водит их на свои собрания.
— И что они?...
— Сказали, что эти факты надо проверить, и если все подтвердится, то это станет веским основанием лишить Ларису родительских прав.
— Артюша, а ты готов к этому шагу? — серьезно спросил отец. Он видел, что сын до сих пор испытывает чувства к бывшей жене.
Артем тяжело вздохнул и честно ответил:
— Нет. Не готов. Пусть я похож на полного дурака, но я верю, что она одумается.
— Сынок, ты и так долго надеялся. Сколько ты с ней возился?
— Я ее люблю, папа... конечно, такой, какой она была раньше.
— И что? Ты предлагаешь оставить все как есть, оставив детей на ее управство? Она ведь может поломать жизнь Женечке и Сашке.
— Я буду добиваться, чтобы дети жили со мной, — подытожил Артем, вставая с кресла, — но родительских прав Ларису лишать не буду. Я надеюсь, что она когда-нибудь придет в себя.
— А ты уверен, что она будет той Ларисой, которую ты полюбил?
Отец не стал отговаривать сына от принятого им решения. Для него стало ясно, что Артем до сих пор любит бывшую жену. Он всегда был таким идеалистом с доброй душой и большим сердцем, которое Ипполит Аркадьевич всегда боялся ранить. Пенсионер и сейчас побоялся сказать ему свое твердое мнение по поводу Ларисы, о том, что ее больше нет. Он просто надеялся, что когда-нибудь Артем сам это поймет.
***
Когда на следующий день Ипполит Аркадьевич вернулся домой из суда, где подал иск о выселении бывшей невестки, он столкнулся в дверях с Ларисой.
— Лариса, а где дети? Куда ты их дела-то? — спросил мужчина, разуваясь у порога.
— А дети у Светагора. Он готовит их к обряду инициации, — ответила женщина и пошла было дальше, но бывший свекор остановил ее, поймав за кисть руки.
— Какая инициация?! Ты с ума сошла?! Смотри, дрянь, если с моими внуками что-нибудь случится, я тебя засажу! — рассвирепел дедушка.
— Только попробуйте! Вы всю жизнь во грехе прожили, и сдохнете во грехе. А мои дети, они достойны абсолютного света. И Светагор нас к этому приведет.
Глаза Ипполита залились кровью, и он от всей души отвесил бывшей снохе пощечину. Та аж присела от неожиданности и боли.
— Идиотка! Ты что, с ума сошла?! Это же дети твои!
— А Светагор предупреждал, что рано или поздно вы поднимите на меня руку! — Лариса подбежала к зеркалу, проверяя саднящую щеку — она была красной, как мякоть спелого арбуза. — Но ничего, я сейчас пойду в травмпункт и сниму побои.
— Какие побои?! — возмутился Ипполит Аркадьевич.
— Такие... А еще у меня есть синяки на спине, оставшиеся после обряда очищения. Они тоже придутся впору. — Глаза Ларисы сверкали чем-то потусторонним, сатанинским, было видно, что женщина окончательно тронулась умом. — А потом я пойду в вашу же полицию и напишу на вас заявление...
— Какое заявление? — Ипполит Аркадьевич не на шутку, надо сказать, испугался. Он впервые за много лет поднял руку на сноху, пусть и бывшую.
— Уголовное! И не удивляйтесь, что не меня, а вас выселят из этой квартиры. Вы хотели войны — вот и получайте!
Пенсионер, глядя на Ларису, впервые задумался о том, что, наверное, неправильно воспринимал мать своих внуков все это веря. Она казалась ему запутавшейся и безвольной. А тут вдруг он увидел силу, но не ее, а того сектанта, который назвал себя Светагором. Мужчина понял, что Лариса — всего лишь орудие в руках этого абсолютно беспринципного мошенника.