Уже после смерти Пушкина, в 1841 году, С.П.Шевырёв писал: «За "Медным Всадником" следуют: "Каменный гость", драматический эскиз, и "Русалка", начало народной драмы. Пушкин, ещё в 1826 году, после достопамятного своего возвращения, имел уже мысль написать эти два произведения и говорил о том».
Работал над драмой, видимо, Пушкин в 1829 году, после поездки на Кавказ, но и её, как многие произведения, не закончил. Есть свидетельства что возвращался к работе и в 1830-м, и в 1832-м. однако до конца так и не довёл. Опубликована пьеса В.А.Жуковским в «Современнике» в 1837 году, от него же, скорее всего, и получила отсутствующее у автора заглавие.
Прежде чем говорить непосредственно о драме, считаю необходимым остановиться ещё на одном моменте.
Не раз и не два комментаторы, разнося по кочкам мои статьи, приводили как пример («не автору чета с его слабыми навыками»!) целый «легион достойных пушкинистов с Ахматовой, Цветаевой, Вересаева, Щёголева, Ходасевич» (такое «падежное согласование» фамилий, разумеется, не моё). Вот и хочу обратиться к одному из этого легиона.
В.Ф Ходасевич ничтоже сумняшеся заявляет: «"Русалка", как и весь Пушкин, — глубоко автобиографична». И связывает её сюжет с «крепостной любовью» Пушкина.
О ней много написано, ещё больше нафантазировано, и Ходасевич приложил к этому руку весьма весомо. Написав о том, что девушка (имя её ему неизвестно) должна была родить ребёнка от поэта, он патетически вопрошает: «Какова была дальнейшая судьба этого семейства — мы не знаем. Дожила ли героиня истории до родов? Благополучно ли родила? Мальчика или девочку? Где после жила и долго ли? Что сталось с ребёнком? Ничего не известно. Ни в переписке Пушкина, ни в рассказах и бумагах его современников обо всём этом нет больше ни намёка. Даже имя её не сохранилось. И мать, и ребёнок — как в воду канули.
А может быть, так и было?
Да, может быть, так и было».
И делает вывод: «Как ни тяжело это высказать, я полагаю, что девушка погибла либо ещё до прибытия в Болдино, либо вскоре после этого. Возможно, что она покончила с собой, может быть, именно традиционным способом обманутых девушек, столько раз нашедшим себе отражение в народных песнях и книжной литературе — она утопилась».
Увы, вот и приходится делать свои выводы о «достойном пушкинисте», чьи эмоции и выводы никак не соответствуют действительности (кстати, его работа сразу вызвала бурю недовольства)
Читая эти эмоциональные умозаключения, конечно же, начинаешь сочувствовать бедной «соблазнённой и покинутой» крестьянской девушке. И как-то не сразу задумываешься, насколько патетика соответствует действительности.
Целую статью посвятил этой странице жизни поэта П.Е.Щёголев, писали и другие. Наконец, существует немалое количество документальных свидетельств.
Да, роман с крестьянской девушкой (а имя её сохранилось - Ольга Калашникова, и была она дочерью управляющего в Михайловском) у Пушкина был.
Видимо, справедливо замечание исследователей, видящих отражение его в строках «Евгения Онегина»:
Порой белянки черноокой
Младой и свежий поцелуй…
Видимо, о ней, об Ольге, вспоминает И.И.Пущин, рассказывая о своём приезде к поэту: «Вошли в нянину комнату, где собрались уже швеи. Я тотчас заметил между ними одну фигурку, резко отличавшуюся от других, не сообщая, однако, Пушкину моих заключений... Впрочем, он тотчас прозрел шаловливую мою мысль, улыбнулся значительно. Мне ничего больше не нужно было; я, в свою очередь, моргнул ему, и всё было понятно без всяких слов».
Существует письмо поэта П.А.Вяземскому из Михайловского в Москву, написанное в конце апреля — начале мая 1826 года, где чётко сказано: «Письмо это тебе вручит очень милая и добрая девушка, которую один из твоих друзей неосторожно обрюхатил. Полагаюсь на твое человеколюбие и дружбу. Приюти её в Москве и дай ей денег, сколько ей понадобится, а потом отправь в Болдино… При сем с отеческою нежностью прошу тебя позаботиться о будущем малютке, если то будет мальчик. Отсылать его в Воспитательный дом мне не хочется, а нельзя ли его покамест отдать в какую-нибудь деревню — хоть в Остафьево. Милый мой, мне совестно ей-Богу... но тут уж не до совести». Итак, был грех! «А натура была кипучая», как заметит (правда, не о нём) Н.Г.Чернышевский. Однако поэт просит позаботиться о будущем ребёнке (а это уж не столь распространённый в те года поступок) – сам он, находясь в ссылке, видимо, мало что может сделать. В следующем письме он спросит: «Видел ли ты мою Эду? вручила ли она тебе мое письмо? Не правда ли, что она очень мила?»
Наверное, именно имя Эды настроило Ходасевича на трагический лад (он назовёт упоминание этого имени «пророческим»). Эда – героиня поэмы Е.А.Баратынского, финская девушка, соблазнённая гусаром и погибшая. Поэма заканчивается описанием её могилы:
И кто теперь её отыщет,
Кто с нежной грустью навестит?
Кругом всё пусто, всё молчит;
Порою только ветер свищет
И можжевельник шевелит.
Свой вопрос об Эде Пушкин задаёт, скорее всего, ещё не получив ответа Вяземского, где тот даст ему дельный совет. Напомнив, что Ольга едет в Болдино вместе с отцом, назначенным туда управляющим, он предлагает: «Мой совет: написать тебе полулюбовное, полураскаятельное, полупомещичье письмо блудному твоему тестю, во всем ему признаться, поручить ему судьбу дочери и грядущего творения, но поручить на его ответственность, напомнив, что некогда, волею Божиею, ты будешь его барином и тогда сочтёшься с ним в хорошем или худом исполнении твоего поручения. Другого средства не вижу, как уладить это по совести, благоразумию и к общей выгоде».
Скорее всего, поэт так и сделал. В метрической книге болдинского Успенского храма за 1826 год были обнаружены записи, как считают исследователи, относящиеся к Ольге и её ребёнку.
Мы узнаём, что 4 июля был крещён Павел, сын «крестьянина Иакова Иванова», родившийся 1 июля. Крёстной матерью указана «г-на Сергия Львовича Пушкина управляющаго Михаила Иванова дочь Ольга». Есть и запись о смерти двухмесячного Павла, сына «приходскаго дьячка Якова Иванова», о рождении которого нет ни слова. Вывод, сделанный исследователями жизни Пушкина, - обе записи относятся к сыну Ольги и Пушкина (вероятно, Ольга стала «крёстной», чтобы иметь право воспитывать ребёнка).
Так что история отнюдь не «оборвалась», как указывал Ходасевич.
Некоторые «исследователи», опираясь на уточнённые данные, склонны писать о продолжении романа Пушкина с Ольгой в Болдинскую осень 1830 года… Наверное, это не так, хотя какие-то контакты с семьёй Калашниковых у Пушкина были.
До нас дошло немало документов о «деятельности» Михайлы Калашникова. Дошла, к примеру, просьба крестьян: «Просим вас государь, зделайте великую с нами милость, избавьти нас от нынешнего правления, а прикажите выбрать нам своего начальника, и прикажите ему, и мы будем все исполнять ваши приказании». Надо полагать, что, почитая себя как-то связанным с барином, Калашников не очень-то радел на службе. Тем не менее, 4 октября 1830 года Пушкин делает Ольге дорогой подарок – подписывает «отпускную». И Калашниковы тотчас начинают разыскивать дочери подходящего мужа – и, представьте себе, находят!
Дворянский заседатель земского суда в Лукоянове Павел Степанович Ключарёв не имел ничего против брака с дочерью управляющего (может быть, на пушкинские милости рассчитывал?). А Ольга, выйдя за него, по Российским законам, становилась дворянкой…
И в мае следующего года она напишет поэту, попросив «делать нам милость всему нашему семейству» - и не только упросить матушку утвердить «отпускную», но и похлопотать за брата Василия, взять его и «нашу всю семью к себе».
«Отпускную» утвердили, и стала Ольга титулярной советницей и владелицей тридцати крепостных душ. Однако расчёты её не оправдались, и ещё не раз будет она писать поэту, как он выражался, «кудрявые» письма, проявляя черты совсем другой его героини – Старухи из «Сказки о рыбаке и рыбке». Будет она и просить о деньгах («для выкупки моего мужа крестьян»), и жаловаться на мужа («первое пьяница и самой развратной жизни человек»), и просить стать крёстным своего новорождённого сына («нельзя ли быть восприемником, естьли вашей милости будет не противно хотя не лично, но имя ваше вспомнить на крещении), и молить защитить отца от «неудовольствия» Сергея Львовича… Интересную фразу можно найти в письме к С.Л.Пушкину от поставленного новым управляющим И.М.Пеньковского, который стремился ограничить самоуправство Калашникова: «Дочь его Ольга Михайлова с большою Уверенностию утверждает, что она меня как Грязь с Лопаты с должности сбросит, только бы приехал Александр Сергеевич в Болдино, тогда что она захочет, всё для неё сделает Александр Сергеевич!» Под впечатлением этого письма пушкинисты Цявловские отозвались: «Ольга Ключарёва такой бабец крутой, судя по упоминаниям о ней Пеньковского»
Последнее письмо от отца Ольги датировано 22 декабря 1836 года. Это снова просьбы о денежной помощи.
А последнее упоминание об Ольге Ключарёвой, к тому времени уже разъехавшейся с мужем, относится к началу 1840 года. Известно, что весной этого года Михаил Калашников с сыном Гаврилой были вызваны хозяевами в Петербург. Может быть, и Ольга уехала с ними?
Во всяком случае, судьба её весьма сильно расходится с трагической участью пушкинской Русалки…
В статье использованы рисунки Э.Х.Насибулина
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь