Дабы не гадать зачем я понадобился Тамаре Трофимовне, я решил наведаться в её кабинет как можно скорее. Встретила меня хозяйка дома в положительно-нейтральном расположении духа, что означало высшую степень приязни.
- Добрый день, Лаврентий Дмитриевич, - почти улыбнувшись, сказала домоправительница, - у нас для вас есть хорошее предложение. Хорошее предложение – это предложение, устраивающее всех участников сделки в полной мере и непротиворечащее закону, - своим обычным канцеляритом поведала ТТ.
Я не знал, что можно ответить и к тому же сомневался, что буду понят, если начну изъясняться простым русским языком, а не принятым в правлении дома канцеляритом, поэтому не счёл для себя лучшего варианта, чем просто и добродушно улыбаться. Тем более, зная здешние порядки, я понимал, что от моего решения уже ничего не зависит.
- Вы знаете, что, оставил нас Любомир Спиридонович, - женщина посмотрела на меня вопросительно и я, сделав скорбным своё лицо, кивнул утвердительно, хотя не имел об этом человеке представления и даже не знал кто такой этот гражданин. Но собеседница, оценив мою реакцию, как соответствующую, продолжила, - И перешёл на сторону тьмы. В смысле стал муниципальным депутатом.
Говоря всё это Тамара Трофимовна не сводила с меня пристального взгляда и похоже мой нейтрально-придурковатый вид её вполне устраивал, поэтому она так же доверительно продолжила:
- Это его выбор и я его не могу обсуждать. Но у нас остался неприкрытым Шахматный клуб. А это сами понимаете, - я кивнул понимающе, - Это никуда не годится.
На меня опять пристально смотрели два глаза из-за больших немого затемнённых стёкол в дорогой оправе. Я много раз имел возможность убедиться в отличном зрении хозяйки кабинета, но считал нормальным если человек таким образом создаёт свой имидж. Не понимая, куда идёт наш разговор, поскольку не знал никакого Любомира Спиридоновича и никогда не слышав про Шахматный клуб, я добродушно кивал на заявления собеседницы.
Она же истолковала моё поведение, как согласие и подвела итог встречи:
- Я очень рада Лаврентий Дмитриевич, что вы согласились курировать наш Шахматный клуб.
Только тут до меня дошло, что на моё свободное время покушаются и наконец обрёл дар речи:
- Но я не играю в шахматы, - возразил я, - Совсем.
- Это мы тоже учитывали. Вот я, например не умею строить и ремонтировать дома. Совсем. И что? - собеседница посмотрела на меня строго, пытаясь найти ответ на её вопрос и не найдя предъявила свой, - И отлично справляюсь с обязанностями по управлению домом. А ещё я скажу вам, что тот факт, что вы не играете в шахматы - это ваш большой плюс. Если на это место поставить человека увлекающегося шахматами, то что мы получим? - строго спросила домоправительница.
- Что? - заинтересовался я.
- А то мы получим, что куратор Шахматного клуба может стать заодно со всеми его членами, - логично объяснила свою позицию Тамара Трофимовна, - И как нам понять на чьей стороне будет куратор, на нашей или на их, - и Тамара Трофимовна выразительно кивнула головой показывая в ты сторону, на которой куратор клуба однозначно не должен быть.
Хозяйка кабинета внимательно смотрела на меня и когда я опять принял придурковато-нейтральный вид добавила:
- К тому же и имя у вас…
- А что с моим именем не так? - в сердцах перебил я собеседницу зацепившую больную тему.
- Как раз наоборот, - успокоила меня ТТ, - Имя у вас очень хорошее. Подходящее. И не короткое: три слога - это нормально. Вы только подумайте, может ли курировать шахматный клуб или вообще управлять чем-либо человек с именем Иван? Или Яков? Или, извините за выражение, Стас. Это же будет нонсенс. И отчество у вас замечательное. Не какое-нибудь там Ильич или Палыч.
- А что не так с отчеством Ильич? - спросил я вспоминая моего шефа, которому очень шло это отчество и он был изрядным занудой, брюзгой. Но я был уверен, что отчество здесь ни при чём. Но собеседница похоже была иного мнения.
- Как, что? - удивилась она, - Всего два слога. Вы только подумайте: в отчестве два слога и ни одной буквы «Р». Это же кошмар кошмарный. О чём только думают родители, давая такие имена, - возмутилась Тамара Трофимовна, - И замечательно, что у вас, Лаврентий Дмитриевич, и с именем и с отчеством всё просто замечательно.
Тут обладательница не менее замечательного по её, как я понял, мнению, имени-отчества первый раз позволила себе искренне улыбнуться и закончить разговор на мажорной ноте:
- Ну, и поскольку вы не возражаете, чему я безмерно рада, хоть и не сомневалась в вашем согласии, то думаю, что в ближайшую пятницу и начнём. Я вас представлю коллективу клуба. Так что встречаемся здесь в восемь двадцать четыре, само собой вечера. И имейте в виду, что куратор клуба - это первая ступенька на пути публичной карьеры. Вы человек молодой, так что можете рассчитывать на блестящую карьеру. И только вам выбирать на чьей стороне вы окажитесь. И какую бы сторону вы не выбрали, мы вас поддержим. Как мы поддерживаем Любомира Спиридоновича, который оказался среди нечисти, - в её произношении слова «нечисти» не было никакого негатива, - Я имею в виду, депутатов.
Я даже посмел немного возразить, что не всех депутаты можно относить к «нечисти», на что Тамара Трофимовна резонно заявила, что полностью со мной согласна. Потому что и на болоте встречается белый лотос и нимфея. По отношении к указанным цветам приязни в голосе женщины я не услышал и непонятно, что она больше ценила болото или цветы.
Домой я вернулся после этого, если так можно выразиться, разговора немного смущённый ситуацией, в которой я оказался.
- Ну, как там Венерина Сороцениевна, - объединил в имя-отчество два хищных растения Петрович, - Попался в её скользкие объятия невинный наш мотылёк?
Я очень хотел возразить Петровичу, что вовсе я не попался и, что заниматься общественно полезными деяниями - это очень хорошее дело, но не стал. Потому что был уверен, что звучать сие утверждение будет неубедительно. А так вести себя с Петровичем, проницательность, которого не поддавалась сомнению, я не решался.
Поэтому я только вздохнул в ответ на его мелкое и, по большому счёту, совсем не обидное злорадство. Тем более, что он имел на это право, поскольку оказался прав. Я уже хотел поправить свои мысли на предмет повторения слова, но потом подумал: «Мои мысли, как хочу, так их и думаю!».
И успокоился.