На дошедших до нас фрагментах Аксонометрического плана Санкт-Петербурга Сент-Илера 1765-1773 гг в некоторых местах вдоль набережной Васильевского острова часто можно видеть руины кирпичных зданий, заставляющие задаться вопросом: откуда в достаточно новом городе взяться разрушенным домам? Особо впечатлительные даже усматривают в этом явлении последствия некой «масштабной катастрофы», которую скрыли, изменив и заменив нам знания о прошлом...
Попробуем ответить на этот вопрос, опираясь исключительно на данные академической истории:
«По всей вероятности, решение строить центр города на Васильевском острове созрело у Петра в конце 1715 г. 4 ноября этого года на вопрос княз я А. М. Черкасского, возглавлявшего Канцелярию городовых дел, где отводить место под застройку «купецким людям», Петр написал: «На Васильевском острову, а строения — мазанки или каменное». Это был первый указ о застройке Васильевского острова, за ним последовали и другие. Уже с апреля 1716 г. основному населению города места под застройку отводились только на Васильевском острове. Отсутствие интереса у Петра к Васильевскому острову в первые годы существования Петербурга объясняется, по-видимому, тем, что освоение этого низменного, заросшего лесом острова представлялось очень трудным делом.
* мазанки — глинобитные дома, на манер украинских хат
** каменное строение — в данном контексте, выполненное из кирпича
Вплоть до 1719 г. застройка Васильевского острова шла очень медленно, несмотря на то, что теперь этому вопросу уделялось правительством большое внимание. Поэтому, для того чтобы скорее осуществить намеченный план, было решено прибегнуть к мерам принуждения и сделать застройку Васильевского острова повинностью всей страны. По указу от 12 февраля 1719 г. обязанность строить дома на Васильевском острове была возложена на дворян (имевших свыше 40 крестьянских дворов) и купцов. Размер участка, отводившегося под застройку, определялся для дворян в зависимости от числа крестьянских дворов, которыми они владели, для купцов — в зависимости от величины тягла «с десятой деньги», которое они уплачивали в казну.
*** тягло — налог, повинность
Строгие царские указы о застройке Васильевского острова не достигали должного результата. Правительство постоянно напоминало об обязательной постройке домов в новых указах с новыми угрозами всевозможных кар ослушникам. Однако приходилось констатировать, что за местами для постройки домов «являютца немногие и места взяли под строение малое число». Таким образом, вторая волна принудительных мероприятий по застройке Петербурга (начавшаяся с 1719 г.) давала несомненно худшие результаты, чем первая. Не помогала и угроза конфискации поместий, и такие меры, как запрещение лицам, обязанным строиться на Васильевском острове, покупать себе дома в других частях города. 10 декабря 1720 г. была запрещена вообще всякая продажа домов на Васильевском острове «дабы каждая персона по указной должности, как прежними его величества указами публиковано, строились сами». От постройки домов на Васильевском острове не освобождались и те, кто уже имел дома в Петербурге в других частях города (если только эти дома не были каменные). Царскими указами 1718—1719 гг. предписывалось всем таким лицам немедленно переезжать на Васильевский остров, построив себе для этого на своих участках позади будущих домов временные «светлицы». Рассчитывая на то, что жить в таких светлицах будет неудобно, Петр надеялся побудить владельцев участков поскорее построить себе дома на Васильевском острове. Однако указы царя плохо выполнялись. В январе 1721 г. Петр предписал: сломать в апреле месяце кровли домов, принадлежавших ослушникам, и не разрешать крыть. Таких ослушников из числа жителей Адмиралтейского острова и Московской стороны оказалось 153 человека (среди них: князь П. М. Голицын, Я. Брюс, купцы Строгановы и др.). В мае того же года генерал-полициймейстер донес, что многие лица выполнили царский указ формально: взяли дворовые участки на Васильевском острове, построили на них по две светлицы, а жить не переехали.
Застроить весь Васильевский остров (все 3295 участков) было, разумеется, делом нелегким. Поэтому места дл я строительства отводились лишь в определенной части острова (по берегам Невы и будущих каналов). Число участков, которые намечались дл я застройки в первую очередь, менялось в зависимости от указаний Петра. Так, например, в 1722 г. подлежало раздаче 1350,5 участков (между 1-й и 24-й линиями), в 1726 г. — 1758 участков.
Застройщики брали участки, но работ многие из них не начинали. Там же, где строительство было начато, оно шло далеко не такими темпами, как того хотело правительство. За один год с декабря 1721 по декабрь 1722 г. на Васильевском острове было роздано под застройку 186 участков, а построено домов лишь 124.
В 1721 г., по свидетельству Берхгольца, на Васильевском острове было уже много больших зданий, но застройка тянулась только по берегу Невы.
Стремясь возможно быстрее создать город на Васильевском острове, правительство Петра прибегало к чрезвычайным мерам. 5 марта 1723 г. было отдано распоряжение выслать в административном порядке в Петербург всех ослушников указов о застройке Васильевского острова. Взамен того, кто находился в дальней отлучке, подлежали высылке его дети. В том же году дл я стимулирования скорейшей застройки Васильевского острова было запрещено строительство каменных домов на Адмиралтейской стороне (кроме домов по набережной Невы ниже Почтового двора). Для достижения этой же цели правительство пыталось использовать известный указ от 9 октября 1714 г., запрещавший каменное строительство во всей России, кроме Петербурга. Всех ослушников этого указа, т. е. тех, кто, несмотря на запрещение, возводил каменные постройки в Москве и других городах, заставляли строить каменные дома на Васильевском острове, дл я чего их высылали в принудительном порядке в Петербург и не отпускали оттуда до конца строительства.
Состояние застройки Васильевского острова в 1725 г. хорошо обрисовано в «Дневнике» Берхгольца. По словам Берхгольца, на Васильевском острове «воздвигнуто уже большое количество прекрасных каменных домов, особенно вдоль по берегу Невы, и этот ряд строений необыкновенно живописно бросается в глаза, когда едешь вверх по реке из Кронштадта. Но большая часть этих домов внутри еще не отделана... улицы хотя уже проведены, но до сих пор, кроме больших, идущих по берегу, еще мало застроены, только там и сям стоят отдельные дома, но и они со временем большей частию будут снесены. Кроме князя Меншикова и некоторых других, еще немногие из здешних вельмож живут на этом острове, потому что владельцы его имеют места и в других местах города».
Примерно так же охарактеризовано состояние застройки Васильевского острова в указе от 9 октября 1732 г., где говорится: «...на Васильевском острову на отводных местах каменное и деревянное строение, хотя где и построено, но полов и потолков у многих не окончено..., а у других одни фундаменты, погреба, средние и верхние жилья (этажи — прим.) зачаты и по окна и выше сделаны были, но за непокрышками некоторые развалились, деревянное же строение у некоторых, хотя в линиях было и построено, но за неимением в них присылкою от помещиков людей и пустотою погнили и растасканы, у прочих же застроены и не достроя оставлены и состоят пусты, достальные же по взятье мест и ничем не застроены».
Таким образом, Петру не удалось осуществить свою мечту о создании центра города на Васильевском острове. Строгие, бесконечно повторявшиеся в течение 6 лет (с 1719 по 1725 г.) указы не дали желательного результата. Неудобство расположения города на острове при отсутствии постоянных мостов через Неву было слишком очевидно. Если представители знати, подчиняясь настоятельным требованиям Петра, вынуждены были строить дома на Васильевском острове, то сами они, как хорошо подметил Берхгольц, продолжали жить в других частях города. Другие категории населения испытывали еще меньшее желание жить на Васильевском острове.
Интересно, что лишь в 1760 г. была отменена повинность дворян по обязательной постройке домов в Петербурге. Эта чрезвычайная мера Петра, практически давно уже не дававшая результатов, была юридически отменена лишь через 35 лет после его смерти.»
Ответ получен. Комментарии излишни.
Источник: Луппов С. П. История строительства Петербурга в первой четверти XVIII века. — М.-Л.: Наука, 1957. https://imwerden.de/pdf/luppov_istoriya_stroitelstva_peterburga_xvii_veka_1957.pdf
Хорошо, а почему у всех зданий такой вид, будто нижние этажи закопаны?
Жилые дома на Васильевском острове строились по «образцам» или типовым чертежам, разработанным петровским архитектором Канцелярии городовых дел Д. Трезини. Эта типизация построек не преследовала цели стандартизации всего строительства, а лишь обеспечения известного минимума архитектурных требований: не разрешалось строить хуже типовых домов, но каждый застройщик имел право строить по своим чертежам, если он «объявил» свои чертежи архитектору Канцелярии городовых дел, т. е. получил их соответствующую апробацию. Во внутренней планировке домов и в расположении окон, выходящих во двор, хозяин дома мог поступать по своему усмотрению. Те, кто руководствовался в постройке своих домов установленными правительством образцами, могли, по-видимому, обходиться без «чертежа архитекторского».
Ожнако, разливы Невы инициировали некоторые корректировки в строительстве, в первую очередь, касающиеся высоты подвальных окон и полов первого (жилого) этажа, поэтому их строили на некоторой высоте над уровнем земли:
Так почему же, на Аксонометрическом плане Сент-Илера, подвальные окна расположены ближе к земле, чем на рисунках Берхгольца?
«...Не было другого более простого способа защиты от наводнений чем поднять на значительную высоту от земли первый жилой этаж. К центральному входу вело крыльцо с боковыми лестницами. Подобные крыльца были типичными для ранних домов Петербурга. На чертеже из коллекции Берхгольца здание имеет очень высокий цокольный этаж - около 3,5 метра. Забегая вперед, отметим, что как показали раскопки, истинная высота была 2,6 м. А у Сент-Илера высота цокольного этажа 2 м. Как выяснилось, Сент-Илер абсолютно точен. К его времени высота здания действительно была понижена почти на полметра в связи с подсыпкой грунта при строительстве невской набережной. Со времен Петра I действовал указ, обязывающий владельцев участков "своим коштом" возводить и поддерживать набережные на реках и каналах что было особенно обременительно на отдаленном и низком Васильевском острове»
«Острейшей проблемой для города, основанного на болотах, было осушение. Осушали петербургскую землю с помощью лопаты и тачки — копали бесчисленные каналы, канавы, пруды. Со временем болота подсыхали, вынутая из каналов земля шла на подсыпку низких участков. Кроме того, система каналов “смягчала” натиск наводнения, перераспределяя, как это было и есть в Голландии, наступавшую с моря воду.
...Подсыпка грунта была одним из самых распространенных подготовительных приемов при строительстве зданий. Петр, зная мощь невских наводнений и слабость петербургского грунта, постоянно требовал: “Как возможно, земли в городе умножить, которая зело нужна”. Для подсыпки не только брали землю, вынутую из каналов и прудов, но и привозили ее, порой издалека (особенно песок). Подсыпкой укрепляли и уплотняли грунт, выравнивали низины и ямы, а также расширяли прибрежную полосу. Именно ряжи “вынесли” бастионы Петропавловской крепости в Большую Неву. Так же расширяли берег на Адмиралтейском острове вдоль набережной, где стоял Зимний дом, у Летнего сада и напротив Царицына луга (Марсова поля). Думаю, что благодаря этим и другим (с правого берега) подсыпкам Нева за 300 лет сузилась метров на 50, а может быть, и больше.» — Е. В. Анисимов "Город и Царь"
Собственно, ответ понятен: территория низменного Васильевского острова по возможности периодически повышалась. Устройство набережных требовало искусственных подсыпок грунта, который закапывал строения, стоящие вдоль речного берега. Со времен Сент-Илера и его съемки плана Петербурга, повышение дневной поверхности относительно зданий не прекратилось:
«...Очередная подсыпка грунта привела к необходимости переделки крыльца. Центральный дверной проем опустили на целый аршин (0,71 м). Верхнюю часть проема заложили, но оставили в неприкосновенности полуциркульное завершение. Работы по перестройке крылец вел подрядчик Осипов. Тогда же на обоих зданиях черепичная кровля заменена железной.
...Необходимость в подсыпке, как и сто лет назад, была связана с устройством набережной, на этот раз гранитной. В 1850-х ... архитектора К. Тона, а на правом приступили к строительству гранитной Николаевской набережной...» — Памятники культуры. Новые открытия., 2006 стр.502
В наше время здание Ростовского синодального подворья (одного из немногих, сохранившихся с петровских времен), выглялит так:
