Наутро отец собрал нас чуть свет – он сказал, что сегодня нас ждет настоящее испытание, и если мы пройдем его, то будем взрослыми, совсем-совсем взрослыми. Нам не терпелось пройти испытание, мы так беспокоились, что не справимся, а ведь придется стрелять, да, придется стрелять, а вдруг мы не справимся, а тебе-то что волноваться, говорили мне, ты-то попадешь как отсюда, так в самую луну, и собьешь её с неба. И все-таки я волновался, а получится ли у меня стать совсем-совсем взрослым, а вдруг я промахнусь, или что-то еще.
А дальше случилось что-то странное, - я не понимал, почему отец показывает на город, стреноженный город, почему говорит – цельсь, почему говорит – пли... Я не понимал, почему они стреляют, все, все, и Лайна, и Тамер, это же город, город, как вы не понимаете, город же... Я не понимал сам себя, когда бросился к городу, срезать с него путы, когда подхлестывал город – беги, беги, да беги же, когда вскочил в седло города, нн-но-о-о-о! – скорей, скорей, галопом, галопом, да беги же, скорей...
...не волнуйся, сказал мне город, ты будешь жить у меня, ты будешь почетный гражданин, я поселю тебя в доме на холме с видом на городской парк, каждое утро ты будешь слушать, как поют птицы, а в полдень будет ударять большой колокол....
...ближе к полудню делаем стоянку на берегу реки, город жадно пьет воду, я умываюсь, мы ловим карасиков, я собираю в лесу орехи, город жарит рыбу, обваленную в молотых орехах, я и не знал, что так можно. Кажется, город может приготовить обед из чего угодно, даже из цветов. Город оживляется, предлагает мне суп из лилии и паштет из настурций. Я прошу город рассказать мне какую-нибудь легенду для меня одного – город ищет легенду, но спохватывается, что больше ни одна из них не уцелела в побоище. Я вспоминаю, что хотел принести городу легенду, я достаю легенду, спрятанную за пазухой, разворачиваю, выпускаю на улицы.
История взмывает к высоким крышам, рассказывает о городе, вернее, о трех городах, вернее, об одном и том же городе, который – вернее, которые, все втроем – по вечерам собираются в маленьком кафе. Сначала приходит город, каким его видят жители, которые каждый день проходят по старинным улочкам мимо причудливых домов, под узкими арками и древними воротами, огибают резные колонны и замирают в свете ажурных фонарей. Это город, которого не замечают, город, которого как будто и нет.
Чуть позже к нему присоединяется город глазами гида, который каждый день рассказывает про город, а теперь, уважаемые туристы, посмотрите направо, и вы увидите великолепную арку... – и сам гид уже не считает её великолепной, видит её по многу раз в день, ему уже осточертел этот город, а куда деваться, надо видеть его снова и снова и делать вид, что восхищаешься.
Вот так они садятся рядом – город глазами местного жителя и город глазами гида, каждый заказывает что-то свое, неспешно ужинают, смотрят в окно кафе на спешащую куда-то улицу. Чуть позже к ним присоединяется еще один город, - город глазами только что прибывшего, город глазами туриста – восхищенный, восторженный, очарованный. Он извиняется за опоздание, хотя его никто и не звал, он всегда опаздывает, ведь столько всего нужно сделать, столько всего увидеть, столько всего успеть. Он не знает, что заказать, волнуется, обязательно что-нибудь перевернет, или у него не хватит денег, или случится еще что-нибудь такое. Остальные снисходительно смотрят на него, вспоминают, что они когда-то тоже такими были, а может быть, и нет.
(окончание следует)