Маленькая, ничем не отличающаяся от других, таких же как она, недалеко от большой дороги и мелководной реки, пролегала, не отмеченная на карте, моя деревня.
Внутри неё кипела жизнь. По утрам просыпались петухи, от звука лязгающей цепи старого пса, драли своё горло и ложились спать, как ни в чем не бывало. Баба Мая выходила с пустым ведром, ставила у ног и начинала расчёсывать шерсть бурой Зойки. И только после этого доила корову. Кот Васька мешался под ногами и норовил лизнуть лапкой край ведра. За что бывал не раз наказан бабой Маей.
Сторож Мефодий возвращался домой после тихой ночной смены. Здоровался по пути с доярками, заходил проведать Петро. Закуривали сигареты, дымили как паровоз. Пару раз закашлялись и молча расходились по домам.
В деревне есть синий забор, за которым давно, ещё в моём детстве, стояла очередь за пенсией. И я ждала в той очереди с бабой Маей, когда она с пенсии купит мне журнал "Костёр".
Почтовое отделение недавно покрасили, и он снова ожил. Хотя там давно не работает тётя Лида, она на пенсии, но всё же запах новых газет и скрип деревянных полов, выложенных в 1985 году, до сих пор витают в воздухе.
В деревне есть дом. Перед домом растёт берёза. Под берёзой скамейка с резной спинкой. На ней я часто стояла и всматривалась вдаль, когда же наша Зойка замельтешит за поворотом.
Маленькой девочкой с непослушными волосами я часто засыпала в этом доме, разглядывала узор ковра, висящего напротив дивана, загадывала желание, если находила новый завиток в узоре. Эти тёплые воспоминания согревают меня и сегодня.
Но самое главное воспоминание, связано не с домом. Стоит обойти дом, и перед твоим взором, отгороженный забором от соседних любопытных глаз, отороченный плодовыми деревьями и кустами малины, разбит бабушкин огород.
Сегодня он кажется мне не таким большим: сотки три, не больше. На месте которой прежде росла вишня, возвышаются георгины, нежная мальва и осенние астры. С наступлением самой весны, цветением ландышей в палисаднике и до поздней осени и тех самых астр, огород занимает собой всё твоё время.
Густые помидорные заросли ежедневно требуют воды, постоянного пасынкования, подвязывания, нет-нет да между делом попадает деду, что тот балбес, раз кур держал в теплице и теперь там джунгли, не разобрать.
А красные ягоды малины обещают опьянеть от палящего солнца, горох рассыпаться на грядке. И только кабачок, не ограниченный ни в чем, обещает молча лопнуть. Немного в стороне молодой картофель ждёт, когда же дед решится опробовать его. И только морковка со свеклой не торопятся, медленно растут.
Баба Мая рассказывает соседке, что укроп, растет где ему вздумается, а груша капризничает второй год. Картофель нынче удался, особенно хорош, когда приготовлен дедом. По огороду вольно разрастается тыква, всё больше захватывая земли. Кожура огрубела, потрескалась от ветра и напиталась светом летнего заката.
Мне нравится, что всё у бабушки растёт. Тыква будет радовать солнечным цветом до весны. Помидоры с огурцами засидятся в банках, а малина засахарится в контейнерах в морозильной камере и по утрам в виде милых мордашек на каше будет радовать внуков.
Мне нравится, что придёт лето, потом осень...
Когда-нибудь ухаживая за огородом, буду немного ворчать как баба Мая, поливать грядки, подвязывать помидоры и пропалывать морковь, доставать мужа молодым картофелем, когда же он наконец выкопает его...
Это будет конец августа, а может начало бабьего лета... это будет тёплый день.