В одной из предыдущих статей я вскользь назвала имя этого человека – и сразу же по комментариям поняла, каким уважением и любовью он пользуется у тех, кто любит Пушкина. А потому надо о нём поговорить подробнее.
Свою статью о нём В.В.Вересаев в сборнике «Спутники Пушкина» начинает так: «Трогательнейшая фигура из всего пушкинского окружения. Всю жизнь Пушкин не знал родительской ласки. И вот на два-три года, во время пребывания Пушкина на юге, судьба послала ему отца – заботливого, любящего, без обиды строгого и любовно прощающего, мудро умевшего ладить с озорным, капризным и озлобленным юношей».
Да, это о нём (но это далеко не всё) – о генерале Иване Никитиче Инзове.
Думаю, все помнят, что весной 1820 года над Пушкиным – «если не туча, то по крайней мере облако, и громоносное», так как он, «служа под знаменами либералистов, написал и распустил стихи на вольность, эпиграммы на властителей, и проч.» (из письма Н.М.Карамзина). Ему грозит Сибирь или ссылка в Соловецкий монастырь, но помогают хлопоты друзей.
5 мая А.И.Тургенев сообщит П.А.Вяземскому в Варшаву: «Участь Пушкина решена. Он завтра отправляется курьером к Инзову и останется при нём». В тот же день поэт получит подорожную на проезд «по надобностям службы к главному попечителю колонистов Южного края России, генерал-лейтенанту Инзову». А днём раньше министр Каподистрия подготовит от имени К.В.Нессельроде письмо к Инзову: «Письмо это, генерал, имеет целию просить вас принять этого молодого человека под ваше покровительство и просить вашего благосклонного попечения». Дав характеристику его творчеству («При величайших красотах концепции и слога, это последнее произведение запечатлено опасными принципами, навеянными направлением времени или, лучше сказать , той анархической доктриной, которую по недобросовестности называют системою человеческих прав, свободы и независимости народов»), он заключит: «Его покровители полагают, что его раскаяние искренне и что, удалив его на некоторое время из Петербурга, доставив ему занятие и окружив его добрыми примерами, можно сделать из него прекрасного слугу государству или, по крайней мере, писателя первой величины».
17 или 18 мая Пушкин приедет в Екатеринослав, где располагалась резиденция Инзова, а уже 21 мая Иван Никитич напишет Каподистрии: «С Пушкиным я не успел ещё короче познакомиться, но замечаю, однако ж, что не испорченность сердца, но по молодости необузданная нравственностию пылкость ума причиною его погрешностей; я постараюсь, чтобы советы мои не были бесплодны, и буду держать его более на глазах». Однако «на глазах» он держал его недолго: через несколько дней, выкупавшись в Днепре, Пушкин заболевает лихорадкой. 26 мая, в самый день его рождения, его навещает Николай Раевский с отцом и предлагает «путешествие к Кавказским водам», как сообщит поэт брату. А дальше в письме будет первое упоминание о начальнике: «Инзов благословил меня на счастливый путь».
Свой поступок генерал объяснит в письме к петербургскому почт-директору К.Я.Булгакову: «Расстроенное здоровье г. Пушкина и столь молодые лета и неприятное положение, в коем он по молодости находится, требовали, с одной стороны, помочи, а с другой – безвредной рассеянности, потому отпустил я его с генералом Раевским, который в проезд свой через Екатеринослав охотно взял его с собою. При оказии прошу сказать об оном графу И.А.Каподистрии. Я надеюсь, что за сие меня не побранит и не назовёт баловством»
Затем в Кишинёве, куда переедет назначенный полномочным наместником Бессарабской области Инзов, он поселит Пушкина в своём доме, будет по-отечески опекать, «слегка за шалости бранить», сажая подчас под домашний арест без сапог, улаживать его многочисленные ссоры с местными боярами и не обращать особого внимания на порой весьма крамольные речи. Дядя поэта В.Л.Пушкин с удовольствием отметит: «Генерал Инзов его любит».
Инзов позволит Пушкину длительную отлучку в Каменку. Поэт уедет туда в середине ноября, а через месяц хозяин поместья А.Л.Давыдов уведомит генерала, что Пушкин, «простудившись очень сильно», «до сих пор не в состоянии предпринять обратный путь» (насколько сильно болел поэт и болел ли вообще, оставим на совести Давыдова) и «не замедлит отправиться в Кишинёв», «коль скоро… получит облегчение в своей болезни», а добрейший Иван Никитич ответит: «До сего времени я был в опасении о г. Пушкине , чтобы он, невзирая на жестокость бывших морозов с ветром и метелью, не отправился в путь и где-нибудь при неудобствах степных дорог, не потерпел несчастья. Но, получив почтеннейшее письмо, я спокоен и надеюсь, что ваше превосходительство не позволите ему предпринять путь, поколе не получит укрепления в силах» («болезнь» не помешала, однако, Пушкину съездить с Давыдовыми в Киев и Одессу).
Собирая сведения о генерале Инзове, я не нашла ни одного недоброжелательного отзыва. Вот, например, что пишет о генерале «первый декабрист» В.Ф.Раевский: «Он был всегда самый добросовестный человек, мягкосердый и целомудренный до старости. По доброте его души мы всегда его называли: Инзушко». Интересны и слова Пушкина, приведённые Раевским: «Сабанеев утверждал, что тебя непременно надо арестовать; наш Инзушко, ты знаешь, как он тебя любит, отстаивал тебя горою» (сделать, правда, ничего не смог, и Раевского арестовали).
Самые тёплые чувства к Инзову сохранил и Пушкин. В его «Воображаемом разговоре с Александром I» мы прочитаем: «Скажите, как это вы могли ужиться с Инзовым, а не ужились с графом Воронцовым?» — «Ваше величество, генерал Инзов добрый и почтенный старик, он русский в душе; он не предпочитает первого английского шалопая всем известным и неизвестным своим соотечественникам. Он уже не волочится, ему не 18 лет от роду; страсти, если и были в нём, то уж давно погасли. Он доверяет благородству чувств, потому что сам имеет чувства благородные, не боится насмешек, потому что выше их, и никогда не подвергнется заслуженной колкости, потому что он со всеми вежлив, не опрометчив, не верит вражеским пасквилям».
********************
Однако вошёл в историю Инзов не только благодаря своим заботам о Пушкине.
«Происхождение или рождение генерала Инзова есть тайна, - писал Раевский. - В пелёнках он привезён был в дом князя Трубецкого и сдан для воспитания, где пробыл до 16-летнего возраста. 16-ти лет отдан на службу к князю Репнину, откуда начинается его служебное и жизненное поприще». Рассказывают, что в дом Трубецких его привёз граф Я.А.Брюс, назвавший датой его рождения 23 декабря 1768 года (никаких подтверждений её нет) и попросивший князя оставить ребёнка у себя и дать ему всё самое лучшее, не считаясь с затратами, а также пообещавший раскрыть тайну его рождения перед своей смертью. Но умер граф скоропостижно, ничего не успев рассказать. Эти обстоятельства позволяют предполагать, что мальчик был незаконным сыном кого-то из высшей знати (и фамилию его расшифровывали как «Иначе зовут»), называли возможным отцом даже цесаревича Павла Петровича (очень сомневаюсь, ибо будущий Павел I родился в сентябре 1754 года).
Учился Инзов в Московском университетском благородном пансионе, в 17 лет начал военную службу, участвовал в Суворовских походах. Генералом стал в 1804 году. Был, как и очень многие, участником Отечественной войны 1812 года – именно из галереи 1812 года портрет в начале статьи. Отличия и награды можно перечислять очень долго, но вот красноречивая деталь: Инзов всегда был гуманен к пленным, за что король Людовик XVIII наградил его орденом Почётного Легиона.
Ещё один интересный факт: очень недолгое время (около года) Инзов был «исправляющим должность» новороссийского губернатора (затем его сменит М.С.Воронцов). Многое из осуществлённого Воронцовым начато было Инзовым, в частности, это он ходатайствовал о необходимости мощения и водоснабжения города. Помните у Пушкина?
Но уж дробит каменья молот,
И скоро звонкой мостовой
Покроется спасённый город,
Как будто кованой броней.
Однако в сей Одессе влажной
Еще есть недостаток важный;
Чего б вы думали? — воды.
Потребны тяжкие труды...
Встречала также утверждения, что именно «Инзушко» заказал И.П.Мартосу проект знаменитого памятника дюку Ришелье.
Но главная заслуга Инзова – его деятельность на посту главного попечителя и председателя Попечительского комитета об иностранных поселенцах южного края России, на который он был назначен в 1818 году. А.И.Михайловский-Данилевский писал: «Окончив военное поприще, усердно принялся Инзов за новые, возложенные на него обязанности. Неутомим и деятелен был он во всех тех случаях, с коими связано было благосостояние вверенного ему управления. Добрый и мягкосердный, он снискал себе общую любовь подчинённых и иностранных поселенцев. Каждого из них допускал он к себе, с отеческой заботливостью входил в подробности их быта и средств и всегда являлся ходатаем за правого. Управление Колонистами Южной России доведено было Инзовым до возможного совершенства».
Особенно заботится генерал о болгарских и гагаузских переселенцах, бежавших в Россию от притеснения турок. Благодаря ему появился императорский Указ, по которому болгары и гагаузы получили такие же права и привилегии, как и все иностранцы, поселившиеся в Бессарабии. Инзов заботился об открытии школ, развитии хозяйства, снабжал поселенцев деньгами в неурожайные годы. Центром «болгарских колоний» стал город Болград на берегу озера Ялпуг.
Свой пост Новороссийского губернатора Инзов сдал Воронцову, а вот попечителем о поселенцах оставался до конца жизни. Своей семьи у него не было; в 1833 году он переехал в Одессу, но свою деятельность не прекращал. «Нет на земле такого болгарина, который бы сделал столько добра своим соплеменникам, сколько сделал для нас русский бай Иван Инзов. Пока мы живы, будем помнить его благодеяние», - так сказал один из поселенцев на похоронах Инзова. И о похоронах его тоже нужно сказать особо.
Генерал, прожив долгую жизнь, скончался в Одессе в 1845 году. Он был погребён на Городском кладбище со всеми воинскими почестями. Отпевал его в кафедральном соборе архиепископ Херсонский и Таврический Гавриил, а от имени немецких колонистов выступал местный евангелический пастор Флетницер.
А в апреле 1846 года старейшины болгарских колоний подали прошение – разрешить перевезти прах Инзова в Болград и захоронить в церкви Святителя Митрофана. Все расходы колонисты брали на себя.
Наверное, нужно привести полностью надпись на могиле генерала: «Здесь покоится раб божий Иоанн Никитич Инзов. Генерал от инфантерии, главный попечитель и председатель попечительного комитета об иностранных поселенцах южного края России. Генерал Инзов родился 23 декабря 1768 года. Скончался в Одессе 27 мая 1845 года. Он дал поселенцам новую жизнь в новом их отечестве. Благодарные болгарские колонисты пожелали перенести в недра своего поселения прах виновника их благоденствия для сохранения имени его в памяти народной. По высочайшему соизволению усердием болгарских колонистов бренные останки генерала И.Н.Инзова перевезены из Одессы и преданы земле в церкви во имя святителя Митрофания в колонии Болград в ноябре месяце 1846 года».
Сохранились свидетельства современников. Кто-то считает их легендой, но не рассказать о них нельзя. Деревянный гроб Инзова был поднят из могилы, вложен в свинцовый и поставлен на колесницу. Выехав за пределы Одессы, провожающие взяли гроб на плечи и несли от Одессы до Болграда (230 километров!), ставя на катафалк лишь при остановках на привал. От ворот кладбищенской ограды до усыпальницы нёсшие гроб последние метры передвигались на коленях.
Воистину – вечная память генералу!
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал.
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
Навигатор по всему каналу здесь
