Во времена войн японские воины получали прибавку к жалованию за активную службу. Однако воздаяние требовало доказательств, которые определялись, прежде всего, в именах убитых врагов. Таким образом, тщательный учет и подтверждение убийств имели большое значение. С этой целью воины изобрели множество приспособлений, начиная от маркировки стрел своими именами и заканчивая составлением иллюстрированных отчетов о своих подвигах. Но главными трофеями воинов на протяжении всего средневековья были головы убитых противников.
Эта жуткая практика сбора вражеских голов (бунтори, буквально, «брать свою долю») восходит к Системе рицурё («система уголовного и гражданского права» или «правовая система»), в которой излагалась гибкая система оценки боевых заслуг и награждения повышением в звании. Соотношение между результативностью и баллами варьировалось в зависимости от масштаба отдельных кампаний. В Уставе о военной обороне (Гумборё) говориться: «Баллы не имеют фиксированного значения. В битвах одного года взятие десяти голов могут ровняться одному баллу, в то время как в битвах другого года пять голов могут составить балл».
Японский обычай уравнивал военные действия с обеспечением законности и правопорядка в мирное время, приравнивая взятие голов к аресту преступников. Головы заменяли живых пленных, когда захват или транспортировка последних была нецелесообразна. В донесениях полевых командиров и отчетах офицеров, возвращавшихся после успешных миссий, часто одновременно говорится о головах и пленниках: «Мы взяли 457 голов и 150 живых пленников», «Цуйтоси Минамото Тадаёси, чтобы подчинить пиратов Ава, выставил головы 16 пиратов и привел более 20 пленных», «Правитель провинции Муцу Минамото-но Ёсицуна вошел в столицу, ведя пленных и неся головы». В других источниках прямо говорится о головах преступников или вражеских командиров, убитых в ходе задержания и доставленных вместо их владельцев. В одном особенно показательном инциденте, зафиксированном в двух жалобах, поданных древним буддийским храмом Тодайдзи в 1056 году, говорится о воинах, действовавшие от имени управления императорской полиции, которые вторглись в храмовый комплекс и схватили скрывавшегося там беглеца. Взяв голову человека, они связали его тело веревкой, как пленника, вытащили его из храма и выбросили.
Головы отрубались в разгар сражения и после него, обычно с помощью коротких мечей воинов. Затем они собирались, идентифицировались и помечались красными бирками с именами их бывших владельцев. В период Хэйан (794 – 1185) головы насаживались на древки секир или привязывались к ним и доставлялись в столицу. Там они принимались императорской полицией, которая вывешивала у ворот тюрьмы головы на деревьях для демонстрации.
У воинов периода Камакура (1185-1333) были и другие цели для захваченных голов, в том числе для выставления их на всеобщее обозрение, чтобы запугать потенциальных врагов. Например, воины Миномото Ёритомо выставили головы девятнадцати вражеских воинов на вершине соседнего холма после битвы при Адзукасияме в 1189 году. А в свитке с картинами конца тринадцатого века описывается сельский воин по имени Обусума Сабуро, приказывающий своим людям держать постоянный запас свежих голов, вывешивая их на забор, окружавший площадку для верховой езды возле его дома. Считается, что Обусума на этих картинах демонстрирует обычай использования вражеских голов в качестве подношений божествам войны в храмах Касима, Катори, Сюо и Цуругаока, для празднования победы или молитвы об успехе и славе, практика которого объясняет значительную часть охоты за головами, сопровождавшей средневековые сражения, чем поиски доказательств военных достижений. В записях святилища Уцуномия, Минаомто Ёритомо изображен приносящим в жертву пленника, Хидзумэ Горо Хидэхиру, как часть празднования его победы в кампании Осю, а эпизоде в Хэйкэ моногатари (Повесть о Доме Тайра), Ёсицунэ отрубил головы более чем 20 вражеским лучникам и предложил их божествам войны.
Сцены из свитков конца XIII века указывают на то, что предоставление голов командиру было простым и неформальным в эпоху Хэйан и Камакура. В «Моко сюрай экотоба» (Иллюстрированные свитки о монгольском вторжении), например, показано, как Такэдзаки Суэнага доставляет Адати Моримунэ две недавно захваченные головы. Оба воина удобно расположились на открытой местности, в то время как Моримунэ осматривал лежащие перед ним всё еще кровоточащие головы, писарь делал записи.
В несколько более стилизованном произведении «Хэйдзи моногатари экотоба» Идзумо-но Дзэндзи Мицуясу представляет голову монаха Синдзэя (Фудзивара-но Митинори) Ёринобу. Мицуясу и его свита преклоняют колени, в то время как Ёринобу осматривает из своей повозки голову, привязанную к лезвию нагинаты.
Однако в руководствах по воинскому этикету (букэ-кодзицу), которые начали появляться в конце XIV века, содержатся разделы, детализирующие гораздо более сложные протоколы представления и осмотра голов в полевых условиях. Эта церемония, обычно называемая Куби дзиккэн («изучающие головы»), называлась также таймэн («сравнивающие лица»), когда проверяемые головы раньше принадлежали генералам, придворным дворянам и другим лицам высокого ранга, или кэнти («исследующие знания») в случае взятия голов обычных воинов.
Чаще всего проверки проводились в стенах храмов, святилищ или других сооружений вблизи места сражения, чтобы обеспечить некоторую меру защиты от оставшихся в живых врагов, пытающихся отбить головы товарищей. Там, где не было подходящего окруженного стеной комплекса, церемония проводилась внутри стен шатра. Головы перевозили с поля боя на место осмотра, привязанными к седлам конных слуг. Головы знатных воинов привязывались на правой стороне седла, головы менее знатных - на левой. Перед осмотром головы отмывались, а волосы причесывались и укладывались в надлежащий узел на макушке. Раны на лице замазывались рисовой пастой, а грим белого цвета, губная помада и почернение зубов – наносились в соответствии с рангом и обычаями прежнего владельца.
Воины собирались, чтобы посмотреть или представить головы, одетые в полную боевую доспехи и оружие, в качестве меры уважения к мертвым. Головы обычных солдат просто вывешивались за пределы инспекционной палатки, и правитель на коне рассматривал их как группу. Но головы высокопоставленных воинов по очереди приносили к инспектирующему офицеру на подносах, которые несли воины, захватившие их. Каждый из присутствующих воинов опускался на колени, ставил поднос на землю и поднимал голову, хватая ее за волосы правой рукой, а левой поддерживал шею. Следили за тем, чтобы глаза жертвы смотрели чуть левее инспектора, а не прямо на него. Объявив свое имя и имя человека, у которого была отнята голова, воин ставил ее обратно на поднос и удалился вместе с ней. После осмотра, головы возвращались семьям погибших, либо выставлялись на публичное обозрение у ворот тюрем и других объектов.
По иронии судьбы, в тот самый период, когда такие сложные церемонии обращения с захваченными головами были кодифицированы, военные командиры пытались отговорить воинов от взятия голов. Охота за головами, которая небольшое отношение к победе на поле боя, подвергала войска ненужному риску и замедляла темп битвы. Это также ослабляло боевые порядки армии, поскольку после того, как головы были отняты, их приходилось относить в тыл для сохранности и помещать там под охрану. Кроме того, все более распространенная практика составления боевых отчетов (гунтюдзё) на основе свидетельских показаний и свидетельских показаний, которая началась в начале эпохи Камакура, сделала фактический сбор вражеских голов излишним для процесса учета заслуг и наград. Поэтому к XIV веку командиры издавали приказы запрещающие сбор голов.
Однако приказы такого рода не положили конец практике бунтори, отчасти потому, что командиры продолжали награждать воинов за то, что они приносили головы, даже когда они приказывали им этого не делать. Охота за головами оставалась повсеместной на протяжении всей средневековой эпохи и вплоть до современности. Иногда это даже практиковалось во время Второй мировой войны.
Источник: Karl F. Friday. Samurai, Warfare and State in Early medieval Japan