Первое впечатление второго дня. Рассвело. На дворе температура поднялась до состояния таяния снега. В деревне слякоть, дорога не мощеная, слякоть. Нога тонет в грязи по щиколотку. По дороге со стороны Помошной бежит человек, глаза от напряжения вылазят из орбит, мертах в двустах за ним скачут на лошадях два местных полицейских, стреляют временами вверх, а он, конечно, думает, сто стреляют в него , пытается увильнуть от пули, делая зигзаги на дороге, чем веселит своих преследователей. Они не столько его догоняют, сколько стараются "загнать". Громко гогочут, им, предателям страны и родины Весело. По - животному забавляются. Расстояние сокращается, но преследователи, будучи вооружены и на лошадях, не спешат, даже сдерживают лошадей. У них увлекательная охота. Вадик в это время вышел к колодцу и видел эту забаву полицейских. На выстрелы выскочили из лечебницы бывшие там колхозники, Мыкола и дед, который накануне привез ветеринарку с детьми. Наконец, не добегая до колхозной конюшни метров пятьдесят, беглец сел прямо на дорогу, в грязь, закрыл голову руками, а перед этим преодолел длинную дамбу и подъем к конюшням. От лечебницы метрах ста пятидесяти - двухсот, с противоположного пригорка все видно, как в фантастическом большом театре. Преследователи подъехали к нему шагом. О чем то разговаривали, очевидно требовали, чтоб он встал, а у него не было сил. Разговор длился несколько минут, после чего один из полицаев размахнулся, вытянул человека нагайкой, потом еще и еще. На это ужасное зрелище выбежали из всех хат и смотрели женщины и дети, смотрел и Вадик. После нескольких ударов нагайкой человек встал, сначала на четвереньки, потом выпрямился. Лицо было в крови. Беглец медленным шагом поплелся в обратном направлении и, когда они поравнялись с лечебницей, его уже можно было рассмотреть. Одежда и благообразная внешность указывали на то, что он был из интеллигенции,небольшая бородка, разбитые очки чудом держались на носу, белая рубашка с галстуком была грязной и в крови, вся одежда на нем во многих местах была порванной. С такой внешностью мог быть учитель средней школы, провизор аптеки, бухгалтер... Один из полицейских, очевидно старший из них, обратился к стоящим кучкой колхозникам: -Чыя цэ пидвода? Вона нам потрибна на пивгодэны. Трэба довезты цього жидка до лисочка, та розминяты ( на жаргоне полицейских, украинцев, рьяно служивших немцам, разменять - значит расстрелять). Пидводу вэрнэм. И далее, даже не дождавшись согласия,посадили беглеца на телегу, сзади к телеге привязали одну лошадь, седок с нее уселся на место возницы и они отправились в путь при молчаливом ужасе всех присутствовавших свидетелей. До леса было недалеко, минут через пятнадцать все услышали два винтовочных выстрела, а еще через несколько минут полицай вернул подводу, да еще громко сказал: "дякую". Из воспминаний Вадика, от первого лица: " Так я узнал это слово по-украински, начиналось мое познание теперь уже не молдавского, а украинского языка. Я и сегодня могу похвастаться знанием языка и литературы Т.Г. Шевченко, Панаса Мырного, Нэчуя Левыцького, Карпенка Карого, Ивана Франко и, даже послевоенных коньюнктурщиков Тычины и Сосюры. Но это первое , чисто украинское слово благодарности до конца дней моих будет звучать как выстрел, как удар, как звук ненависти. И с этим ничего нельзя поделать. Я люблю украинскую литературу, украинский народ и его культуру, но это слово навсегда осталось, как синоним убийства. Такова сила ассоциативного мышления."