То, что раньше Анне казалось реальностью, то что она слышала с малых лет в сказках: "Жили они долго и счастливо и умерли в один день.", оказалось неправдой. Почему-то она всю сознательную жизнь обращала внимание на первую часть этой присказки и надеялась на долгую счастливую жизнь... Вторую, как любые разговоры о смерти, предпочитала не замечать. Мудрость второй части этой присказки Аннушка поняла в тот день, когда её «счастливо» закончилось. Умер любимый человек, а она осталась жить дальше...
В тот день Аня встретилась с родителями Саши в полиции. Мать Саши была мертвенно-бледной. Отец старался держаться, ведь кому-то нужно было быть сильнее. Они не смотрели на Аннушку, скорее всего считали её виновной в гибели сына или такое поведение диктовало свалившееся на них горе. Кто не пережил, тот скорее всего не поймёт... Родителей поддерживали родственники, а горе Аннушки особо никого не интересовало. Она и женой-то стать не успела. Свадебное платье и обручальные кольца из её рук забрала Сашина тётка, но это было и к лучшему. От такого напоминания лучше избавиться сразу.
Вся деревня готовилась к похоронам. В таком молодом возрасте редко люди уходили из жизни, плюс у Саши было много друзей, так что для жителей это стало большим грустным событием.
Аннушка несколько раз приходила в дом любимого с готовностью помочь и разделить с его семьёй горе, но при каждом посещении она всё сильнее чувствовала, что виновата в том, что осталась живой...
Степанида, стала единственной опорой и поддержкой для Ани. Она заваривала какое-то снадобье, от которого немного притуплялась боль и постоянно хотелось спать.
Похороны прошли как в тумане. Её Саша ещё лежал в гробу, но уже стал каким-то далёким, будто из другой жизни.
Когда гроб заколачивали мама Саши громко закричала:
- На кого ты меня родненький покинул? Да не о такой судьбинушке для тебя мечтала...
Ей вторили другие женские голоса. Они и звуки падающей на гроб земли надолго осели в памяти Ани. Когда от её любимого остался только земляной холмик и крест, пришло осознание, что мир рухнул. Никому не было дела до чувств девушки, которая любила, но по злому року даже не успела стать женой...
На похоронах пошёл дождь. Потом Ане казалось, что он не останавливался до самой зимы. В душе было также пасмурно и слякотно...
Степанида ворчала на внучку:
- Хватит убиваться. Впереди у тебя целая жизнь...
В том-то и горе, что впереди у Ани целая жизнь, но без Саши. Как с этим жить, она не знала... Пришлось приспосабливаться под новые условия. Временное избавление от горя наступало на работе. Работа на ферме позволяла забыться.
На ферме Аня подружилась с Валентиной. Девушки учились в одной школе, только Валя была на год старше. Она единственная поддержала подругу и прониклась в её душевные страдания. Совет Вали найти нового парня звучал жестоко, но по жизни правильно.
- Не думаю, что Саша был бы рад тому, что ты изводишь себя страданиями. Именно смерть напоминает нам о необходимости жить дальше... Вокруг полно молодых парней. Выбирай, влюбляйся и живи счастливо...
Прислушаться к совету подруги получилось лишь через два года. Как ни странно всё началось с того, что дома в стайке обрушилась крыша. Степанида вздыхала:
- Эх, и попросить-то некого...
- Бабуля, не переживай. Я придумаю что-нибудь...
Придумать получилось практически сразу. Не так давно на ферму устроился молодой парень. Приехал он из соседней деревни. Прохор оказался рукастым хлопцем. Девушки нарадоваться не могли на такого помощника: кормушки новые сколотил, ограждения поправил, забор латать начал. С его появлением порядок в хозяйстве наметился. Так этот Прохор украдкой всё на Аннушку посматривал.
- Влюбился похоже в тебя Прошка... - смекнула Валентина. - Глаз с тебя не сводит, а ты внимание на него не обращаешь. Помниться ты говорила, что в стайке крышу починить надобно, так вот тебе и парень в помощь...
Аня давно чувствовала на себе взгляд Прохора, но старалась вида не подавать. Парень он ладный был - высокий, с густой и кудрявой шевелюрой цвета спелой пшеницы, глаза синие, как васильки, брови густые, ресницы длинные... Местные девицы засматривались на парня, а он только в Аннушкину сторону смотрит.
- Прохор, помог бы Анне стайку отремонтировать. Они со старой бабушкой вдвоём без мужика живут...
- Так с радостью, а что хозяйка сама попросить не может? - хитро прищурился Прохор.
- Так она стеснительная у нас. Ты разве не заметил? - продолжала подтрунивать Валентина.
- Да, заметил... Анна, тебе правда нужна помощь? - запросто спросил парень и искренне улыбнулся.
Аня сначала немного замешкалась, поправила запястьем выпавшие из-под платка волосы, а затем в ответ тоже улыбнулась.
- Очень нужна. - согласилась она.
- Давай после работы зайдём, покажешь мне, что сделать нужно. Я в другой раз принесу инструмент и материалы, да починю.
Вечером Прохор поджидал Аннушку на вполне законных основаниях, раз была такая договорённость. Он нетерпеливо посматривал на дверь, из которой должна была проявиться его спутница. Первой вышла Валя. Её поджидал на тропинке муж. За ней, словно прячась от всего мира, вышла Аня. Ей было неловко, ведь после смерти Саши она ходила домой в полном одиночестве.
- Ты давай по шустрее двигай ногами. Парень видный, не поторопишься другие подхватят... - шепнула Валя на ухо подруге. - Что так и будешь всю жизнь в девках сидеть?
Вдохновлённая таким напутствием, Аня уверенно подошла к Прохору и пригласила:
- Пошли, если не передумал...
Прохор, с трудом дождавшийся приглашения, с готовностью последовал за Аней. Деревенские избы утопали в зелени и цветах. Среди прочих особенно выделялся запах душистого горошка, эти маленькие яркие цветочки были в каждом дворе. Во дворах, несмотря на вечер, кипела работа. Собственно, вокруг работы и вращалась вся жизнь деревни. С неё начиналась ранее утро и она же затихала поздно вечером. К вечеру горячий воздух начал остывать, беспрестанно стрекотали кузнечики, на разные лады пели птицы, по дороге стелется шелковистая пыль, поднимаемая ногами...
Аня слышала горячее дыхание Прохора. В этот момент она поняла, как душа истосковалась по общению и по мужскому вниманию... Неожиданно захотелось жить со всей силы, и жить сейчас, а не завтра...