«Но, Боже, что за скучный, ужасный город Берлин. Скучно и тоскливо до невероятности». Из письма Ф.М. Достоевского к А.Г. Достоевской. 1874 г.
Роман Федора Михайловича Достоевского «Бедные люди» был переведен на немецкий язык в 1846 году. Однако, это произведение и последующее «Записки из мертвого дома» остались незамеченными. Удалось продать всего ~ 150-ти экземпляров. Немецкая читательская аудитория проявляла сдержанность до 1880 года, даже гениальный перевод «Преступления и наказания» Вильгельма Генкеля не переломил ситуацию. После смерти писателя в западной прессе подробно обсуждали церемонию похорон, на которой (якобы) присутствовало 40 тысяч рыдающих людей, с этого момента интерес к Федору Михайловичу начал стремительно расти. Между 1882 и 1892 гг. в Пруссии пользовалось огромным успехом все написанное автором. О Достоевском говори, спорили. Его романами зачитывались Фридрих Ницше, Франц Кафка, Герман Гессе, Альфред Дёблин, Стефан Цвейг, Томас Манн.
Эта, так называемая «отложенная слава» не имела ни малейшего отношения к Федору Михайловичу, когда ранним утром 8 июня 1862 года он сошел с поезда на Гамбургском вокзале (с 2007 года «Музей современности», Museum der Gegenwart) Берлина.
В Петербурге Достоевский тщательно составил маршрут путешествия в «страну чудес». Именно Берлин старейший европейский город значился под первым номером.
Будучи урбанистом, писатель с нетерпением ждал встречи; вышел на привокзальную площадь и… «Берлин, например, произвел на меня самое кислое впечатление, и пробыл я в нем всего одни сутки. И я знаю теперь, что я виноват перед Берлином, что я не смею положительно утверждать, будто он производит кислое впечатление. Уж по крайней мере хоть кисло-сладкое, а не просто кислое. А отчего произошла пагубная ошибка моя? Решительно от того, что я, больной человек, страдающий печенью, двое суток скакал по чугунке сквозь дождь и туман до Берлина и, приехав в него, не выспавшись, желтый, усталый, изломанный, вдруг с первого взгляда заметил, что Берлин до невероятности похож на Петербург. Те же кордонные улицы, те же запахи, те же... (а впрочем, не пересчитывать же всего того же!). Фу ты, бог мой, думал я про себя: стоило ж себя двое суток в вагоне ломать, чтоб увидать то же самое, от чего ускакал? Даже липы мне не понравились, а ведь за сохранение их берлинец пожертвует всем из самого дорогого, даже, может быть, своей конституцией; а уж чего дороже берлинцу его конституции? К тому же сами берлинцы, все до единого, смотрели такими немцами, что я, не посягнув даже и на фрески Каульбаха (о ужас!), поскорее улизнул в Дрезден, питая глубочайшее убеждение в душе, что к немцу надо особенно привыкать и что с непривычки его весьма трудно выносить в больших массах» /Ф.М. Достоевский. «Зимние заметки о летних впечатлениях». 1863 г./
Федор Михайлович бывал в Берлине еще 8 раз, но отношения к городу не изменил. Если здесь и случались какие-то события, большей частью - неприятные.
В апреле 1867 года на самом фешенебельном берлинском бульваре Унтер ден Линден (Unter den Linden — «Под липами») произошла первая супружеская ссора с Анной Григорьевной.
«Сегодня (18 апреля) небольшой дождь, но кажется, будет идти целый день. У берлинцев окна отворены; под окном нашей комнаты распустилась липа. Дождь продолжается, но мы решили выйти, чтобы посмотреть город. Вышли на Unter den Linden, видели Дворец, Академию архитектуры, Арсенал, Оперный театр, Университет и церковь Людовика. Дорогой Федя заметил мне, что я по-зимнему одета (белая пуховая шляпа) и что у меня дурные перчатки. Я очень обиделась и ответила, что если он думает, что я дурно одета, то нам лучше не ходить вместе». /А. Г. Достоевская «Воспоминания» 1925 г/.
Анна Григорьевна, оскорбленная замечание мужа, ушла в гостиницу. Скорее всего, ее меховая шляпа в апреле под дождем действительно нарушала этикет, т.к. берлинцы смотрели на женщину с удивлением.
Время шло, Достоевский в отеле не появился; супруга начала волноваться, воображая самые страшные сценарии, вплоть до утопления в Шпрее.
«И вот, когда моё отчаяние дошло до последнего предела, я, выглянув из окна, увидела Федю, который с самым независимым видом, положив обе руки в карманы пальто, шел по улице. Когда я рассказала ему мои страхи, он очень смеялся и сказал, что «надо иметь очень мало самолюбия, чтобы броситься и утонуть в Шпрее, в этой маленькой, ничтожной речонке». /А. Г. Достоевская «Воспоминания» 1925 г/
Вопросы гардероба Анны Григорьевны уладили в Дрездене.
9 июня 1874 году Берлин вновь встретил Достоевского плохой погодой: «в первый день было так холодно, что хотел было надеть ватное пальто».
Санкт-петербургские врачи настоятельно рекомендовали писателю лечение на водах, но мнения разделились: одни советовали Эмс; другие - Бад-Зоден.
Федор Михайлович вынужденно задержался в берлинском отеле «British Uner den Linden» на несколько дней ради консультации у знаменитого профессора пульмонолога Фридриха Теодора фон Фрерикса.
Визит к эскулапу Достоевский описал так: «Этот светило науки немецкой живёт во дворце (буквально). Дожидаясь вызова, я спросил у одного ожидавшего больного, сколько платят Фрериксу, и он ответил мне, что это неопределенно, но что он сам даст 5 талеров. Я решил дать три. Больных он держит минут по три, много пять минут. Меня держал буквально 2 минуты и лишь дотронулся только стетоскопом до моей груди. Затем изрёк одно только слово: Эмс, сел молча и написал 2 строки на клочке бумажки: «Вот вам адрес доктора в Эмсе, скажите, что от Фрерикса». Я положил три талера и ушёл: было зачем идти» /из письма к жене, июнь 1874 г, Берлин/.
Благодаря нескольким свободным дням Федор Михайлович получил возможность наконец осмотреть городские достопримечательности.
«Ходил в Королевский музеум смотреть Каульбаха, в котором нашёл одну холодную аллегорию и больше ничего. Но другие картины, древние, разных школ, там недурны, и мы с тобой в первый приезд наш напрасно там не побывали». /из письма к жене, июнь 1874 г, Берлин/.
Несмотря на то, что картины в музеи были просто «недурны» писатель посетил экспозицию еще раз в 1876 году. А также осмотрел европейское новшество Аквариум, основанный зоологом Альфредом Эдмундом Бремом, провел там целых 2 часа, рассматривая змей, черепах, крокодилов, рыб и «настоящего Орангутана».
По странному стечению обстоятельств Федор Михайлович приезжал в Берлин в холодную, дождливую погоду, даже летом ему не везло.
На фоне полного отсутствия «событийности» и сплошного ненастья город вызывал «одну только вспышку уязвлённого патриотизма».
Возможно поэтому столица Пруссии появляется в главном, самом спорном, политизированном романе «Бесы» (1871-1872 гг). По версии Достоевского источником смуты в российской глубинке послужила «берлинская заграница».
Знаете что вызвало восхищение великого русского писателя? Только огромное количество роскошных магазинов. «Магазинов в Берлине бездна, товаров бездна. Товар продаётся с настоящей парижской пломбой» /из письма к жене, 1876 г, Берлин/.
Читая заметки Федора Михайловича, невольно приходишь к выводу — он конечно гений, но большой брюзга с тяжелым характером. Или просто мстил немцам за непризнание своего таланта?
Санкт-Петербург и Берлин действительно похожи: тем, что Достоевский называл «кордонными» (как по шнурку) улицами; реками, каналами, мостами; триумфальными арками; соборами; множеством мелких элементов.
Вот, например, Гиппокампы в решетке Аничкова моста (1842 г), их автором обычно называют А.П. Брюллова.
Водные кони до неприличия похожи на собратьев с Дворцового моста (Schloßbrücke) через Шпрею (1824 г) немецкого архитектора К. Шинкеля.
Что приобрел Берлин за 150 лет «после Достоевского»? Широту, простор, размах, полную свободу самовыражения.
Сейчас Анна Григорьевна могла бы выйти среди лета в меховой шапке, шубе, валенках — никто не обратил бы на нее внимания. Не было бы повода для супружеской ссоры!
Путешествуем с классиком дальше, в Кельн и Дрезден.
Европейские путешествия Ф.М. Достоевского.
Россия. Санкт-Петербург. Федор Михайлович Достоевский.
#Достоевский #литература #путешествия #санкт-петербург #берлин
