"Хочешь попу-орех - качай. Хочешь большую грудь - решай вопрос. Хочешь радость - радуйся. Никто за тебя это не сделает. Сколько бы лет тебе ни было. Хоть пятнадцать, хоть тридцать, хоть пятьдесят"
Подруга сказала:
- Напиши текст про сорокалетних.
Подруга - главный редактор известного женского портала. Когда-то работали вместе. Последние лет двенадцать не виделись. Лайкали друг друга в соцсетях, пару раз созванивались по рабочим проектам, договаривались встретиться, попить кофе и ,конечно же, не встречались. Но мир, как настольная бродилка, маленький.
И пересеклись мы, совершенно случайно, в уютном ресторанчике на греческом острове Миконос. Подруга, опережая обмен светскими любезностями, сразу о работе:
- Напиши нам на портал текст про сорокалетних. Только честный. Не вот это вот все глазурно-приторное: «сорок - новые двадцать», «все только начинается» и «менопауза это круто, сэкономлю на прокладках». Напиши, как есть. Про одиночество, разочарование, боль. Понимаешь?
- Прекрасно понимаю, - киваю. - Новые шпильки так натерли, что одиночество и разочарование меркнут, по сравнению с болью, которую я сейчас испытываю.
- Как это связано с возрастом? - интересуется подруга. - Артроз, прогрессирующий к сорока годам? Остеопороз? Подагра?
- Типун тебе на язык, - говорю. - Связь в том, что в двадцать я не носила шпильки.
- Ах, вон что, - цокает языком подруга. - Страх одиночества. Неизбежное старение и внешностный кризис. Стремление молодиться. Носить каблуки, мини-юбки и прочие, не соотвествующие возрасту вещи.
- Если честно, в двадцать у меня не было возможности носить каблуки и платья, - признаюсь. - Я училась, работала, зарабатывала. В тридцать уже была возможность, но ещё не было желания.
- Вот только не надо рассказывать, что ты не хотела бы вернуться в двадцать пять.
- Вернуться в двадцать пять? К съемной хрущевке с соседями-наркоманами? К сапогам, которые мастер из ремонта обуви уже отказывался зашивать? К двум работам и трём подработкам? К куче выдуманных запретов и ограничений? Есть над чем поразмыслить, конечно…
- Ой, да ладно, - машет рукой подруга. - Что ты все о материальном? А тело какое было, вспомни! Ни морщин. Ни отеков. Ни живота. Попа как орех. Грудь упругая.
- Не было, - признаюсь. - Не было в двадцать: попы, как орех. Груди упругой. Гибкости и растяжки. Шпагатов. Прогибов. Знаний о теле и его возможностях тоже не наблюдалось.
Подруга недовольно хмыкает:
- Не начинай!
- Слушай, - спрашиваю, - я же помню. У тебя в двадцать тоже не было такой шикарной груди! За те полчаса, что мы тут сидим, уже пятеро мужчин головы свернули.
- Так и свернули, - довольно улыбается подруга. - Да, я пластику три года назад сделала.
- Оу, - улыбаюсь. - А что же три года назад? Почему в двадцать пять не сделала? У тебя вроде всегда 1 размер был, и ты его увеличить хотела.
- В двадцать пять возможности не было, - отрезает подруга.
- Понятно, - сочувствую.
- При чем здесь моя грудь ? - раздражается подруга. - Я тебе про боль и разочарование , а ты ко мне со своей попой и грудью пристала.
- Прости, - говорю, - но боль и разочарование связаны с возрастом так же, как и дряблые ягодницы. Это в большинстве случаев выбор самого человека. Хочешь попу-орех - качай. Хочешь большую грудь - решай вопрос. Хочешь радость - радуйся. Никто за тебя это не сделает. Сколько бы лет тебе ни было. Хоть пятнадцать, хоть тридцать.
Есть мудрые, они эту истину чуть ли не с рождения знают. Я же ее только к сорока постигла. До этого все ждала. Сначала прекрасного принца, который будет развлекать и радовать. Потом фею, которая в ладоши хлопнет и фигуру мечты подарит. Это иногда удобно. Сидишь и ждёшь. И страдаешь, если долго ждать приходится.
Молчим. Смотрю как по синему-синему Эгейскому морю белые-белые паромчики ходят. Будто «белые утюги синий мундир разглаживают».
- Значит, не будешь текст про сорокалетних писать? - резюмирует подруга.
- Двадцать, сорок, пятьдесят… Знаешь, Эйнштейн назвал время навязчивой иллюзий.
Кажется, после него, у меня уже нет шанса написать про возраст что-то более честное и правильное.