Как и положено у Достоевского, мрачно, очень мрачно, полная безнадега. Безжалостно вскрываются самые темные, самые грязные и постыдные глубины человеческой души. Каждый читатель, пусть и скривясь, найдет в себе хотя бы немножко подпольного человека...
Повествование ведется от лица неназванного героя (вернее, антигероя). В первой части он довольно интересно философствует (интересно не только для меня, но и для Ницше, Кафки, Скорсезе, Ральфа Эллисона и др., подпавших под влияние Достоевского). Во-второй - рассказывает несколько случаев из жизни, внешне довольно проходных, но оказавших на "подпольщика" огромное влияние и хорошо его характеризующих.
Доморощенный герой-философ утверждает, что "умный человек девятнадцатого столетия должен и нравственно обязан быть существом по преимуществу бесхарактерным; человек же с характером, деятель, - существом по преимуществу ограниченным". И далее объясняет, почему (спойлер: только дурак не сомневается и чешет в заданном направлении, а умный будет рефлексировать и ничего не делать, поскольку не видит резона что-то делать).
Так же Подпольщик ненавидит законы арифметики вроде дважды два - четыре. Вдруг ему хочется, чтобы было пять? Что за такие внешние законы, которым вынуждены все подчиняться? Кто их-то придумал? "Разумеется, я не пробью такой стены лбом, если и в самом деле сил не будет пробить, но я и не примирюсь с ней потому только, что у меня каменная стена и у меня сил не хватило".
Еще герой ставит под сомнение теорию о том, что высокоразвитый человек, ясно видящий, в чем его выгода, никогда не будет делать ничего плохого, ибо это невыгодно. "Человек, всегда и везде, кто бы он ни был, любил действовать так, как хотел, а вовсе не так, как повелевал ему разум и выгода; хотеть же можно и против собственной выгоды". Иначе люди были бы подобны "штифтикам в органном вале", роботам, каждое движение и мысль которых предсказуемы и обусловлены пользой. Антиутопией попахивает, не правда ли? Подпольщик категорично против этого, превыше разумности и пользы ставя "нашу личность и нашу индивидуальность". "Все дело-то человеческое, кажется, и действительно в том только и состоит, чтоб человек поминутно доказывал себе, что он человек, а не штифтик... хоть троглодитством, да доказывал". Да и вообще смысл жизни - не в какой-то конечной цели, важен "только один процесс достижения цели". Цель - как дважды два четыре, ставит тупик, каменную стену перед человеком.
Существование Подпольщика - напряженное, невротическое. Каждый миг он сомневается, легко переходит от симпатии до ненависти, хандрит, рефлексирует, накручивает себя буквально на ровном месте. В общем, сам придумал, сам обиделся. Оттого и с людьми герой сходится тяжело, ибо невыносим для общества, а общество невыносимо для него. Но все же человек - стадное животное и не может существовать вне социума. В этом - одна из главных трагедий Подпольщика.
Будто этого всего мало, герой еще весьма начитан и роматичен. Жизнь ему видится сквозь книжную дымку, и поведение свое он выстраивает, опираясь на литературный идеал. Иногда он ведет себя как трус, ибо фраппирован грубой действительностью. "Черт знает что бы дал я тогда за настоящую, более правильную ссору, более приличную, более, так сказать, литературную!" Он и живет более в своих мечтах, чем в реальности. Иногда люди даже не подозревают, что Подпольщик их ненавидит, ими оскорблен, хочет им отомстить или даже уже отомстил. Например, так происходит с "врагом" офицером, который даже не подозревал о существовании героя, ведущего с ним многолетнюю вражду не на жизнь, а на смерть.
"Мечтал я ужасно, мечтал по три месяца сряду", а в это время жизнь проходила мимо человека, забившегося в свою комнатку, "подполье", добровольно изолировавшего себя от людей. Убегая в мир грез от суровой неблагосклонной действительности, он даже собственную нищету облагораживал: "обыкновенному... человеку стыдно грязниться, а герой слишком высок, чтобы совсем загрязниться, следственно, можно грязниться".
В общем, Подпольщик - это человек отнюдь не глупый, но в силу внешних обстоятельств и особенностей характера влачащий жалкое существование и не видящий достойного выхода из сложившейся ситуации. Он презирает людей и их ничтожные, обычно меркантильные и плотские интересы, но не может обойтись без них. Его обижают сильные (эпизод со встречей одноклассников), он обижает слабых (встреча с Лизой) и никак не может разомкнуть порочный круг. Идеалист, герой не выдерживает столкновения с живой жизнью. "Потому что я только на словах поиграть, в голове помечтать, а на деле мне надо, знаешь чего: чтоб вы провалились, вот чего!"
В конце Подпольщик делает главный вывод: "мы все отвыкли от жизни, все хромаем, всякий более или менее. Даже до того отвыкли, что чувствуем подчас к настоящей "живой жизни" какое-то омерзение, а потому и терпеть не можем, когда нам напоминают про нее... Мы даже и человеками-то быть тяготимся, - человеками с настоящим, собственным телом и кровью; стыдимся этого, за позор считаем и норовим быть какими-то небывалыми общечеловеками".
Последняя фраза придает "Записками из подполья" особую актуальность. В самом деле, разве вся наша жизнь - не погоня за недостижимыми, литературными идеалами? Чего нам вечно не хватает для счастья? Идеального, сферического в вакууме, дохода? Безупречного жилья? Прекрасной внешности, престижного образования, головокружительной карьеры, небывалых талантов? Гениальных послушных детей? Безупречного супруга(и)? Разве не в погоне за этими химерами человек впустую растрачивает свою жизнь, не ценя и даже презирая то, что имеет? В какой такой любовный роман в мягкой обложке загоняем мы свое существование, стремясь к несуществующим в реальности идеалам и плоским животам?
Выходим из подполья, господа. Давайте учиться жить не идеально, зато здесь и сейчас.
