Сююмбике и ее односельчане. Глава 66.
Все прошло замечательно. Во главе стола сидел Хамидулла в скромной черной тюбетейке. Рядом супруга, в зеленом бархатном платье, в белом батистовом платке. На груди ее крупные янтарные бусы, в ушах золотые дутые серьги, на безымянном пальце золотое кольцо с крупным красным камнем.
Рядом с Райсой посадили мать жениха, Зейнаб. Она покрыла голову шелковым белым платком, подаренным невесткой. Остальные тоже расселись за столом. Молодой жене положено подавать еду и угощать. Ей не положено сидеть со всеми за общим столом.
Первым поздравил молодых Хамидулла.
- Не рад был я этому браку, не скрою. Но, сошлись, живите. Райса, достань подарок.
Райса откуда-то из рукава вынула крошечный бумажный сверточек и подала Асии.
- Асия, это серьги твоей матери. Отец велел отдать их тебе. Носи в память о своей маме. Еще, нетель, что тебе обещана, можете забрать в любое время. Она ваша.
Асия взяла из рук мачехи мамины серьги, тихо прошептав: «Спасибо». Она не могла поднять глаза на отца. Вспомнила, как обмывала грязные ледяные ноги матери. Вспомнила ее затравленный замученный взгляд, тихий шепот: «Доченька, не могу больше, прости». Если бы хотела жить, мама бы выжила.
Теперь женщина, ради которой отец загнал ее маму в могилу, отдает серьги матери. Мама не носила их, и Асия не наденет. Ух, как не разорваться сердцу, как вытерпеть, не заголосить в голос. Сколько лет она молчит, сколько лет за смирением хранит ненависть к этому человеку, называемому отцом.
Все! Нужно собраться. Нельзя показывать в такой день свои слезы. Дальше все пошло своим чередом. Суп был в меру жирный, лапша порезана тоненько, мясо сварено ровно так, как нужно, держалось на косточках, губадии удались.
Райса ела с удовольствием, по ходу дела оглядывая жилище Асии. Завидовала тихонько. Никто ради нее не строил дом. Никах, и то был без гостей. До сих пор Хамидулла с ней не расписался. Рождались дети, он шел в Сельсовет и записывал их на себя. И приданого у Райсы такого не было. Никто за ней корову не давал.
Поев, и напившись чаю, Хамидулла засобирался домой.
- Все! Нам пора. Спасибо сватья, спасибо зять! Уважили. Нам, старикам, пора, веселитесь. Зуфар, ты оставайся, Зухру привезешь, моего коня заберешь и на конюшню отведешь.
Малик, проводив тестя, вернулся в дом. Уф, гора с плеч. Уважили его. Будто это он сегодня расписался с женой, а не Асия с Маликом поженились. Кстати, где жена?
Асия спряталась между печкой и перегородкой. Присев на корточки, она рассматривала сквозь слезы мамины сережки. Красные камешки двоились, троились, расплывались.
Она увидела, как сейчас: отец со всей мужицкой силой бьет маму кнутом. Мама падает на колени на замерзшие комья красной глины, закрывает лицо руками и сжимается, вздрагивая от каждого удара. На белой рубашке выступают красные кровяные полосы. Как это забыть? Как назвать этого изверга отцом?
Наконец, она избавилась от этого человека, от необходимости видеть каждый день, как он уводит на мамину постель эту бесстыжую женщину, слышать ее довольный смех, вздохи, охи.
Малик нашел свою заплаканную жену на кухне.
- Душа моя, что такое, что случилось? Ты почему ревешь?
- Малик! Расскажу потом, ладно? Иди к гостям. Сейчас умоюсь и приду.
Вся компания вздохнула с облегчением, когда Хамидулла вместе со своей женой, наконец, удалился. Зейнаб-апа тоже ушла к себе, нечего молодежи мешать, пусть веселятся.
Девушки живенько убрали со стола, который немедленно был задвинут в угол. Малик принес патефон, водрузил его на стол, поставил пластинку. Покрутив ручку, осторожно опустил иголку. В комнате зазвучало томное, тягучее танго: «Мне бесконечно жаль…»
Малик обнял жену за талию и повел в танце. Асия неуклюже перебирала ногами, не привычна она к такому. Зухра подлетела к Ризвану
- Ризван-абый, научи меня танцевать, научи! Ну, пожалуйста, трудно тебе что ли?
Девушка обеими руками вцепилась в руку Ризвана и потащила его. Она подпрыгивала от нетерпения
- Пойдем же, пойдем, сейчас музыка закончится, пойдем!
Пришлось идти. Танцор он был так себе, но эта пигалица так ловко крутилась вокруг него, что он поневоле увлекся, забылся и даже нечаянно обнял девушку за тонкую талию.
Сайда смотрела с осуждением на выкрутасы, выкидываемые Зухрой. Что за наглость! Брат тоже хорош, смешит народ. Хотя какой тут народ, Асия с Маликом, да четыре парня.
Один из них, Камиль, ее бывший ученик. Сколько ему? Лет шестнадцать, не больше. Красивый мальчик, очень красивый. На смуглом продолговатом лице ровные темные брови, ресницы длинные, густые, загнутые кверху. А губы!
Сайда мысленно обругала себя, мол, какое тебе дело до губ мальчишки. Однако тот себя, видимо, мальчишкой не считал. Когда Малик поставил вторую пластинку, подошел к бывшей учительнице, взял ее за руку.
- Сайда-апа, поучите меня танцевать. Вы хорошо танцуете, я видел.
Сайда посмотрела на парня с возмущением, однако, вырвать свою руку у нее не было сил. Просто, все внутри враз оборвалось, в груди стало жарко, ноги обмякли. Она не хотела, чтобы кто-то заметил ее состояние. Осторожно освободила руку, голос ее был строг
- Камиль, приходи в клуб, там тебя девочки поучат танцевать, а я преподаю литературу, если ты помнишь. Ризван-абый, нам пора. Апай, наверно, беспокоится. Спасибо Асия, спасибо Малик, все прошло замечательно. Мы уже поедем.
Зухра чуть не заревела. Вот бесчувственная, все испортила. Командует тут, как будто все присутствующие ее ученики. Но, на самом деле, пора домой. Отец не велел долго задерживаться. Одеваясь у входа, она незаметно скинула варежки под скамью.
Сайда выходила последняя, специально задержалась, чтобы вручить подарок.
- Асия, от нас с Ризваном небольшой подарок. Прими, пожалуйста, и счастливой тебе семейной жизни. Не выходи, Малик сам нас проводит. До свидания.
Открыв дверь, она в темноте на кого-то наткнулась. По тому, как екнуло сердце, сразу поняла, кто это. Почувствовала горячее дыхание, прикосновение к щеке нежной юношеской кожи и шепот
- Завтра я в клуб приду. Обязательно.
Выскочив из сеней, Сайда подбежала к саням. Только уселась, Зуфар стеганул лошадь, и сани помчались под сияющей полной луной по накатанной дороге. Как-то так получилось, что Зухра оказалась прижатой к боку Ризвана.
- Ой, Ризван-абый, я варежки потеряла, можно я спрячу руки в твой карман? И вообще мне очень холодно, я вся окоченела.
- Не надо в карман, на, надевай мои варежки, прячься от ветра за меня. Сайда, сестренка, тебе не холодно?
Сайда промолчала. Она не слышала брата, внутри нее бушевала буря чувств. Как он смеет, мальчишка! Разве она подавала повод? Но какие у него влюбленные глаза, какая открытая улыбка! Ну и что? Все это не для нее. Она учительница, а он ее ученик.
Зухра, тем временем не терялась. Надев варежки Ризвана, пристроилась боком куда-то ему в подмышки. Ей стало тепло, уютно, как никогда раньше. Она чувствовала, как Ризван обнимает ее, прижимает к себе.
Бедный, ему кажется, что он защищает девушку от ветра. На самом деле он уже готов оберегать ее и защищать от всего мира. Только сам еще этого не понимает. Зато Зухра об этом точно знает.
Продолжение. Начало читайте здесь: Глава 1.
Продолжение читайте здесь: Глава 67.