На неофициальной встрече в Аддис-Абебе в январе 1971 года с докладом о взаимных анафемах в Православной и в нехалкидонских церквях выступил маланкарский историк, профессор Вилакуэль Чериан Самуэль – один из виднейших нехалкидонских богословов XX века. Главным лейтмотивом доклада Самуэля является идея о том, что, канонизированные в древневосточных церквях, люди, осуждены Православной церковью несправедливо. При этом докладчик соглашается с тем, что папа Лев I Великий и Халкидонский собор, также не должны анафематствоваться нехалкидонитами.
Наиболее важным моментом доклада является вопрос об осуждении патриарха Александрийского Диоскора Халкидоном. Приводя орос Халкидонского собора, автор настаивает, что Диоскор не разделял ни одну из богословских идей, осуждённых собором. В. Ч. Самуэль акцентирует внимание на том, что Диоскору не было выдвинуто конкретного богословского обвинения. Как и в предыдущем своём докладе Самуэль, обращает внимание, что низложенный александрийский предстоятель не являлся сторонником анафематствованного крайнего монофизитства (евтихианства). Фактически с данной точкой зрения согласна и Православная энциклопедия: «Д. [Диоскор] дистанцируется от бывш. союзника и единомышленника Евтихия, осуждает утверждающих, «что святая плоть, которую наш Господь воспринял от Девы Марии действием Св. Духа так, как Он знает Сам, отлична от нашего тела и не соответствует ему». (цит. по: Zacharias Rhetor. The Syriac Chronicle Known as that of Zachariah of Mitylene / Engl. trad. F. J. Hamilton, E. W. Brooks. L., 1899. P. 45). (Евтихий также проводил различие между выражениями «человеческое тело» и «тело человека». Первое он соглашался признать во Христе, второе же – нет. Согласно В. В. Болотову, в русском языке почувствовать это различие можно на примере таких выражений, как «розовый цвет» и «цвет розы». Первое выражение говорит лишь о том, что глаз человека воспринимает некоторое «количество колебаний эфира», тогда как выражение «цвет розы» дополнительно предполагает, что видимый глазом предмет есть именно цветок розы. Аналогично, когда тело Христа называется «телом человека», тем самым указывается не только природное качество, но предицируется и самый его носитель, иными словами, выражается мысль, что Христос есть человек. (Лекции по истории Древней Церкви… С. 251-252)).
Также В. Ч. Самуэль отмечает, что Диоскор был осуждён по каноническим, а не по догматическим причинам. Некоторые сторонника диалога с нехалкидонитами считают данный факт, основанием того, что анафема против Диоскора может быть снята: «В 50-е гг. бывший митрополит Неврокопийский Георгий после изучения текстов и, особенно, после частых и тёплых встреч с коптами заключает: «Итак, поскольку Диоскор не был осуждён за ересь, нет сомнения, что и его последователи и почитатели — многочисленные коптоправославные братья Египта — не должны считаться осуждёнными как Евтих» (М.А. Вишняк. Богословский диалог православных и антихалкидонитов (прошлое - настоящее - будущее): вклад Святой горы Афон. часть 1: предисловие. введение, гл. 1, пп. 1-3. Библия и христианская древность. 2019. № 2. Т. 2, стр. 128).
Осуждение учителей и признание святых в Православной и Древневосточной церквях
Неофициальные консультации между богословами православных и древневосточных церквей обнаружили, что, несмотря на различную терминологию в богословских вопросах, две церковные семьи придерживаются по сути одной и той же доктринальной позиции. Это открытие должно побудить церкви искать пути и средства восстановления утраченного единства. Существуют несколько шагов, которые необходимо сделать, чтобы помочь церквям в этом вопросе. Женевское совещание в августе 1970 года определило три направления в этом вопросе. Один из них коснулся вопроса об осуждении определённых лиц одной семьёй, которых другая семья причисляет к лику святых.
Осуждение с обеих сторон
Древневосточные церкви официально осуждают Халкидонский собор и папу римского Льва I. Но православные церкви принимают Халкидонский Собор как IV Вселенский и даже облекают его в некий первенствующий авторитет. Лев I признаётся в этих церквях святым и учителем Православия. Автор доклада не уверен в полном списке лиц, признанных святыми древневосточными церквями, которых православные церкви осуждают как еретиков. В V и VI веках Диоскор, Тимофей Элур из Александрии, Филоксен Маббугский и Севир Антиохийский играли ведущую роль в противодействии Халкидонскому собору и они являются богословами древневосточных церквей, официально осуждёнными как еретики православными церквями.
Что на самом деле означают осуждения
Осуждение людей, провозглашённых святыми древневосточными церквями, которых православные церкви считают виновными в исповедании одной или нескольких ересей, упомянутых в Халкидонском оросе. Определение, например, говорит, что Собор предаёт анафеме:
а) «тех, кто… стараются разделить таинство домостроительства на два сына»;
b) «тех, кто дерзают говорить, что божество Единородного страдательно»;
c) «тех, кто выдумывают слияние и смешение двух естеств Христа»;
d) «тех, которые в заблуждении утверждают, что принятый Им от нас зрак раба небесной или другой какой-нибудь сущности»;
e) «тех, которые баснословят, что до соединения два естества Господа, а по соединении выдумывают одно естество».
Предположение, о том, что богословы Древневосточных церквей, занимали одну или несколько из этих позиций, оказывается противоречащим имеющимся свидетельствам. Патриарх Диоскор не придерживался ни одного из этих мнений и этот факт, был безоговорочно признан даже Халкидонским собором. Что касается других лиц, необходимо настаивать на том, что они были анафематствованы православными церквями, без каких-либо доказательств того, что они впали в одну или несколько из этих ересей. На самом деле эти богословы не только не придерживались этих ересей, но даже категорически их осудили. Таким образом, осуждение халкидонской церковной традицией, таких людей, как Диоскор, Тимофей Элур, Филоксен и Севир – и, возможно, некоторых других, которые соглашались с ними в богословии и отказывались принять Халкидонский собор – основано на предположении, что они придерживались ересей, отвергнутых Халкидоном, что не соответствует действительности. Ни один из них никогда не придерживался ни одной из этих ересей, осуждённых Халкидонским собором.
Из четырёх упомянутых выше людей, Диоскор заслуживает особого внимания. Известно, что он был низложен в Халкидоне. Но очень важно то, как были предприняты действия против него. Наш основной источник информации об этом содержится в деяниях Халкидонского собора. Эти деяния были отредактированы и опубликованы учёными явно прохалкидонской ориентации, поэтому нельзя ожидать положительной оценки Патриарха. Они наиболее ярко показывают, что приговор против него был вынесен собранием около половины делегатов Халкидонского собора, присутствовавшими в городе.
Во главе с Пасхазином, главой римских легатов, который председательствовал на каждом заседании Собора, собрание прошло без имперских представителей. Фактически, собрание не смогло установить никакого преступления Диоскора, чтобы оправдать назначенное ему наказание. В конце заседания пришлось удовлетвориться тем, что он низложен из-за неподчинения и неповиновения. Не странно ли, что никто иной, как патриарх Александрийский, был наказан партией, собравшейся в Халкидоне, состоящей из людей, которые не знали определённо, за что с ним так обошлись?
Утверждение о том, что Диоскор был виновен в неподчинении и неповиновении, само по себе нуждается в проверке, хотя это и не может быть предпринято в данной статье. Достаточно сказать, что исследование имеющихся доказательств в его деле приведёт лишь к выводу, что на соборе присутствовала партия лиц враждебно настроенных лично против него. Пользуясь благосклонностью двора, они занимали видное положение на соборе. Они использовали это, чтобы выразить свою неприязнь и ненависть к Александрийскому патриарху. Факты, отмеченные в деяниях Халкидонского собора в отношении Диоскора, с одной стороны, и приговор по его делу, с другой, не содержат указания даже на конкретное обвинение, выдвинутое против него. Таким образом, произошло то, что, выступавшие против него, собрались вместе со всеми теми, на кого они могли повлиять, и вынесли приговор о низложении, которое впоследствии с трудом пришлось принять собору. Так обстоит дело в отношении патриарха Диоскора, даже помимо заботы о воссоединении Православной и древневосточных церквей, халкидонское предание давно должно было отказаться от осуждения этого человека, как недостойного увековечевания его имени в Церкви Христовой.
Что же можно сказать об осуждении Халкидонского собора и папы Льва I древневосточными церквями? На этот вопрос также можно ответить более или менее подобным образом. Одним из следствий этого осуждения является то, что ни собор, ни папа не исключили полностью несторианства. Утверждается даже, что при союзе, который папе удалось заключить между собой и имперской властью в Константинополе, Халкидонский собор использовался для того, чтобы навязать Церкви богословскую позицию, по существу совпадающую с учением Нестория. Основа этого утверждения не может обсуждаться здесь. Как бы то ни было, общеизвестно, что и Лев Великий, и Халкидонский собор прямо осудили Нестория и богословие разделения единого Христа на два центра бытия. Это значит, что каким бы ни был их богословский язык, они придерживались точки зрения, несовместимой с несторианством.
Таким образом, ясно, что заявленные причины осуждения с обеих сторон были подвергнуты сомнению. Это само по себе должно было привести церкви к диалогу, чтобы увидеть, в чём именно они расходятся.
Истинная проблема между двумя сторонами кроется в двух терминах
Диоскор Александрийский и другие представители древневосточных церквей, отказываясь принять Халкидонский собор, выдвинули против собора три пункта. Во-первых, они утверждали, что богословие Томоса Льва, касающееся единства Личности Христа, было еретическим. Но собор объявил его документом веры, тем самым нарушив уже установленную норму Православия. Во-вторых, они настаивали на том, что фраза «в двух природах», которую собор вынужден был принять в своей формуле, во исполнение соглашения, достигнутого между папой Львом и императорской властью в Константинополе ещё до его созыва, означало лишь «две (соединённые) природы после соединения» несторианской школы, и что, следовательно, собор неблагоразумно его одобрил, так как это было недостаточно для выражения единства Личности нашего Господа. В-третьих, они утверждали, что отношение собора к Диоскору никоим образом не оправдано, и что оправдание Феодорита Кирского и Ивы Эдесского, осудивших Эфесский собор 431 года и объявивших богословие Кирилла Александрийского аполлинарианством, представляет собой явное нарушение общепринятой веры Церкви. Фактически на этих основаниях они утверждали, что, несмотря на своё словесное неприятие «несторианского» разделения единого Христа, папа и собор фактически не дистанцировались от ереси.
Аналогичная настойчивость стоит за осуждением древневосточных богословов православными церквями. Аргумент состоит в том, что, хотя такие люди, как Диоскор и другие, на словах предали анафеме монофизитство, их формулировка веры была недостаточна для того, чтобы исключить ересь.
Изучение трёх пунктов, выдвинутых против Халкидонского собора богословами древневосточных церквей, не может быть предпринято в рамках данной статьи. Можно только отметить, что халкидонская традиция пыталась в VI веке тонко включить в свою богословскую позицию существенные акценты, лежащие в основе этих пунктов. Богословское развитие Православной церкви в VI веке было определенно Кириллом [Александрийским]. Это привело к Собору 553 года, который косвенно признал, что реабилитация Халкидоном Феодорита [Кирского] и Ивы [Эдесского] была поспешным действием.
Древневосточные богословы также интерпретировали свою богословскую традицию, показывая, что она исключает монофизитство с той же решимостью, как и православная сторона.
Принимая во внимание богословское развитие халкидонитов в VI веке и защиту их традиции от противников собора, можно сказать, что реальный спор между ними заключался не в противостоянии между православием и ересью; это была скорее просьба одной стороны о поправке формулы веры, данной другой. Патриарх Диоскор, например, и другие лица были не в состоянии приспособиться к богословию Томоса Льва и Халкидонского собора с их настойчивостью на фразе «в двух природах». На фоне богословия Кирилла, в котором они были воспитаны, эта фраза для этих людей могла означать лишь то, что Христос существовал в двух центрах бытия. Партия людей, руководившая Халкидонским Собором, испытывала аналогичные затруднения с фразами «в двух природах» и «одна воплощённая природа Бога-Слова». Они вполне могли видеть в них только подчёркнутое смешение природ. Эта неспособность заставила их подозревать друг друга в ереси, которая и была истинной причиной разделения.
Что мы можем сделать в наше время
Отрадно, что неофициальные консультации богословов Православной и Древневосточной церквей вышли на новую почву в диалоге. На самом деле соглашение, достигнутое между ними, а именно то, что две церковные семьи придерживаются одной и той же доктринальной позиции, имеет большое значение. Ибо это подразумевает, что две церковные семьи согласны не только в осуждении ереси, но и в том, что они придерживаются по существу одной и той же догмы; разница между ними только терминологическая.
Это, по сути, не является чем-то новым. Это было так с самого начала. Во время Халкидонского собора это согласие было ясно выражено между патриархом Диоскором и восточными делегатами, которые боролись за принятие их проекта определения в качестве формулы собора 22 октября 451 года. Но действительное соглашение, существовавшее между двумя сторонами, было погребено в чрезмерной страсти, порождённой личной неприязнью и взаимным соперничеством. Если мы сможем в наше время преодолеть эти человеческие факторы, мы увидим, что между двумя семьями церквей существует подлинное согласие. Неофициальные консультации, которые мы провели, указывают на такую возможность.
Соглашение, достигнутое богословами, действительно является важной вехой в отношениях между двумя семьями церквей. Настало время призвать наши Церкви назначить членов официальной комиссии, которая соберётся и формализует достигнутое нами соглашение. Вслед за этим церквям необходимо официально предпринять несколько шагов. В связи с этим следует упомянуть три мероприятия. Прежде всего, мы должны подготовить почву для снятия осуждения с обеих сторон. Поскольку это деликатный шаг, церквам необходимо предпринять постепенный процесс их устранения, удаляя из литургических и богословских текстов выражения осуждения. Во-вторых, церкви должны официально вынести на обсуждение вопрос о восстановлении общения друг с другом. Здесь также следует действовать с осторожностью и благоразумием. Но данная цель должна быть у нас в голове, и мы должны работать для её достижения. В-третьих, церкви должны создать официальную комиссию, которая занималась бы другими вопросами, связанными с восстановлением единства между ними.
Принятие этих шагов обеими сторонами по отношению друг к другу не потребует от древневосточных церквей формального принятия Халкидонского и трёх последующих соборов. От них потребуется только отказ от прежней традиции осуждать эти соборы. Восстановление единства приведёт к тому, что две семьи церквей соединятся в одно тело в прямом смысле этого слова. Вопрос о соборах разрешится внутри единой Церкви.
Слово в заключение
Неоспоримым фактом является то, что между тринитарным спором IV века и христологическим спором V и последующих столетий было одно важное различие. Первый вопрос был более или менее исключительно богословским. На Востоке многие суровые критики Никейского символа веры сочли фразу «homoousion to Patri» (единосущный Отцу), вводящей в заблуждение и неприемлемой. Перед лицом этой проблемы возникло богословское движение на Востоке, которое истолковало этот термин удовлетворительно для критиков. Это привело к урегулированию вопроса, по крайней мере, в Восточной церкви. Такие люди, как Афанасий Александрийский и Иларий Пиктавийский, а также отцы-каппадокийцы вступили в диалог с критиками и смогли добиться урегулирования.
С другой стороны, христологический спор был спором, в котором соперничество между главными кафедрами — между Римом и Александрией, с одной стороны, и между Константинополем и Александрией, с другой, — было сопутствующим фактором. Рим, например, воспользовался этим спором как поводом для утверждения своей теории папского превосходства над вселенской Церковью; а Константинополь, возглавляемый имперской властью, стремился создать теократическое государство для Востока под своей эгидой.
Эти силы, сыгравшие значительную роль в умах людей, представлявших соответственно Римский и Константинопольский престолы на Халкидонском соборе, не имеют реального отношения к богословскому вопросу, рассматриваемому собором. Но эти люди воспользовались собором, чтобы отстаивать свои точки зрения. Поэтому любая оценка собора должна учитывать роль нехристологических факторов.
Почти с самого начала в Церкви происходило ясное догматическое развитие в отношении толкования Личности Иисуса Христа. Со времени Никейского собора это развитие действительно было очень отчётливым. Символ веры собора 325 года был еретически истолкован Аполлинарием Лаодикийским. С ересью лаодикийского епископа умело боролись Феодор Мопсуестийский и антиохийская школа. Однако их учение было несовершенно в вопросе личностного единства Христа. Именно отцы александрийской богословской традиции исправили несостоятельность антиохийской школы. Халкидонское определение веры было предназначено для того, чтобы преодолеть возможную еретическую интерпретацию александрийской христологии. Но определение Халкидона было лишь утверждением, включающим акценты из различных традиций без их надлежащей интеграции. И у Льва Великого, и у императорской власти в Константинополе в дополнение к решению богословских споров того времени были и другие планы, осуществлявшиеся через собор. Критики собора усмотрели в его догматических решениях ряд недомолвок и отказались принять собор. В VI веке, столкнувшись с ожесточённой оппозицией со стороны лидеров древневосточных церквей, православные богословы попытались исправить недостатки собора. Но это было одностороннее развитие, которое древневосточная сторона не восприняла как основу для союза.