Ночь у егеря прошла на удивление спокойно, хотя постояльцев, судя по суете в обеденном зале, прибавилось. Поутру было накрыто четыре стола из пяти, и Сидор с молодой помощницей занимался сервировкой.
- Доброе утро, - Леха сел за столик, за которым сидел вечером.
- Доброе, - Сидор подошел и присел на краешек стула. – Вы с домовым, что ли, вечером разговоры учиняли?
- Учиняли, - Леха удивился. – Неужели слышно было?
- Не, не слышно. Только всю ночь за печкой как бы кто-то возился, а поутру обмылок я на пороге нашел, с черного хода. В чем-то коричневом. А там ходить некому, кроме меня да домового.
Леха усмехнулся и повеселел, - похоже, дошло до твоего хозяина, что с разными изворотами сам может выворотнем стать. Надеюсь, родню проведает, да там ему по-родственному извилины то распрядут как надо.
- Спасибо, уважил, - Сидор встал. – А что он у меня, чудной оказался?
- Маленько. Кикимора его не поймала, да опряла.
Сидор тоже усмехнулся: - ну, это нам знакомо. С такой тоски - только кнут да труд, - и пошел дольше хлопотать к стойке.
Анчутка, сидя на плече егеря, ехидно заметил: - Плакал, бился, колотился, да жены и не добился.
Егерь, подцепив с тарелки кусок яичницы, покосился на него и тихонько сказал, - ты лучше подумай, кого на пару дней приставить двери в дом сторожить. Без домового, какого-никакого, дом оставлять не дело.
Анчутка повозился и предложил, - овинника да банника, больше то некого. Овинник за дверьми посмотрит, а банник и в дом может зайти. Только опасаюсь я, банники народец суровый. Да и овинник не сахар.
Закончив завтрак, Леха подошел к Сидору.
- Банька то топится во дворе? Я бы сходил.
- К вечеру стоплю, не вопрос.
***
Выйдя во двор, Леха решил разыскать овинника, поговорить. Нашелся тот, где и ожидалось – в конюшне. Едва войдя, егерь через очки увидел катящийся ему под ноги серый клубок. Овинник, представший в обличье кота, был крепко не в духе.
- Доброго здравия, хозяин, - Леха отступил в сторону.
- Ты здравия своему выродку сейчас желать будешь, - овинник шипел, выгнув спину дугой, и глядел на анчутку.
Анчутка, вцепившись в плечо егеря, бормотал: - ты посмотри, какая бестия. Зайти не успели, как нас за волоса, да под небеса. Каков кулик – в своем болоте велик.
- Не для пакости пришли, с великой просьбой. Не гони, порухи не будет. – Егерь присел на корточки перед овинником.
Тот в упор глядел на анчутку, хотя шипеть перестал. И тут вдруг анчутка соскочил с плеча егеря прямо перед мордой кота, протянул лапку ему чуть не под нос и с пафосом произнес; - бей, но выслушай!
Овинник от такого совершенно очумел. Влепить то нечисти он был готов и без уговоров, но потом, получается, надо слушать. А если надо слушать, то и бить лучше потом – хоть узнаешь, за что и сколько отвесить.
Овинник задумался, потом метнулся в стойло.
Воспользовавшись паузой, егерь спросил у анчутки, - за что же он так вашего брата не любит?
- Исключительно старорежимные предрассудки. – Анчутка потер нос, - неприкрытая ксенофобия и нравственная деградация.
В этот момент овинник появился уже в обличье мужичка.
- Я ничего не понял, что тут у меня за посольство, и нахрена. И кому тут бить пятак, а кого слушать.
Егерь открыл было рот, но тут анчутка выступил на шаг вперед.
- Какой знатный двор. И мы сразу видим, что со всех сторон крепкое и надежное хозяйство. И дело свое, уважаемый хозяин, ты знаешь крепко.
Овинник удивленно смотрел на анчутку, и даже понемногу переставал хмуриться.
- Но скажите мне на милость вот что, уважаемый, крепкий и надежный хозяин. – Анчутка отставил копыто в строну, упер лапку в бок и театрально откинул мордочку.
- Почему мы, два уставших путника, всю ночь должны выслушивать сексуальные фантазии вашего домового недоразумения? И я вместе с господином егерем, между прочим – …
Анчутка вытянулся и набрал в грудь побольше воздуха…
- СЕМАРГЛА!!! - …
- должен терпеть унижения и угрозы, пытаясь привести в чувство одного воспаленного охотника до кикимор, и просить о ничтожном одолжении любителя чесать пятаки на конюшне?
Анчутка закатил глаза, опустил голову и застыл.
Овинник смотрел то на анчутку, то на егеря, явно пребывая в интеллектуальном шоке, а по простому – офигев.
- Еще раз, но чтобы я понял, – попросил он.
Леха решил, что пора брать бразды правления в свои руки, пока внезапно проснувшееся красноречие не завело анчутку в дебри повествования.
- Мы к тебе с просьбой. Домовой, как ты слышал, впал в любовную горячку и начал страдать всяким непотребством. Поэтому мы ему вчера сделали внушение, а сегодня он направился в Черные Скалы к родне. И не будет его пару дней. Мы бы хотели попросить тебя, если можешь – посмотри за входом в дом. Домового нет, всяко может случиться.
- Ты вправду егерь Семаргла? – овинник посмотрел на Леху с уважением.
- Правда.
Анчутка встрепенулся, - да, правда, и надо смотреть, на кого руки поднял. Чтобы не попасть впросак.
- Я не в просак, я в морду, - овинник мельком глянул на анчутку и задумался. – Ну ладно, чего уж, посмотрю за избой. Но только снаружи, внутрь мне хода нет.
Егерь достал из кармана припасенную галету.
- Спасибо, хозяин, уважил. Угостись.
- Пригляжу, - овинник взял галету, понюхал и не торопясь ушел в дальний угол.
***
- Анчутка, - Леха после разговора с овинником был поражен красноречием нечисти, - откуда у тебя это берется? Нравственная деградация, фобия какая-то. Я и слов таких не слышал.
- Да я гостил как-то у шишиги, в графских прудах. Там молодая графиня вечно уроки брала то театрального искусства, то ораторского мастерства, то исторических деяний. Я и запомнил.
- Во как, графиня, - удивился Леха. – И что там, были фобии?
- Не, в основном беспутство и непотребство. Из фобий только папенька граф, который шлялся возле пруда и мог нарушить уроки в самый неподходящий момент.
- Ладно, пошли в деревню, поищем тебе ремень. А то ходишь как охряпка.