Дома Петрович с интересом слушал рассказ о первом моём дне в качестве куратора шахматного клуба при том, что поначалу и изобразил полное безразличие и, когда я предложил поделиться впечатлениями он вяло ответил:
- Валяй, коль есть желание.
Когда я закончил повествование уже известное тебе, читатель, естественно, добавив благодарность Петровичу за книгу «Комбинации и ловушки в дебюте», знакомство с которой позволило обыграть господина Хромых, который был шахматистом не чета мне, мой собеседник скромно ответил:
- Делов-то, - и потом со вздохом добавил, - А Клавочку жаль.
Я удивился, что мой друг с ней знаком, но оказалось, что знакомы они не были, но её историю все знают, само собой, если в эти все не учитывать меня, узнавшего только сегодня про странную юную особу, которая вела себя как дама, так скажем, в годах.
- А, как ты думаешь, сколько ей лет? - спросил Петрович и понял, что вопрос с подвохом.
Но какие могут быть подвохи, если я собственными глазами видел, что возраст этой девушки никак не может быть больше двадцати. И если полагать, что она выглядит моложе своих лет, то можно предположить, что ей, ну, двадцать пять. О чём я поведал собеседнику.
- Сорок девять, - сказал Петрович, наслаждаясь эффектом, который произвели на меня его слова и назидательно добавил, - Возраст женщины тайна великая для мужчины есть, потому что любой женщине всегда лет столько, сколько она сама решит, - и сжалившись надо мной, пояснил несоответствие, - В девятнадцать лет она встретилась с курсантом военного училища. Ну и как обычно, весна, романтика и очередная любовь на всю оставшуюся жизнь, которая потом, столкнувшись с бытом, реалиями повседневности и службы превратится худо-бедно нормальную семейную жизнь или закончится разной степени негативными воспоминаниями. Мама её женщина мудрая и желающая дочери только хорошего эти отношения расстроила мастерски. Разминулись молодые, когда военное училище передислоцировали в новое, что неудивительно для военного училища, секретное место и не было никакой возможности договориться о встрече. Мама была рада и хоть дочь впала в хандру, не сомневалась, что дочь погорюет-погорюет и новая любовь ей голову закружит. А оказалось всё иначе. Ни о ком ином и думать Клава не хотела. И нашла она ведунью, которая выслушав девушку, сказала, что встретит она своего любимого обязательно, но не скоро. А на сомнения, девушки, что если нескоро, то и Ванечка, так звали курсанта, что пленил сердце юного создания, её и не узнает, старушка уверила, что узнает.
И вот шли годы Клава ждала встречи с любимым, он не появлялся, а Клава не менялась внешне нисколечко. Только глаза голубые стали серыми. А про своего любимого кроме синих глаз, улыбки белозубой, густого русого чуба и нрава весёлого, помнила девушка только, что Иван был отличным шахматистом и в каждом новом городе, куда посылали его отца офицера, он первым делом записывался в шахматный клуб. Вот и Клава, в шахматы не играющая стала посещать шахматный клуб с уверенностью, что её любимый Ванечка, когда-то сюда наведается.
История, рассказанная Петровичем, как и все его истории, была привлекательной, но неправдоподобной. Скорее всего, именно за неправдоподобность я и любил его байки. Но обычно его рассказы описывали события, которые я не мог проверить, данная же история была реальна и проверить её подлинность не составляло труда. Хотя с другой стороны, не смогу же я просто подойти к женщине и спросить сколько ей лет. Посему я отнёсся к этой истории, как и ко всем байкам Петровича.
В следующую пятницу мне всё же удалось познакомиться с членами шахматного клуба. Тамара Трофимовна представила меня, как всевидящее око домоуправления, а так же связующее звено реальной власти на местах и инициативы граждан. Думаю, что слова домоправительницы также, как и я никто не понял. Все просто знали, что если в клубе в углу стоит стол, на котором красуется табличка «Куратор», то должен это место кто-то занимать. Ну и ключи от шкафа, где хранятся доски шахматные кто-то должен хранить. Поэтому отнеслись к моей персоне безразлично-дружелюбно. А когда уважаемый член клуба Пётр Карпович Хромых доложил, что счёт в его противостоянии со мной 1:1, то дружелюбия ещё прибавилось.
В заключение официальной части Тамара Трофимовна напомнила, что скоро предстоит матч с шахматным клубом из недавно построенной рядом высотки и желает нам к такому событию хорошо подготовиться.
И пошли будни шахматного клуба. Каждую пятницу я раздавал шахматы членам клуба вначале, получал в конце и запирал шкаф перед уходом. Всё время между раздачей и сбором я проводил за своим столом наблюдая за ходом баталий и общаясь с членами клуба на различные темы.
Обязанности были необременительные, а сдобренные приятным общением с умными людьми делали общественную нагрузку даже приятной. Но раздумывая над организацией дел в клубе я решил, что члены клуба тратят много времени на получение комплектов шахмат и на их сдачу. Поэтому я решил приходить заранее и расставлять шахматы самостоятельно. Мне это несложно, я члены клуба получат дополнительное время за доской.
Петрович, узнав о моей инициативе, отнёсся к ней скептически. А на мою просьбу объяснить причину, он ответил, что не знает и добавил:
- Даже, меняя местами банки с консервами в чулане, задумывайся: не нарушаешь ли ты гармонию мироздания и что за этим может последовать, - объяснил свой скепсис он.