- Неужели он еще стоит? - спросила Оля у тетки, с которой шла по широкой пыльной дороге в магазин за хлебом. - Мрачный такой, жуткий, как и в детстве...
Тетка нехотя посмотрела в сторону одинокого дома с высокой остроконечной крышей и быстро перекрестилась.
- Стоит... Куда ему деться?
- Давно уже никто в нем не живет?
- Да лет десять точно. - тетка Евдокия скривилась, точно лимон съела. - Как умерла немка эта... как же ее... дай Бог памяти... Ингрид Ридель! Во! Так и пустует.
Оля явственно вспомнила старую немку, о которой ходили разные слухи, в том числе и то, что она знается с нечистой силой и то, что в ее мрачном доме вместе с ней поселилось зло. Она была высокой и худой как жердь, вечно одетая во что-то черное, окутывавшее ее с головы до пят. Ее часто видели на кладбище с большой полотняной торбой и что она там собирала, оставалось только догадываться. Немку обходили стороной, а вездесущие пацаны находили в овражке возле ее дома кости животных и огарки черных свечей.
Оля поежилась от детских воспоминаний, хотя сейчас они казались просто глупыми байками.
- А что это ты за нее заговорила? - тетка Евдокия зыркнула на нее недовольным взглядом. - Вспомнила на ночь, окаянную!
- Да просто... Дом увидела и вспомнила.
- Пусть ее черти в аду жарят, а ты больше не упоминай ее! - тетка пригрозила девушке пальцем и пошла к кучке женщин, разглядывающих привезенные из города халаты да носки с чулками.
* * *
Как и почему Фрау Ингрид Ридель оказалась в этой деревне, не знал никто. Немку привезли ночью, выгрузили возле этого дома весь ее багаж, ее саму и дюжину черных котов, которые безбожно орали на всю улицу. Еще раньше, в этом доме жил поп с женой и двумя детьми, но с чего-то тронулся умом и, заткнув валенком печную трубу, лег спать, тем самым лишив жизни и себя, и свою семью. Дом стал пользоваться дурной славой, а теперь, когда в нем поселилась странная немка, его вообще обходили стороной.
- О чем задумалась? - веселый мужской голос вернул Олю на землю и, обернувшись, она увидела Антона Грачева, соседа из дома напротив.
- Здравствуй Антон. - Оля приветливо кивнула ему. - Да так... детство вспомнила.
- А меня часто вспоминала? - подмигнул ей парень. В его глазах мелькнуло что-то, похожее на давнюю боль, но он тот час взял себя в руки и его лицо озарилось мягкой улыбкой.
- Конечно. - Оля тепло пожала его большую, загорелую руку. - Мы с тобой все овраги да сараи здесь облазили!
- Это точно. - Антон руку не убрал, лишь слегка сжал ее пальцы. - Я заметил, ты на дом смотришь и подумал, что вспоминаешь, как мы с тобой на разведку ходили, хотели немку за поеданием младенцев застукать.
Он весело засмеялся и лучики морщинок разбежались от уголков глаз, делая его лицо еще более открытым.
Оля вдруг вспомнила этот день и страх как тогда, в детстве, сжал сердце.
Они пробрались к кустам, окружающим дом и через проломанную в заборе дыру, пролезли во двор. Дом был заперт, видимо хозяйка ушла по своим делам и разноцветные стекла с укором смотрели на незваных гостей, зловеще отсвечивая под лучами заходящего солнца. Но больше всего, детский взор Оли шокировали розы, цветущие по всему двору. Их черные бутоны, словно похоронный креп навевали тоску и страх, благоухая под вечер еще сильнее. Это сейчас Оля знала, что они не совсем черные - их бархатная каемка имела более темный оттенок чем бордовая середина и под вечерней тенью деревьев, они казались совсем темными.
- Что вы здесь делаете? - голос фрау Ингрид, заставил их подпрыгнуть от страха и, завизжав, они кинулись было прочь, но тут Оля почувствовала, как немка схватила ее за плечо. Она дернулась вперед, сбрасывая эти костлявые пальцы и перепрыгнула заборчик, безжалостно вытаптывая черные розы.
- Проклятые киндер! - прошипела немка. - Ненавижу!
Уже дома, Оля обратила внимание, что плечо ужасно саднило и, посмотрев в зеркало, с ужасом увидела четыре кровавые полосы на нежной детской коже. Но разве могла это сделать фрау Ингрид? Скорее всего она оцарапалась о острые шипы черных роз...
- Баккара... - прошептала Оля и ее плечо снова засаднило.
- Что? - переспросил Антон.
- Это сорт черной розы - Баккара...
* * *
В эту ночь Олю преследовали кошмары из детства. Ей мерещилась ужасная немка, ее розы и мрачный дом с витражными окнами. Проснулась она разбитой, с головной болью и сразу заметила сверток, одиноко лежавший на подоконнике. Она подошла к окну и сразу же поняла, что скрывается под тонким слоем оберточной бумаги. Руки страшно дрожали, когда она разворачивала этот сверток и она терялась в догадках - кто мог так пошутить над ней? Острый шип вонзился ей в палец и Оля вскрикнула, прижав его к губам.
Три черные розы, обвитые черной лентой, которой украшали венки, упали на пол, касаясь ее ног прохладными лепестками.
- Проснулась уже? - в окно заглянул Антон и Оля испуганно вскрикнула. - Ты чего?
- Ты ничего мне не приносил? - Оля на секунду понадеялась, что это дурацкая шутка Антона. - Только честно.
- Нет, а что? - по лицу парня, было видно, что он действительно ничего не знает. - Оля, что случилось?
- Сам посмотри, - она отошла от окна и перемахнув через подоконник, Антон оказался в комнате, чуть не наступив на розы.
- Кто это мог сделать? - удивленно протянул парень, рассматривая траурный букет и, завернув его снова в бумагу, вышвырнул в окно.
- Сколько ты уже здесь?
- Неделю.
- Это в первый раз?
- Да... И мне такие шутки не нравятся.
- Не бери в голову. - Антон присел на кровать. - Кто-то решил разыграть тебя.
- Это плохие шутки, - сказала Оля и вздрогнула, когда окна в доме фрау Ридель сверкнули под лучами солнца, словно подмигивая ей.
продолжение следует