1114 подписчиков

Габриэль Д’Аннунцио между большевизмом и ардитизмом. Советская Россия и Фиуме: мифы и реальность

26 апреля 202226 апр 2022

12 мин

@Артур Кураш

Имя Габриэле Д’Аннунцио (1863-1938) – «Гавриила Благовестника», «итальянца № 1», прославленного поэта, драматурга, «Данте XX века», ярчайшего представителя европейской аристократической и культурной богемы периода «la Belle Époque», отчаянного авантюриста, блистательного оратора, одного из пионеров автомобилизма и авиации, военного героя-авиатора (15 орденов и медалей Италии, орден почетного легиона Франции, орден военного креста Франции (трижды) и Великобритании (MC), как и его литературные, поэтические и даже кинематографические произведения периода Великого немого – были широко известны и очень популярны в начале XXвека не только в Западной Европе, но и в царской России.

На русский язык произведения Д’Аннунцио стали переводиться с 1893 г. В период 1909-1910 гг. московским издательством В.М. Саблина было опубликовано полное собрание сочинений Д’Аннунцио в 12-ти томах. В целом творчество Д’Аннунцио оказало влияние на целое поколение русских поэтов и писателей: А. Блок, Н. Гумилев, К. Бальмонт, В. Брюсов, М. Цветаева, ранняя проза М. Горького. (БСЭ, БРЭ). Также известно, что в 1919 г. была снята художественная лента «Азра» по мотивам пьесы Д’Аннунцио «Дочь Иорио» (другие названия: «Дочь рыбака», «Полюбив, мы умираем»; реж. Петр Чардынин, пр-во «Ателье Дмитрия Харитонова», Одесса) – единственная в XX веке российская кинолента по произведениям Д’Аннунцио.

Во многом благодаря буржуазной прессе, на рубеже XIX-XX вв. был создан и воспет мифообраз Д’Аннунцио с мышлением и поведением анархиста, навсегда ставшего кумиром европейской молодежи, как «недосягаемый небожитель», «дамский угодник с мировым именем», «бесстрашный искатель приключений», «утонченнейшей эстет-эпикуреец», «певец и творец жизни» и т.п.; в 1915-1920 гг. арсенал мифообраза был значительно расширен: «поэт-солдат», «всесильный Человечище новой формации», «отец-патриот», «спаситель Италии» и т.п.

Габриэле Д’Аннунцио и фьюмские события

Не вызывает сомнений, что именно фьюмские события 1919-1920 гг. стали в биографии поэта главными, и даже более важными и масштабными, чем его участие в Первой мировой войне. В фьюмский период имя 57-летнего Д’Аннунцио, в недавнем прошлом военного офицера морской авиации, а теперь Команданте (т.е. командующего армией, а не просто коменданта города), не сходило с первых полос европейских газет и журналов, особенно в Италии, вызывая жаркие споры, а вскоре даже раскол среди итальянцев.

Конечно, подавляющая часть общества, особенно в первые дни, буквально ликовала, узнав о стремительном захвате итальянского города Фьюме на Восточной Адриатике (12 сентября 1919 г.) сардинскими ветеранами-ардити (и, конечно, примкнувшими к ним добровольцами) во главе с кумиром нации Д’Аннунцио, как и с великой радостью восприняла новость о позорном бегстве всех оккупационных войск бывших союзников, в особенности французских солдат и моряков, ставших к осени 1919 г. ненавистными каждому фьюмскому итальянцу.

Буржуазная и националистическая пресса воспевала Команданте осанну, романтизировала, всячески поддерживала и оправдывала происходящие в Фьюме события; а оппозиционная, главным образом социалистическая «Avanti!» (редакции в Риме, Милане, Турине); «Lavoratore» (Триест), выдержав паузу, через несколько месяцев обрушилась с критикой на «Хранителей национальной чести»: клеймила позором, подвергала осмеянию, опровергала фальшивые новости, проводила собственные расследования, публиковала репортажи «с места событий» (включая перепечатку зарубежных), а также доводила до всеобщего сведения разоблачительные документы скандального характера и свидетельства очевидцев, преследуя главную цель – развенчать миф «героя нации», объявив его преступным и беспринципным авантюристом, способным втянуть Италию в «чудовищную кровавую бойню против всех»; фьюмскую кампанию именовали фарсом, чудовищной прихотью «сына Аркадии» под надуманным предлогом спасения и защиты итальянского духа – «italianità» на восточной Адриатике; Д’Аннунцио называли «лысым безумцем с короной на голове», ставшим марионеткой в руках «акул буржуазной военщины» и т.п.

Несмотря на давность фьюмских событий – минуло ровно сто лет! – они по-прежнему привлекают к себе внимание: снимаются документальные фильмы (RAI), проводятся научные исследования, публикации, активные обсуждения (преимущественно в солнечных лучах славы), включая социальные сети и т.д.

Вместе с этим заметна «живучесть» трех основных мифов, возникших в Италии еще в 1920 году и имеющих отношение к Советской России. Речь идет о якобы взаимном официальном признании Страны Советов и Независимой республики Фьюме / Итальянского Регентства Карнаро; о позитивном отношении Ленина к заключению договора с Фьюме и личных симпатиях к Д’Аннунцио, как «единственному итальянцу, способному осуществить революцию в Италии», и «с которым следует заключить договор»; а также о надежде Кремля на появление «Фьюмской социалистической республики» (цитата: «Советское правительство и, в частности, Ленин питали надежды на создание социалистической республики, острова протокоммунизма в море чистогана» - Шварц Е. Габриэле Д’Аннунцио. Крылатый циклоп: (Путеводитель по жизни Габриэле Д’Аннунцио).

Понять феномен Фьюме и основные причины появления на послевоенной карте Европы этого непризнанного, мятежного города-государства невозможно без анализа ее ключевого документа. Для этого нами осуществлен полный перевод и публикация текста республиканской конституции, что позволило провести структурный, контекстуальный и сравнительный анализ документа авторства Габриэля Д’Аннунцио—поэта, политика, диктатора, чья противоречивая личность и литературное творчество вдохновило не одно поколение кинематографистов, среди которых П. Чардынин, Л. Висконти, П. Вейгль, Б. Лардж и др. В экранной культуре до сих пор жив интерес к литературному наследию Д’Аннунцио.

«Ардиты» / «arditi» – от итал. «отважный, смелый, дерзкий» – солдаты ударных отрядов итальянской армии в 1915–1918 гг.; основное оружие – бомбы, ручные гранаты, револьверы и кинжалы; основная, привилегированная часть фьюмской армии Д’Аннунцио, общей численностью около 10 тыс. солдат и офицеров; находились на полном довольствие и ежемесячным жалованьем; в Фьюме также занимались обучением военного дела (владение оружием, военной тактикой), строевой подготовкой и приучением к дисциплине молодых фашистов и прибывавших рекрутов; ардиты были также известны как фьюмские «легионеры»; по мнению Д’Аннунцио «легионеры» – звучало «благородней» и напоминало традиции Древнего Рима; в 1920 г. фьюмский «ардитизм» в понимании социалистов ничем не отличался от фашизма, бандитизма или терроризма; в отдельных статьях «Avanti!» (ноябрь 1920 г.) появляется термин «белая гвардия» (Врангеля) как синоним «ардитов», «фьюмских легионеров», «фашистов» [1].

Фьюме или «Свободный город Фьюме» — именно так до 1943 / 1947 гг. официально именовался современный хорватский город Риека, расположенный в северной части Далмации в живописнейшем уголке Кварнерского (Карнарского / Golfo del Quarnero) залива, в его крайней северной точке. Итальянское название города — Fiume, т. е. «река», смысловая привязка к названию полноводной речки Фьюмара, разделяющей город на две части,— было хорошо известно еще со времен Древнего Рима; среди хорватского населения распространенным было название — «Риека», что также означает «река».

Фьюме до Первой мировой войны—небольшой портовый город с населением немногим более 50 тыс. человек. Центральная часть города была заселена преимущественно местными (этническими) итальянцами, частично — хорватами и др.; на окраине и за чертой города проживали в основном хорваты, а также словенцы, венгры, сербы и др. Основной язык общения фьюмчан (до 1943–1947 гг.) — итальянский; языковая особенность: по утверждению современных потомков, до Первой мировой войны каждый коренной житель Фьюме свободно владел итальянским, немецким (австрийским), хорватским и венгерским языками; культурная особенность: в городе, несмотря на его многонациональность, царил итальянский дух, итальянская культура, язык, образ жизни, обычаи — одним словом, «italianità».

Историческая справка В 1779 г., с целью сохранения на Балканах уникального островка italianità, австрийская императрица Мария Терезия (1717–1780) издала указ о предоставлении Фьюме и прилегающим к нему землям особого статуса «Corpus separatum», что означало постоянно-нейтральный и полуавтономный статус «свободного города» в составе Австро-Венгерской империи. Благодаря этому статусу и соответствующим льготам Фьюме быстро получил широкую известность, даже популярность в мире бизнеса. До Первой мировой войны здесь была хорошо развита экономика, торговля и промышленное производство, включая крупные заводы и фабрики со смешанным капиталом: большой военный завод по производству торпед, станкостроительный завод, табачная, шоколадная, бумажная фабрики и многие небольшие производства по выпуску различной продукции первой необходимости.

В начале XX века Фьюме стал одним из самых крупных и богатых торговых городов Европы с железной дорогой и великолепно оборудованным портом, известным еще в античные времена, куда охотно заходили торговые суда со всего мира, а горожане привыкли к комфорту и широкому ассортименту товаров. В конце 1918 г., сразу после падения Австро-Венгерской империи, за Фьюме развернулась дипломатическая борьба между Королевством Италия и Югославией — Королевством Сербов, Хорватов и Словенцев, появившимся 1 декабря 1918 г. Оба государства считали Фьюме своей исконной территорией, а патриоты и националисты призывали к «самым решительным действиям», что означало лишь одно — развязывание очередной войны, к чему не была готова ни Италия, ни тем более Югославия. Руководство Итальянской социалистической партии до осени 1920 г. считало фьюмский вопрос второстепенным, незначительным, наивно полагая, что, невзирая на национальность, «настоящую свободу Фьюме могут дать только трудящиеся массы» .

Решение спорного вопроса было предложено фьюмскими социалистами 17 ноября 1918 г.: вернуть городу статус «Corpus Separatum»и объявить его свободным, постоянно-нейтральным городом, признанным международной конвенцией, где наиболее важные государственные вопросы решались бы посредством всеобщего голосования граждан. В список других мер входило: обеспечение максимальной эффективности работы порта; создание облегченных, особых условий для торговли с Италией, Югославией и Венгрией; развитие судостроительной промышленности; использование власти на благо рабочего класса 18 [4]. Это предложение, за исключением Королевства Италия, заинтересовало участников Парижской мирной конференции, в первую очередь президента США Вудро Вильсона (1856–1924), но было решительно отвергнуто итальянскими и югославскими националистами. Решение фьюмского вопроса, как и проблема Далмации, где значительная часть населения была также италоговорящей и которую, по мнению итальянских националистов-радикалов, необходимо было защитить от неминуемого югославского террора, оказалось тупиковым и приобрело острый характер.

Несмотря на то, что Италия находилась в числе стран-победительниц в Первой мировой войне и внесла огромный вклад на алтарь победы — 650 тыс. убитых (по другим сведениям— 900 тыс.), 947 тыс. раненых, около 600 тыс. пленных и пропавших без вести; военные расходы: 78,5 млрд. лир (по современным источникам — 148 млрд. лир) — обещанное Лондонским пактом (1915 г.) присоединение Фьюме и Северной Далмации с прилегающими островами в состав Италии не произошло. Бывшие союзники (США, Англия и Франция) посчитали вклад итальянцев «не таким уж и значительным», а высокомерный, уничижительный тон президента США в адрес итальянской делегации был и вовсе оскорбительным. Это вызвало в Италии бурю негодования, особенно в войсках, среди ветеранов, высшего военного командования, патриотов, националистов и большинства населения.

Таким образом, послевоенное приобретение Италии выглядело едва ли не «смехотворным», никак не оправдывающим ни человеческие и материальные потери, ни колоссальные расходы. Среди недавних друзейсоюзников Италия чувствовала себя обманутой, униженной, «побежденной в лагере победителей». По образному выражению Габриэле Д’Аннунцио, ставшему популярным в народе, это была «изуродованная победа» — «vittoria mutilata». Во всех слоях общества, открыто или тайно, но главным виновником дипломатического поражения называли премьер-министр Франческо Нитти (1868–1953) и его правительство. Давать прозвища первым лицам государства, видным политическим и общественным деятелям — характерная, историческая особенность, присущая итальянскому обществу.

В народе считали, что Нитти, как никто другой, заслуживает прозвище «Кагойя» — «слизняк», «улитка без раковины» (cagoia — истрийско-далматинский диалект итал. яз.—А.К.), авторство которого также приписывают Габриэле Д›Аннунцио. Это обидное прозвище Нитти получил за проявленную им «неповоротливость», слабость и малодушие (особенно, во время Парижской мирной конференции), как и за некомпетентность, неэффективность работы его кабинета министров. В 1919–1920 гг.

Италия переживала тяжелейший внутриполитический и экономический кризис, массовую безработицу, анархию «красного двухлетия» и реальную угрозу начала гражданской войны. Более того, в 1920 г. стало известно, что в стране готовился «агрессивный план акул итальянской военщины» по государственному перевороту, установлению военной диктатуры и даже лишению трона Виктора Эммануила III в пользу герцога Аосты Эммануила Филиберта Савойского (1869–1931) [1, 4].

Таким образом, накануне большого военного мятежа в Риме представители итальянской элиты-заговорщиков, куда входило высшее военное командование Италии, а также представители деловых и финансовых кругов (семейные кланы банкиров Фельтринелли, Пароди и др.), несомненно, все они были заинтересованы в небольшой, но победоносной кампании «за святое дело». В начале сентября 1919 г. события стали развиваться стремительно

окончание публикации

Подписывайтесь на наш канал, чтобы не пропустить

свежих релизов
архивных находок и
аналитических материалов от медиаэкспертов

#история кино #гении и злодеи #персонажи истории история италии