Собирая материал к ещё одному незавершённому пушкинскому произведению, драме «Русалка», я наткнулась в интернете на несколько статей об одном и том же – почему у поэта «русалка на ветвях сидит» и как вообще выглядели русалки в представлениях наших предков. И, почитав эти статьи, решила написать хотя бы немного на «русалью» тему.
Да, конечно же, совершенно неправильно представлять пушкинскую русалку существом с телом девушки и рыбьим хвостом, как её чаще всего изображают. Скорее всего, русалка у Лукоморья была похожа вот на эту, написанную К.А.Васильевым (хотя она и не на ветвях дуба сидит):
Впрочем, рыбий хвост видится многим. Вспомните тот полусказочный мир на улице Лукоморье, куда попадает герой братьев Стругацких: «Сумрачный свет падал из окна, на дубе шумно возился кот. Я замотал головой, вытряхивая из волос мусор. Странный это был мусор, неожиданный: крупная сухая рыбья чешуя. Колко спать будет, подумал я», «Во дворе кто-то сказал тихонько: “Спать пора, засиделись мы сегодня с тобой”. Голос был молодой, женский. “Спать так спать, – отозвался другой голос. Послышался протяжный зевок. – Плескаться больше не будешь сегодня?” – “Холодно что-то. Давай баиньки”. Стало тихо», «Мне сейчас же почудилось, что на дубе висит удавленник. Я опасливо поднял глаза. С нижней ветки дуба свешивался мокрый серебристо-зелёный акулий хвост. Хвост тяжело покачивался под порывами утреннего ветерка».
Думаю, что здесь уважаемые авторы оказались просто в плену у традиционных представлений об этих фантастических существах.
Ну, а как же всё-таки обстоят дела в других произведениях русской литературы, где действуют русалки? Я говорю именно о русской литературе – прелестную Русалочку Г.Андерсена с её несомненно рыбьим хвостом трогать не будем: тут другая страна и другая история.
Прежде всего, конечно, сам Александр Сергеевич. Помимо знаменитой драмы и русалки у Лукоморья, есть у него и Елица в стихотворении «Яныш королевич» из «Песен западных славян» (о ней речь впереди), и «прекрасная дева» из весьма по тому времени нескромного (а в наше вполне даже пристойного) стихотворения «Русалка» о согрешившем монахе:
И вдруг… легка, как тень ночная,
Бела, как ранний снег холмов,
Выходит женщина нагая
И молча села у брегов.
И намёков на рыбий хвост нет…
А у других авторов? По-разному. Совершенно традиционна для нас Морская царевна из одноимённого стихотворения М.Ю.Лермонтова:
Видит: лежит на песке золотом
Чудо морское с зелёным хвостом;
Хвост чешуёю змеиной покрыт,
Весь замирая, свиваясь, дрожит;
Пена струями сбегает с чела,
Очи одела смертельная мгла.
Бледные руки хватают песок;
Шепчут уста непонятный упрёк...
Не совсем ясно, есть ли хвост у русалки, которую встретил слободской плотник Гаврила в «Бежином луге» И.С.Тургенева: «Вот задремал и слышит вдруг, кто-то его зовёт… Глядит: а перед ним на ветке русалка сидит, качается и его к себе зовёт, а сама помирает со́ смеху, смеется... Вот зовёт она его, и такая вся сама светленькая, беленькая сидят на ветке, словно плотичка какая или пескарь, — а то вот ещё карась бывает такой белесоватый, серебряный... Гаврила-то плотник так и обмер, братцы мои, а она знай хохочет да его всё к себе этак рукой зовёт». Конечно, выразительно сравнение с рыбкой, но ведь всё может быть…
У фольклористов можно найти сведения, что традиционно восточные славяне представляли себе русалок как молодых девушек, нагих или в длинных белых одеждах, которые появляются на земле, когда начинает колоситься рожь, бегают по ржи, качаются на ветвях деревьев, танцуют, устраивают хороводы (согласитесь, что с хвостами делать это несколько неудобно).
Их считали опасными для людей: они не только пугают, но могут и защекотать до смерти, а кроме того, наводят порчу. Тот же самый плотник Гаврила, пошедший было на русалочий зов, «положил-таки на себя крест». И сразу «русалочка-то и смеяться перестала, да вдруг как заплачет... Плачет она, братцы мои, глаза волосами утирает, а волоса у нее зелёные, что твоя конопля. Вот поглядел, поглядел на неё Гаврила, да и стал её спрашивать: “Чего ты, лесное зелье, плачешь?” А русалка-то как взговорит ему: “Не креститься бы тебе, говорит, человече, жить бы тебе со мной на веселии до конца дней; а плачу я, убиваюсь оттого, что ты крестился; да не я одна убиваться буду: убивайся же и ты до конца дней”. Тут она, братцы мои, пропала, а Гавриле тотчас и понятственно стало, как ему из лесу, то есть, выйти... А только с тех пор вот он всё невесёлый ходит».
Я нашла огромное количество изображений русалок, но поместить большинство из них здесь не могу из-за Дзеновской цензуры (а пользоваться прямоугольничками не хочу). Но вот, к примеру, очень недобрая русалка, нарисованная И.Я.Билибиным:
А вот русалка-соблазнительница у С.С.Соломко (обе, заметьте, на деревьях!):
Но, наверное, самая знаменитая (после пушкинской, разумеется) русалка в русской литературе – это заглавная героиня повести Н.В.Гоголя «Майская ночь, или Утопленница». Помните несчастную Панночку, утопившуюся из-за злой мачехи? «Погубил ты, батьку, родную дочку свою! Погубила ведьма грешную душу твою! Прости тебя Бог; а мне, несчастной, видно, не велит Он жить на белом свете!..» Левко будет рассказывать: «С этого берега кинулась панночка в воду, и с той поры не стало её на свете». «Старухи выдумали, что с той поры все утопленницы выходили, в лунную ночь, в панский сад греться на месяце; и сотникова дочка сделалась над ними главною. В одну ночь увидела она мачеху свою возле пруда, напала на неё и с криком утащила в воду. Но ведьма и тут нашлась: оборотилась под водою в одну из утопленниц и через то ушла от плети из зеленого тростника, которою хотели её бить утопленницы. Верь бабам! Рассказывают ещё, что панночка собирает всякую ночь утопленниц и заглядывает поодиночке каждой в лицо, стараясь узнать, которая из них ведьма; но до сих пор не узнала. И если попадётся из людей кто, тотчас заставляет его угадывать, не то грозит утопить в воде».
Однако когда эта героиня появится на страницах повести сама, она будет не грозить, а умолять о помощи: «Парубок, — говорила она, и что-то неизъяснимо-трогательное слышалось в её речи. — Парубок, найди мне мою мачеху! Я ничего не пожалею для тебя. Я награжу тебя. Я тебя богато и роскошно награжу! У меня есть зарукавья, шитые шёлком, кораллы, ожерелья. Я подарю тебе пояс, унизанный жемчугом. У меня золото есть… Парубок, найди мне мою мачеху! Она страшная ведьма: мне не было от неё покою на белом свете. Она мучила меня; заставляла работать, как простую мужичку. Посмотри на лицо: она вывела румянец своими нечистыми чарами с щёк моих. Погляди на белую шею мою: они не смываются! они не смываются! они ни за что не смоются, эти синие пятна от железных когтей её. Погляди на белые ноги мои: они много ходили; не по коврам только, по песку горячему, по земле сырой, по колючему терновнику они ходили; а на очи мои, посмотри на очи: они не глядят от слёз… Найди её, парубок, найди мне мою мачеху!..»
И дальше – описание русалок: «В тонком серебряном тумане мелькали лёгкие, как будто тени, девушки, в белых, как луг, убранный ландышами, рубашках; золотые ожерелья, монисты, дукаты блистали на их шеях; но они были бледны; тело их было как будто сваяно из прозрачных облак и будто светилось насквозь при серебряном месяце. Хоровод, играя, придвинулся к нему ближе».
Наверное, все помнят, как, наблюдая за игрой в ворона, Левко сумел узнать злую мачеху («тело её не так светилось, как у прочих: внутри его виделось что-то чёрное», «Левку почудилось, будто у ней выпустились когти и на лице её сверкнула злобная радость»).
Наверное, самое знаменитое живописное воплощение этого эпизода – картина И.Н.Крамского «Русалки», которая впервые была выставлена под названием «Сцена из “Майской ночи“ Гоголя»:
Но гоголевская героиня вовсе не зла. Она помогает герою: «Чем наградить тебя, парубок? Я знаю, тебе не золото нужно: ты любишь Ганну; но суровый отец мешает тебе жениться на ней. Он теперь не помешает; возьми, отдай ему эту записку…»
Гоголь так описывает события, что трудно понять, сон перед нами иль явь: вроде бы проснувшись, Левко обнаруживает записку, да ещё и написанную «комиссаровой рукой», где приказывается не только «сей же час женить твоего сына, Левка Макогоненка, на козачке из вашего же села Ганне Петрыченковой», но «также починить мосты на столбовой дороге и не давать обывательских лошадей без моего ведома судовым паничам, хотя бы они ехали прямо из казённой палаты».
И не случайно закончится повесть очень светлым обращением Левко к Панночке: «Дай тебе Бог небесное царство, добрая и прекрасная панночка. Пусть тебе на том свете вечно усмехается между ангелами святыми! Никому не расскажу про диво, случившееся в эту ночь; тебе одной только, Галю, передам его. Ты одна только поверишь мне и вместе со мною помолишься за упокой души несчастной утопленницы!»
***************
Так какие же они, русалки? Каждый видит по-своему. А о пушкинской героине – в следующий раз.
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь