В моём далёком детстве (это 1960-ые) из всех детских авторов моя мать неизменно выбирала Чуковского и Барто. Спустя четверть века их книги с восторгом слушали мои дети, а сегодня не могут обходиться уже внучки. Удивительный феномен литературного долгожительства! Почему они стали любимыми поэтами для нескольких поколений юных читателей?
На днях страна отметила (без особой помпы, замечу) 140-летие «многостаночника» Корнея Ивановича Чуковского, на славу потрудившегося в самых разных литературных областях и снискавшего мировое признание в качестве прозаика, лингвиста, литературоведа, критика, переводчика (всего и не перечислишь!).
Но поистине народным писателем его сделали, конечно же, незамысловатые легкозапоминающиеся сказки, ставшие каноническими произведениями детской литературы. Показателен следующий факт. Когда в 1957 году генсек Хрущёв вручал Чуковскому орден Ленина по случаю его 75-летия, то шутливо посетовал: мол, «я и так устаю на работе, а тут ещё внуки по вечерам заставляют читать ваших «Мойдодыров!». Да и сам писатель признавался:
«Я написал двенадцать книг, и никто не обратил на них никакого внимания. Но стоило мне однажды написать шутя «Крокодила», - и я сделался знаменитым писателем. Боюсь, что его знает наизусть вся Россия, и что на моём памятнике, когда я умру, будет начертано «Автор «Крокодила».
Чуковский не раз находился на грани отчаяния, и было отчего: погибали родные и близкие, его книги по поводу и без повода шельмовали в печати и запрещали. Отсюда и его неоднозначное отношение к советской власти, которое менялось в зависимости от личных обид.
Как это ни удивительно, но за всю свою жизнь он (возможно, единственный из сказочников) не написал почти ни одной сказки, которая содержала бы какую-либо заказную социальную подоплёку. Что не могло не раздражать советскую цензуру. И если советские дети были в восторге от творчества писателя, то власти жёстко критиковали его за «безыдейность» и «формализм», даже придумав в связи с этим специальный термин «чуковщина». Вот как в 1928 году заместитель наркома просвещения РСФСР Надежда Крупская «прошлась бульдозером» в главной партийной газете по его «Крокодилу»:
«Такая болтовня - неуважение к ребёнку. Сначала его манят пряником - весёлыми, невинными рифмами и комичными образами, а попутно дают глотать какую-то муть, которая не пройдёт бесследно для него. Я думаю, «Крокодила» ребятам нашим давать не надо!».
Дошло до того, что в начале 1930-ых, в самый разгар борьбы с его сказками, Чуковский проявляет слабость и публично от них отрекается:
«Я писал плохие сказки, они не годятся для строительства социалистического строя. Поэтому теперь я не могу писать ни о каких «крокодилах», мне хочется разрабатывать новые темы, волнующие новых читателей».
Но новые темы в его творчестве так и не появились. Через тридцать лет Чуковский запишет в дневнике: «После своей подлости я чувствовал себя неспособным писать что-либо для детей». И действительно - после этого им были созданы лишь две малоизвестные сказки. К слову сказать, самые знаменитые («Крокодил», «Тараканище», «Муха-Цокотуха», «Мойдодыр») имели избирательную направленность и были предназначены не для широкого круга читателей, а для собственных маленьких детей.
Кое-кто в сказках Чуковского находил «сталинский след». Как вы думаете, кто им виделся за вполне безобидными стишками «Покорилися звери усатому»? Здесь мы вправе утверждать, что каждый видит то, что ему хочется. Автору вряд ли могло прийти в голову подобное крамольное умозаключение, так что эта версия скорее всего притянута за уши. Хотя объективно (если судить строго по тексту) всё выглядит несколько иначе. Чего только стоит вот эта реакция зверей на появление ужасного тараканища: «И сидят, и дрожат под кусточками, за зелёными прячутся кочками. Только и видно, как уши дрожат, только и слышно, как зубы стучат…». Или вот это: «Волки от испуга скушали друг друга…». Хотя (учитывая, что сказка создана в 1922 году) более предпочтительным здесь может быть аналогия с Троцким, на пару с Лениным откровенно недолюбливавшим поэта.
Он истово верил в идею просветительства, особенно по отношению к младому поколению. Своеобразное переложение Библии для детей под названием «Вавилонская башня», которое редактировал Чуковский и в котором он попытался адаптировать к советским условиям некоторые сюжетные линии Ветхого Завета, не увидело свет даже в хрущёвскую «оттепель»: после того, как тот дал интервью газете «Труд» и некоторые его откровения стали достоянием китайских коммунистов, устроивших обструкцию «старому ревизионисту» в своей прессе, наши решили перестраховаться и пустили издание под нож.
Для многих советских людей вторым по значимости призванием Чуковского является писательское языкознание, где его неувядающая книга «Живой как жизнь», без преувеличения,- на века! Он поражался и восхищался словотворчеством советского человека на разных исторических этапах. Отдельные рекомендации Корнея Ивановича, может быть, и устарели, но книга по-прежнему передаёт читателю безошибочное ощущение речевой гармонии - баланса книжности и разговорности, элегантной старомодности и доверия к непрерывно обновляющемуся языку. Именно благодаря ему мы до сих пор не можем сказать «обязательно» вместо «непременно», «переживать» вместо «беспокоиться»… Интересно, а что бы он сказал о нынешних новоязах?
Чуковский был верен своей основной миссии - давать людям хорошие книги: будь то сказки или монография об искусстве художественного перевода. Он сам про себя сказал однажды: «Отнимите у меня перо, и я перестану дышать!».
Сегодня любимые поэтические строчки деда Корнея без натуги могут повторить миллионы людей - ведь им их читали вслух в младенчестве! А теперь они сами читают это вслух другим миллионам малышей. Со временем его сказки окончательно станут фольклором, не потеряв при этом своего авторства.
Читайте мои предыдущие публикации на канале:
Уважаемые читатели, подписывайтесь на мой канал! Проявляйте уважение к автору и друг к другу, воздерживаясь от откровенных оскорблений, хамства и мата в комментариях!