Начало. Глава 8
Я лежал на широкой гостиничной кровати. Сон никак не шёл. Рядом спала Мила. А я лежал и думал.
Она теперь уже не была похожа на ту маленькую, хрупкую, запуганную девчушку с большими заплаканными глазами, которую хотелось защищать. Защищать от Бульдога, от его прихвостней, от всего внешнего мира. Её тогда хотелось обнять и закрыть собой ото всего.
Теперь это была властная, уверенная в себе женщина, знающая, что хочет от этой жизни. Теперь мир крутился вокруг неё. Да, она была красива, но это была уже другая красота.
Я вдруг ясно понял, что люблю я ту девочку, которая осталась там, в той деревне, в полуразвалившейся избушке. Которая прижималась ко мне всем своим тельцем, пытаясь согреться. Которая понимала меня без слов и ей хватало лишь моего взгляда.
А эта, что лежит сейчас рядом со мной, совсем другая. Она хочет, чтобы я плясал под её дудку. Она даже не пытается меня понять и считает, что деньги в этом мире решают всё. Тогда ей хватало веточки засохшей, всей в инее мимозы, а теперь ей и самых лучших роз будет мало. Так зачем я здесь? Увидеть дочь... Интересно, какая, она? На кого похожа?
Я искал на страничке Миланы фото дочери, но их там не было. Почему?
Едва забрезжил рассвет, я встал, потихоньку оделся и вышел из номера.
— Девушка, а помогите мне такси вызвать. — попросил я девушку администратора. И та, с вышколенной улыбкой, это сделала.
Уже через пятнадцать минут я ложился на свой старенький, скрипучий диван. Только голова коснулась подушки, я тут же провалился в сон.
Будильник сработал как запланировано, но у меня никак не получалось открыть глаза. В итоге на работу я пришёл с пятиминутным опозданием. Точнее не пришёл, а примчался. Зашёл в раздевалку и начал переодеваться, надеясь, что хозяйка не заметит моего опоздания.
Через тоненькую перегородку из гипсокартона была кассовая комната. Оттуда доносились голоса Валентины и Натальи. Начала разговора я не слышал.
— ... нет, Наташка, вот ты мне скажи, что ты хотела этим добиться?
— Ну я думала, он придёт, будет умолять...
— Вот ты дypa! Ты ж его чуть обратно не отправила! Да никогда так не вернёшь мужика! Нужно любовью и заботой, а не так как ты нахрапом.
— Ты думаешь, у меня нет больше шансов?
— Не знаю. Пашка, нормальный мужик, попробуй поговорить с ним, повиниться. И не ревнуй ты его к каждой юбке...
Всё это сопровождалось всхлипываниями Натальи.
Я понял, что она меня подставила, только для того, чтобы я к ней вернулся. Но дальнейший разговор мне не удалось подслушать, зазвонил мой телефон.
— Да, Мила.
— Серафим ты куда исчез? Что-то случилось? Почему меня не разбудил?
За стенкой притихли.
— Мне срочно нужно было уйти.
— Что-то случилось?
— Нет. Всё в порядке. Ладно, Мила, я на работе, некогда разговаривать.
— Целую.
Я убрал телефон в карман и закрыл свою кабинку.
— Паша, пппривет. — Наташа стояла, опустив глаза в пол, и красная как рак.
— Ты всё слышал?
Я кивнул.
— Прости меня, пожалуйста.
Я молчал. Она протянула мне деньги.
— Вот, возьми. Я не хотела...
— Оставь их себе, — я подошёл к ней в плотную и прошептал на ухо, — за заботу.
— Паша! Там машина уже минут пятнадцать стоит! Чего ты колупаешься?
Я пошёл работать.
Всю неделю Мила даже не звонила. Видимо муж дома был. А Наталья снова пыталась завоевать моё доверие. Снова начала таскать обеды и пироги. Да только я второй раз на это не куплюсь. Ну не по душе она мне. Не по душе. Даже как друг.
Отработал неделю, зашёл в магазин, затарился. На выходе смотрю, бабка стоит, цветами торгует. Я даже названия их не знаю. Но красивые, розовые такие и вкусно пахнут. И я их купил. Они мне напомнили Аню, такие же нежные
Дома была Аня, Артёмки где-то не было, но это и понятно, лето всё-таки.
Эти цветы я протянул ей.
— Это тебе, прости, что не розы.
Аня взяла их и залилась вся краской.
— Спасибо! Какие они красивые! Мне уже лет сто цветов не дарили! А за что?
— Я что не могу подарить просто так красивой девушке цветы?
Она ещё больше покраснела, но было видно, что ей приятно. А у меня настроение полезло вверх.
— Аня, мне неловко тебя просить... Но ты не могла бы мне что-нибудь приготовить? Я там продуктов купил. Так надоело всухомятку питаться.
— Паша, о чём речь. Конечно, я сейчас.
Она пошла на кухню разбирать мои пакеты, а я вдруг понял, что забыл купить самое важное — сигареты. И я отправился в ближайший магазин. Уже проходя двор, возле металлических гаражей я увидел Тёмку в компании нескольких парней постарше. Я вырос в бандитской среде и таких видел из далека. Они явно подбивали Артёма на что-то. Я подошёл к ним. Услышав мои шаги, парни притихли.
— Здорово, пацаны! О чём базар?
— Слышь, дядя, тебе чё надо? По бубну давно получал? — огрызнулся тот что постарше.
— Да мне то ничего не надо, а по бубну я сам могу настучать. А если очень просить будешь, могу и штакетник поправить. Я тут мимо шёл...
— Ну так и иди мимо.
— Я тут шёл мимо, смотрю, вы моего сына блатуете, на гоп-стоп его подбиваете.
— Слышь, дядя, а ты ничего не путаешь? Мы просто с другом общались.
— Слышь, фраерок, ты мне тут фуфло не гони, я таких, как ты за километр чую.
— Давно откинулся?
— Два месяца как.
— Ну, слушай.... как тебя?
— Серафим.
— Да ладно! Серафим? Ну уважуха! Мне батя про тебя много чего рассказывал!
Я даже немного растерялся, не думал что о моей скромной персоне известно в определённых кругах. А парнишка жал мне руку и хлопал по плечу. На лицах всех его дружков появилось благоговейное выражение.
— Отец сидевший?
— Да!
— Короче, пацаны, это мой сын. Я не хочу, чтобы он по моим стопам на нарах чалился, мы отошли от дел. Поэтому, если ещё раз увижу вас рядом, пеняйте на себя.
Я отдал тому, с кем разговаривал его ножичек. Ни один из них даже не заметил, как я его вытащил у парня из кармана. Глаза у них округлились ещё больше. А я развернулся, обнял Артёма за плечи и увлёк за собой. Отойдя на приличное расстояние, я развернул его к себе.
— Тём, ты чего творишь? Зачем ты ввязываешься в это? Ты о матери подумал?
— Дядь Паш, ну вот кто тебя просил? Теперь надо мной смеяться будут, скажут, что я слабак.
— В чём ты слабак? В том что отказался кошельки тырить? В том что мать любишь и хочешь жить нормально? Ты на меня посмотри! У меня ведь ничего нет. Мне тридцать шесть лет, и у меня ни дома, ни семьи, ни образования и работаю грузчиком, потому что никуда больше не берут с судимостью. Ты также хочешь? Так у меня выбора не было. А у тебя он есть. Или ты думаешь на киче хорошо? Это здесь ты захотел, телек посмотрел, захотел, гулять пошёл. Там ты делаешь то, что говорят. Когда есть, когда спать, мыться быстро и ещё и оглядываясь.... А если смотрящему не угодишь, можешь в шестёрки угодить или в опущенные. Тогда с тобой даже вертухаи здороваться перестанут. Нет ничего хорошего в этом. Ты лучше учись хорошо и стань человеком. Если не ради себя, то хотя бы ради матери. Она у тебя хорошая. Она ведь ради тебя тянется. Тёмка, не ломай себе жизнь. Договорились?
Тёмка кивнул.
— Они дразнят меня, что отец у меня алкаш. Ходит по району, шатается. Нигде не работает.
— Но теперь они будут думать, что я твой отец.
— Вот бы это было правдой!
У него в глазах слёзы заблестели. Я его обнял, похлопал по спине и мы пошли мне за сигаретами.
А дома нас ждала Аня с вкусным ужином.
— Ну вы где ходите? Давайте, руки мойте и к столу! У меня всё готово!
Как же хорошо есть вкусную, домашнюю еду! Вот ничего больше в жизни не надо.
— Артём, а ты чего колупаешься? Невкусно?
Артём поднял глаза на меня и помахал головой.
— Вы поругались что ли? Паш? Тём?
— Да нет, мам. Просто я дяде Паше предложил кино посмотреть, а он боится, что интернета не хватит.
— Ну так в чём проблема? В кино сходите. Паш, сходите завтра? Я денег дам. А то склоняется целыми днями без дела.
— Ну что, Тёмыч, сходим? Только фильм, чур я выбираю!
— Тогда дашь мне сегодня на своём телефоне в ту игрушку поиграть.
— Э! Так не честно.
А Аня смотрела на нашу с ним перебранку и улыбалась. А какая у неё улыбка! Просто волшебная!