Музыкант и педагог Анна Соколова рассказала о работе с великими маэстро
Концертом в Воткинске 29 марта финишировал гастрольный тур по городам республики финалистов VI открытого марафона искусств «НА РОДИНЕ ЧАЙКОВСКОГО», выступавших вместе с Государственным симфоническим оркестром Удмуртии под управлением Николая Роготнева. Незадолго до этого лучшие музыкальные марафонцы участвовали в мастер-классах от наставников фонда «Новые имена» и юные скрипачи получили возможность поработать с Анной Соколовой – музыкантом, которая в своей педагогической практике руководствуется известным принципом римского философа и поэта Луция Аннея Сенеки «Учить, учась…»
Идеальный вариант для музыкантского становления
По крайней мере, к этому выводу позволяло прийти даже беглое знакомство с творческой биографией нашей московской гостьи.
– Да, так и есть, – согласилась Анна Николаевна и красиво улыбнулась в ответ на журналистское умозрение, предшествовавшее интервью для Удмуртской филармонии.
Четверть века назад – в конце 90-х – Анна Соколова училась в Московской консерватории, когда в один из осенних дней сокурсники сообщили ей сногсшибательную новость.
– Завтра ты пойдешь на прослушивание? – между всех обычных «хи-хи» и «ха-ха» в разговоре, сидя на подоконнике в закатке консерваторского коридора, ненароком спросил Аню кто-то из однокурсников.
– Какое прослушивание?! Вы о чем? – искренне недоумевала студентка, и выяснилось, что впервые в Москву приехали представители Gustav Mahler Jugendorchester (GMJO), основанного в Вене знаменитым итальянским дирижером Клаудио Аббадо.
Приехали для того, чтобы сделать дебютный набор молодых российских музыкантов в состав интернационального оркестра.
– Это был тот самый случай, когда принято говорить о счастливом подарке судьбы или везении, – вспоминает Анна Николаевна. – «А что надо играть?!» – на всякий случай поинтересовалась я. – «Сказали, что там свободная программа». А у меня в репертуаре уже были сольный Бах и Паганини, концертмейстер мне был не нужен и, можно сказать, что в этот момент мои приятели взяли меня почти «на слабо». «Ну, так что – пойдешь?!» – «А легко!» – бравировала я и пошла, поначалу совершенно не понимая, куда влезаю. Меня повело вперед обыкновенное любопытство и на прослушивании в аудитории я оказалась среди экспертов из специальной комиссии GMJO. Сыграла свою сольную программу, затем мне предложили почитать с листа оркестровые партии, и вскоре узнала, что вместе с еще одной скрипачкой нас берут в молодежный оркестр имени Густава Малера. Мы собирались на два летних месяца, учили большой объем музыки – симфонии, аккомпанементы и в Европе мне посчастливилось познакомиться с новыми подходами в музыкальной педагогике, лучше узнать другую культуру и менталитет иностранных коллег. В GMJO я воочию увидела, с каким серьезным отношением талантливая молодежь, собранная со всего мира, подходила к представившимся им возможностям. Никто из них не халтурил, все работали ответственно, на совесть, и как раз тогда мое отношение к профессии кардинально изменилось. Любой студент Аббадо, едва поступив в Академию Густава Малера, мечтал о том, чтобы после выпуска «сесть в оркестр». Это был не только великолепный зажигающий творческий момент, но еще стабильная зарплата, интересные гастроли, прекрасная музыка и работа с выдающимися дирижерами. Одни плюсы, и на резком контрасте музыканты отечественных симфонических оркестров, которые в 90-е годы существовали без зарплат, концертов и задавались вопросами, ответы на которые не находились: «Как и на что жить, что и где играть?!» Стимулов и мотивов тут не было никаких, и на фоне этого негатива картина жизни в GMJO отличалась разительно! Во время нередких гастрольных поездок в разные уголки Земли у нас проходили групповые репетиции, на которых с музыкантами занимались профессора из Берлинской и Венской консерватории, дававшие нам реальную «школу». Причем параллельно я умудрялась успешно учиться в Московской консерватории, и мой профессор Александр Емельянович Винницкий брал меня на мастер-классы во Флоренцию, где я занималась у потрясающих мастеров Ильи Груберта и Павла Верникова! Надо сказать, что в составе GMJO я играла в течение четырех лет, и из этого оркестра меня ко всему прочему выбрали учиться в Академию имени Густава Малера, расположенную в итальянском Больцано. В этой академии вместе с другими молодыми музыкантами я занималась изучением камерного репертуара, и это тоже было чрезвычайно интересным и важным. В итоге практика в GMJO, курсы Фонда Gustav Mahler – Music and Youth, учеба в Академии в Италии и в Московской консерватории стали идеальным образовательным вариантом, который только возможен для музыкантского становления…
Общение для обогащения и передача накопленных богатств
Между тем, скрипка для Анны Соколовой не оказалась единственной «владычицей музыкальной Вселенной». Удивительным образом выпускница Московской консерватории очень быстро снова пришла в альма-матер. Теперь уже в… класс вокала!
– Как ни странно, к профессиональным занятиям вокалом меня подвиг известный музыкальный фестиваль в Портогруаро – городке, расположенном неподалеку от Венеции, – в своем монологе Анна Николаевна переключилась на другой захватывающий сюжет. – Пела я всегда, у меня был голос – колоратурное сопрано, и в один из последних фестивальных дней должен был состояться концерт из серии «Музыканты шутят». Отлично помню, как Павел Верников и Наталья Гутман придумывали какие-то ироничные номера, пробовали делать шутливые фрагменты и вдруг решили сыграть знаменитый шлягер из репертуара Робертино Лоретти «O’Sole Mio»! Пока они все это выдумывали, я что-то мурлыкала себе под нос. Подпевала им во второй октаве. «Иди-ка, иди-ка сюда! – пригласил меня именитый скрипач и твердо сказал. – «Вот ты и будешь петь!» – «В каком смысле петь?» – изумилась я. – «В самом прямом!» – парировал ученик Давида Ойстраха, и мгновенно создал режиссуру номера. «Сначала мы тебя спрячем за сцену, чтобы никто не понял, откуда идет голос, а потом ты выйдешь и споешь». Мне пришлось петь, и спела я так, что после выступления итальянцы подходили и спрашивали, где я училась вокалу. После этой истории одни мои знакомые советовали: «Быстро иди поступать к Галине Павловне Вишневской в ее Центр оперного пения», а другие сыпали фамилиями не менее великих педагогов по вокалу. К тому времени я уже поступила в скрипичную аспирантуру, стала ассистировать и преподавать, но, тем не менее, решилась учиться петь! В свой класс меня взяла на стажировку Клара Григорьевна Кадинская – профессор кафедры сольного пения Московской консерватории. Но Клара Григорьевна занималась художественной артистической системой певцов, образами, а мне нужно было «поставить базу», ту самую «школу». Мой голос от природы был красивым, но как «эта система работает», я не знала. Поэтому замотивированная желанием познать вокальные технологии от истоков, я начала посещать мастер-классы в Академии хорового искусства имени Виктора Попова. В этом учебном заведении познакомилась с потрясающей Светланой Григорьевной Нестеренко, и во взаимодействии с ней, как и в работе с другими моими педагогами, как в работе в GMJO и в оркестре фестиваля Verbier, у меня произошло новое личностное и профессиональное обогащение. Опыт общения и коммуникаций с музыкантами со всего мира стал моим серьезным накопителем, а теперь я могу отдавать своим ученикам накопленные знания и практики. Бывает, что на занятиях с юными скрипачами я порой пою голосом какую-то музыкальную фразу, и ученики очень тонко реагируя на другой тембр, воспринимают и понимают посыл педагога гораздо быстрей. Это помогает мне и нравится моим подопечным.
Непостыдная учеба великих дирижеров
Помимо работы с Клаудио Аббадо и Джеймсом Ливайном (в оркестре фестиваля в швейцарском Вербье) Анна Соколова играла «под руку» еще одного мэтра дирижерского искусства – Сейджи Озава.
– Для этого японского маэстро характерна мелкая живая мануальная техника и у меня до сих пор перед глазами руки Озава, – призналась Анна Николаевна. – Система работы GMJO предполагала, что Клаудио Аббадо был главным дирижером, но многие концертные программы с нами репетировали и играли приглашенные маэстро. Аббадо представлял собой благородного мудрого интеллигента. Его жесты и движения за пультом полностью соответствовали музыке. При этом он оставался очень простым в общении, относился к нам как отец родной, без всякого высокомерия и мы – молодые музыканты – могли спокойно подойти к нему обговорить какую-то волнующую нас тему. Аббадо учил доскональному чтению партитур. Учил думать и анализировать музыку, которую мы играли. Учил пониманию и чувствованию изнутри обоснованности своих прочтений с точки зрения музыкального текста и общения с композитором, и это тоже расширяло рамки наших представлений о музыкальных произведениях и их интерпретациях. Если слышать музыку так, как слышал ее Клаудио Аббадо, то получалось полное великолепие красок. Этот маэстро потрясающе делал звуковую палитру, и благодаря ему я открыла для себя Пятую и Восьмую симфонии Малера. Говорю сейчас, а у самой мурашки бегут, потому как в репетиционном процессе и исполнении все мы сопереживали серьезному содержанию, заложенному в этой музыке. Это было безумно интересно! Репертуар в молодежном оркестре имени Густава Малера всегда отличался масштабом, и мне было очень любопытно наблюдать за тем, как все эти дирижеры работают с музыкой и следить за их техникой. Все мэтро были очень разными, но при этом все они были уверены в обоснованности своих трактовок и при желании могли объяснить, какие мысли вкладывают в свои интерпретации. А еще меня приятно поразило то, что каждый из этих выдающихся дирижеров относился к своим коллегам с высочайшей мерой уважения. Между ними были не просто приятельские отношения, но часто настоящая человеческая дружба. «Сейджи! Пойди, пожалуйста, послушай, как у меня там по балансу звучит. Мне кажется, что у духовиков несколько многовато», – синьор Аббадо мог запросто попросить Озава-сан. «А я бы немножко изменил фразировку. У этих голосов вытащил бы наверх, а у этих чуть уменьшил», – отзывался маэстро из Японии. Полное отсутствие напускного, и исключительная искренность в отношениях между ними не могли не импонировать всем нашим оркестрантам. И самое удивительное состояло в том, что каждый из этих больших Музыкантов не считал чем-то постыдным учиться друг у друга!
Текст: Александр Поскребышев
