Если речь заходит о танках, — а это часто бывает так, ибо танки же «наше всё», как минимум после Пушкина, — вспоминаются успехи СССР, Германии, Англии. Причём, Англии исключительно контексте первенства британцев в области танкостроения. Острый галльский смысл редко ассоциируется с гусеничными боевыми машинами. Тем не менее, первый настоящий танк создали именно французы. Англичане лишь первыми попытались.
Точнее даже, англичане первыми попытались воплотить концепцию танка в пригодном для эксплуатации и массового производства виде. И как казалось сначала, попытка увенчалась успехом. Вызывавшие сомнения и скепсис военачальников 30-тонные «ромбы» произвели фурор на полях сражений Первой мировой. Лишь потом стало ясно, что успех британских тяжёлых танков обусловлен фактором внезапности. Новая угроза, способы противодействия которой ещё не были известны, вызывала панику в германских окопах.
Но скоро немцы поняли, что делать что-то в случае танковой атаки им и не нужно. А в особенности — стрелять. «Ромб» сам найдёт какой-нибудь оригинальный способ и благополучно умрёт ещё на нейтральной полосе. Заметили это и англичане. Сразу после войны, тяжелые танки, на практике оказавшиеся совершенно непригодными, были разобраны на металл. Средние «Уиппеты», согласно рекламе производителя способные, якобы, не только самостоятельно доползти до врага, но и вернуться своим ходом, когда кончатся патроны, постигла та же участь.
Таким образом, британские «сухопутные крейсеры» ушли в историю, французские же машины остались. Не все, конечно. Тяжелые танки со спонсонами французы строили тоже, но находкой оказались лёгкие — 6.5 тонные Рено FT 17. Которых, в итоге, было произведено 3800 штук. Они продолжили службу и после войны. Помимо Франции, лицензионное производство было развёрнуто в США и Италии. СССР копировал Рено без всяких лицензий. Прочие же страны охотно покупали эти машины, как для использования, так и «на развод» — в качестве образцов и источников вдохновения для собственных инженеров. В результате, копировали Рено даже страны, вроде бы, вообще не имеющие к танкостроению отношения. Например, Испания и Аргентина.
С историей создания Рено 17, а также с особенностями конструкции этих машин (это бывали и весьма оригинальные особенности, например, внушительные передние колёса для уменьшения веса могли изготавливаться из дерева), можно ознакомиться в Википедии. Здесь же стоит остановиться на революционных новшествах, обеспечивших Рено 17 успех и бессмертную славу. Это был первый настоящий танк. С вращающейся башней и делением корпуса на три отделения: управления, боевое и моторное.
...Всё? Конечно, нет. Башня не являлась новым изобретением. Как не заключалось чего-либо революционного и в крошечном размере, да и в самой схеме с тремя отделениями. Были же лёгкие бронеавтомобили. Англичане тоже могли бы построить маленький танк с башней. Запросто. Это кто угодно мог. Требовалось лишь понимать, что такое «танк» и зачем он нужен. Поняли же это первыми именно французы.
Начать придётся чуть издалека, с особенности конструкции Рено, которая могла бы показаться — и казалась — довольно странной в 1917 году. Боевая машина имела только одну огневую точку. Причём, в половине случае в это был пулемёт — самый обычный 8-мм «Гочкисс» образца 1914 года, точно такой же, который ставился и на британские танки (да, на них были французские пулемёты). Во-второй же половине — другой «Гочкисс»: по габаритам близкая к пулемёту 37-мм окопная пушечка. Стреляла она гранатой (до 800 метров), картечью (в упор) и даже чугунным ядром. Если требовалось, например, проломить кирпичную стену, ядро давало лучший эффект, чем граната.
То есть, пушечка была слабенькой, но весьма популярной в эпоху Первой мировой. Все воюющие страны обзаводились такими для подавления пулемётных гнёзд. Копии «Гочкиссов» производились и в СССР. Однако, стрельба картечью из неё, всё-таки, была малопродуктивной. Как следствие, все кто копировал Рено, пытались засунуть в башню и пушку, и пулемёт одновременно.
Французы не посчитали это необходимым. Как показалось им излишней и способность машины вести огонь сразу в нескольких направлениях. Конструкторы прочих стран этой беспечности не понимали. Что если враги — вокруг? Как тогда двум членам экипажа вести наблюдение и оборонять машину, в половине случаев даже не имея пулемёта?
В этом-то и заключалась революционность замысла. Вместо одного 30-тонного танка сделать четыре 7-тонных, которые будут взаимодействовать, разделяя задачи и прикрывая друг друга. И даже не четыре, а сорок. Как минимум. Рено изначально конструировались для действий в составе крупных подразделений. В будущем этот принцип лег в основу тактики применения танков.
...Но это — в будущем. В настоящем же Рено FT 17 оказались опередившими своё время. В боях конца Первой мировой они показали себя лучше британских танков, но, в целом, посредственно. Ведь взаимодействие предполагает наличие общего управления, которое на уровне технологий начала прошлого века ещё нельзя было организовать. Прильнув к прицелу, командир отдельной машины полностью терял контакт с окружающей реальностью и сражался уже только за себя. Командирские Рено с тремя членами экипажа лишь бессильно наблюдали, как атака захлёбывается сама собой по мере того, как пушечные и пулемётные танки расползаются в разные стороны и начинают там заниматься какими-то своими делами — с выполнением боевой задачи не связанными. На линейных Рено не было радиостанций.
К сожалению, настали сложные времена, и теперь продолжение работы канала во многом зависит от подписчиков. Ведь блог с ежедневными публикациями, это не развлечение, а работа. Кошелёк ЮMoney 4100 1168 3178 5907
Опыт локальных столкновений 20-30-х годов, в которых танки использовались часто поштучно, так как сражающиеся стороны располагали считанным количеством машин, также не позволил заложенному в Рено тактическому потенциалу проявиться.
Проблема с управлением массой танков в бою, а значит и соблазн применять танки небольшими группами, а ещё лучше превращать каждую из машин в боевую единицу способную действовать независимо, сохранялась до начала Второй мировой.