Тут все довольно-таки многослойно. Дело в том, что само блюдо такое, непростое — которое будет рождаться в присутствии гастронавта-любителя «РП» Николая Фохта. Но и сам кулинар, которому ассистирует Николай, непрост: и священник, и руководитель детских приютов, и парфюмер. Поэтому сегодня в меню шакшука. Ну и еще болгарские бутерброды «Принцесса».
Сначала я узнал, что Вадим Маркин создает парфюм. Индивидуальный, уникальный аромат, с учетом предпочтений человека. Я заинтересовался.
Потом выяснил, что Вадим Маркин — священник, который построил в России несколько детских приютов. Это здорово, подумал я. И сразу выяснилось, что Вадим Маркин открыл школу в одном из самых бедных уголков планеты, в трущобах Киберы — это Кения. Невероятно, промелькнуло в голове.
А потом оказалось, что Вадим Маркин любит готовить. Я позвонил своему новому герою — и тут уж выбора никакого не осталось, ни у меня, ни у Вадима Маркина. Мы решили вместе приготовить шакшуку. И еще болгарские бутерброды «Принцесса».
Я приехал в Баковку, в один из четырех приютов, которыми руководит отец Вадим. Тут в домашней обстановке, как говорит отец Вадим, живет около двадцати детей. Они пока в школе, тихо и солнечно на кухне этой, можно сказать, дачи. Нам вызвались помогать сын Вадима Александр и сотрудник приюта Серафим. Видно, конечно, что все это одна слаженная, как говорится, команда. Вадим Маркин направляет, подсказывает, подбадривает, синхронизирует действия помощников. Я не могу удержаться, прошусь в дело. Достается, как всегда, лук: почистить, порезать мелко. Рад, что доверили. Мы начали нашу шакшуку если не весело, то энергично. Отец Вадим, как всякий очень хороший организатор, вроде сам ничего не делает, только направляет (хотя нет, вот он смачно, по-итальянски давит чеснок полотном поварского ножа), а получается, что все делает как раз он. Магия.
Я сразу понял, что это очень обстоятельный человек. Точнее, он все может объяснить. И объясняет. Почему шакшука? Потому что в духовной семинарии он преподавал Ветхий завет, иудаизм — часто бывал в соответствующих, библейских местах. Почему бутерброды «Принцесса»? А потому что жена отца Вадима Весела — болгарка.
Вадим Маркин объясняет мне, себе, миру, сотруднику Серафиму, наверное, что такое шакшука, откуда она произошла. Восток, притязания Туниса и Ливана быть родиной шакшуки, Израиль, который дал ей вторую жизнь, возродил в глазах едоков планеты эту непростую в целом яичницу.
— Шакшука — это ведь, по сути, яйцо пашот, только не в воде сваренное, а в ароматной, пикантной субстанции.
То есть и Франция причастна каким-то боком, получается.
— Что в шакшуке главное? — Я даже не успел спросить, а сразу получил ответ. — Конечно, томаты, чеснок, лук важны, но самое главное — специи: орегано, зира. Они дадут сигнал мозгу, направят наши мысли на восток.
Шакшука в исполнении Вадима Маркина — это методичка по свободе выбора. Какой она должна быть? А какой захочешь, такой и будет. Сегодня одной, завтра другой. Острой должна быть?
— По идее да, по рецепту нужно порезать перец чили на колечки и пережарить с луком и чесноком. Но кто-то не любит огненную остроту. Поэтому сделаем так: перчик не режем, а поджариваем целиком. Кто захочет, возьмет себе перец и получит огня, сколько захочет. Или вот: шакшука должна быть жидкой или вязкой? Тут как минимум два варианта: какой получится или какой захочется. Я люблю более «твердую», но получиться может и жидкая. Лук: в классическом рецепте его не надо обжаривать до золотистой корочки, он только должен запотеть, стать прозрачным. А мне такой лук не нравится, я его всегда хорошенько прожариваю — потому что я так хочу.
Судорожно подыскиваю вопрос, который успел бы задать сам.
— А где пробовали самую вкусную?
— Самая вкусная у меня получается, — отшучивается хозяин. Или не отшучивается.
Тем временем сын Александр грунтует сливочным маслом ломтики белого хлеба, Серафим шинкует зелень, открывает банку с томатами. Помидорная субстанция булькает в глубокой чугунной сковороде. Отец Вадим разбивает яйца (домашние), опускает в красный, надушенный пряностями бульон. Сверху каждой яичной сферы — тонкий ломтик греческой феты, предусмотрительно заготовленный Серафимом. Можно посолить, а можно вот так, элегантно, греческим сыром.
Томится шакшука, Александр тщательно укладывает фарш на болгарский бутерброд, мы говорим о парфюме.
Сразу выяснилось, что причина появления парфюмерии — жажда творчества.
— Как и любой человек, я творческая натура. Мне вдруг захотелось чего-нибудь… Нового и необычного. Творческого, но в то же время технологичного. Сначала в голову пришло ювелирное дело. Остановило то, что показалось, это такая история… Золото, бриллианты — почему-то привиделось что-то криминальное. И жена сказала: а может, парфюмерия? Вот так и началось. От штудирования интернета, курсов всяких до Академии парфюмерии, где я оказался, ну как сказать, подмастерьем ведущего российского парфюмера Жанны Анатольевны Гладковой. Это уже была серьезная работа, настоящая. Это вообще увлекательно — пройти путь с нуля до какого-то более-менее экспертного уровня. Меня это захватывает, этот путь.
— А что в вас такого, парфюмерного? Должен же быть талант, уникальная способность.
— Все думают, что парфюмер — это особый нос. Разочарую, это не так. У меня есть некоторая особенность, конечно: мне всегда дают понюхать продукты — свежие или уже нет. И я чувствую, когда только начинает портиться, когда это никому еще не понятно. Но не нос главное и не химия (хотя у меня есть биохимическое образование). Чтобы составлять запахи, нужен творческий подход и ясная голова. Нужно уметь мыслить множествами, чтобы видеть, использовать всю огромную палитру запахов.
То, чем занимается отец Вадим, называется «селективная парфюмерия». Избранная. Точечная, не массовая. Она, с одной стороны, дороже обходится, с другой — и ценится выше. Я спросил, сколько времени надо, чтобы придумать новый запах для нового человека. Долгое это дело, ответил Вадим Маркин. Я уточнил на сайте этого его проекта — действительно, несколько месяцев.
Шакшука готова, бутерброды запечены. Так, всматривается автор, кажется, яйца передержали. Я не соглашаюсь. Я ссылаюсь на кинзу и петрушку, которые не потемнели — а значит, в моей трактовке, наша яичница не перестояла.
Но отец Вадим оказался прав: желток уже не совсем пашот.
— Но это ведь нормально. Во-первых, мы заговорились и немного пропустили момент, во-вторых, так ведь и задумано, правда?
Правда.
Я несколько разновидностей шакшуки пробовал в своей жизни. И на Даниловском рынке чуть ли не с беконом, и в тель-авивском отеле, и на мастер-классе в Москве. А еще в самом аутентичном, казалось бы, месте — в кошерном московском продовольственном магазине. Яичница Вадима Маркина, как бы это сказать, очень сбалансирована. Она нежна и в то же время с акцентом на зиру, она не жидкая, но и не пересохшая, как в том самом магазине. И самое главное, я не скажу, что она «подмосковная», — не-а! Колоритная, сытная, как положено шакшуке.
Бутерброд «Принцесса» — необычная снедь. Пряный и легкий вкус, такая мини-пицца, которую сделать можно за пару минут буквально.
Мы перекусили, но разговор не закончился.
— А как возник первый приют? И почему школа в Африке? Ну нет, понятно, почему в Африке, но все-таки, почему?
Отец Вадим начинает издалека. И снова выходит, что рациональное столкнулось с эмоциональным. Хотелось делать что-то самое важное. И по размышлении оказалось, что самое важное — дети. Дети — это то, что будет потом, совсем потом. Мы спасаем детей, спасаем себя. Государство много делает, это да. Но государство — это огромные шестеренки, они не могут работать для отдельных, маленьких случаев. А частный приют может. Вот поэтому. А эмоциональный толчок…
— Однажды после службы ко мне подошла пожилая прихожанка. Вот, говорит, возьмите мальчика. У него никого нет, мать загуляла, отца никогда не видели. Он голодный вечно, подкармливаем его, он у нас ночует часто. Но мы не потянем его. Возьмите к себе. Он учится хорошо, старается. Вот с этого началось.
Дальше все как у отца Вадима: тотальное изучение вопроса, организация первого приюта, развитие, достижения.
— Мы однажды почувствовали, что знаем все об этом деле. И решили пойти дальше. Если мы можем здесь, значит, и за пределами России сможем. И я стал думать, кому, каким детям хуже всего приходится. В результате мы выбрали Африку, открыли школу в самых настоящих трущобах.
Я пересказываю очень кратко. Поверьте, Вадим Маркин подробно, доказательно объяснял, как все было, какими силами, с чьей помощью. Вот странно: на словах получалось довольно просто, логично, естественно. Но чуть забудешься, едва начнешь представлять, какой путь пройден, — мгновенная усталость наваливается, как будто ты сам это сделал. И все это работает, все это надежно, даже сегодня, даже в эти дни.
Вот еще что я хочу сказать. Наша встреча, разговоры наши были почти светскими, почти не фигурировали в нем религиозные мотивы.
— К Богу приходят всего несколькими путями. Через несчас-тье, воспитание или умом. Я умом пришел. Однажды попался мне, совершенно нерелигиозному молодому человеку, трехтомник Соловьева. Я читал, и что-то у меня не сходилось. Мне говорили, что вера от невежества. Но я читаю профессора Московского университета и вижу, что это глубоко религиозный человек. Так зародилось сомнение. Я пришел из армии, спортсмен, турист — решил пойти в поход, но с духовной целью. На берегу новгородского озера Ильмень волею судьбы оказался в доме священника, попа — я другого слова тогда и не знал. Смотрю, на полках книги по биологии, учебники, по которым я в Институте Крупской учился. Оказалось, матушка — кандидат биологических наук. Мы сидели, разговаривали за чаем на обычные темы, никакой Библии, никакого Христа, абсолютно живые люди. Батюшка только спросил: ты крещеный? Нет, говорю. Что, против? Нет. Так давай завтра утром бочку воды натаскаешь, в ней тебя и покрестим.
Дальше — учеба в духовной семинарии и очень успешная, если так можно сказать, карьера священнослужителя. В родной Коломне была построена целая духовная империя: отец Вадим был настоятелем четырех храмов, были открыты воскресные школы, детские приюты. Это было колоссальное хозяйство.
— Секрет этой империи прост. Первое: работала команда, почти триста человек, акцент на социальное служение. Второе: мы занимались тем, что диктовала жизнь, а не тем, что «надо», «положено». Третье: очень простой экономический рецепт, с которым возможны любые экономические чудеса, — не воруй.
Разумеется, все это закончилось, как и должно было (это моя трактовка): Вадима Маркина, так скажем, отстранили. Не лишили сана, это сложно сделать. Но он больше не настоятель. Он продолжает делать огромное дело. Очень последовательно и очень творчески. Ну вот как эту мифическую и почти биб-лейскую шакшуку.
P.S. Мы уже прощались, уже подписана и подарена мне книжка Вадима Маркина «Отец и дети», уже солнце склонялось к режиму — появился мальчик. Он вернулся от врача — он был счастлив, может быть, потому, что избавился от стоматолога, а может быть, потому, что вернулся в солнечный свой дом. Девушки-воспитатели помогли ему подняться по короткой, пара ступенек, лестнице: ему самому трудно, ДЦП. Все вдруг ожило, все как будто закрутилось вокруг мальчика. Все вдруг заулыбались, все встало на свои места.
Колонка Николая Фохта опубликована в журнале "Русский пионер" №108. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".