Его выбросили из окна дома, что на углу улиц Хакурате и Николая Второго (бывшей Красноармейской). Со звоном высадив головой стекло на пятом этаже и описав обмякшим телом непреднамеренную дугу в воздухе, подполковник Куражоблов рухнул на проезжую часть. И минут десять сковывал автомобильное движение, пока на место происшествия не примчалась опергруппа Управления безопасности.
Тогда он возвратился в себя, подполз к прибывшему с опергруппой полковнику Скрыбочкину, схватил его за штанину - и, раздвинув окров_авленные губы, обрисовал обстановку:
- Обратно Тризубенко обвёл меня вокруг пальцев!
Генерал Остап Тризубенко был начальником отдела украинской разведки, отвечавшего за российское направление.
Терпение Скрыбочкина лопнуло. Всю ночь он просидел перед компьютером, срывая зло на бессловесной аппаратуре, но под его нетерпеливыми пальцами техника по обыкновению вышла из строя. Пришлось удовлетвориться условиями собственноручного порядка. Скрыбочкин взял мелкомасштабную карту Екатеринодара и обозначил на ней место, в котором якобы находилась стартовая шахта баллистической ракеты нового поколения. Это место теперь соответствовало точечному наколу в километре от микрорайона «Юбилейный» - на выезде - слева от шоссе, сразу за очистными сооружениями. Где на самом деле существовало болото, образованное издревле прорывавшимися сюда невесть откуда фекальными водами...
На следующей неделе выписавшийся из больницы подполковник Куражоблов прибыл инкогнито в Киев и через своих агентов продал означенную карту генералу Тризубенко. Которому негаданно приплывшая в руки добыча показалась находкой века и вероятной ступенькой карьерного роста. Оттого он не стал откладывать своих намерений в скромный ящик и незамедлительно приступил к уточнению разведывательной информации, решив не передоверять дела никому из подчинённых.
…Когда Тризубенко с паспортом на имя предпринимателя Ивана Журбоносова прилетел в Екатеринодар, за ним следили.
Первым делом он двинулся на военную кафедру технологического института, половина личного состава которой состояла в тайных сношениях с украинскими спецслужбами (особенно завкафедрой майор Бляхин, торопливо распродававший направо и налево любое попадавшееся под руку табельное вооружение, секретные учебники и прочую матчасть). Дальнейшие события с участием Тризубенко, Бляхина и ещё десятка офицеров кафедры разворачивались в ресторанах и на частных квартирах среди шампанского, коньяка и гол_ых студенток института культуры - и продолжались до середины ночи, пока последний из офицеров не потерял сознание, уронив стакан. К описываемому моменту генерал Тризубенко решил, что сумел достаточно запутать свои следы, застраховавшись от вероятной слежки. А секретов, достойных перепродажи, ни у майора Бляхина, ни у его подчинённых всё равно уже давно не осталось. Потому разведчик счёл возможным немного расслабиться - и, выпив стакан коньяка, свалился на пол, чтобы забыться до утра.
Ему снились затейливые сны с засадами, погонями, боевым гопаком и несгибаемой надеждой на шпионское счастье. Но генерал Тризубенко их не запомнил.
***
В описываемое время полковник Скрыбочкин и армейский депутат Парахин сидели перед местным Белым домом, свесив ноги с брони танка Т-80. Шла сессия законодательного собрания. Которую охраняло подчинённое Скрыбочкину Управление безопасности. По два-три раза в сутки полковник приезжал проверить бдительность офицерского состава, и тогда к нему радостно спускался измаявшийся на заседаниях Парахин, не забывая прихватить в буфете несколько бутылок водки... Сегодняшний консенсус закончился, весь кворум разбежался по домам, а ночь была морозная, поэтому друзья часто прикладывались к горлышку бутылки. Когда первые лучи солнца осветили разбросанную вокруг танка стеклотару, Скрыбочкин пошарил в опустевшем ящике из-под «Столичной» и сказал:
- Так и знал. Закончился алкоголь.
- Х_реновато, - Парахин, придав лицу слабопричастное выражение, высморкался в пространство. - Буфет наш откроется аж в девять часов, ждать долго ещё. До нестерпения.
- Нда-а-а… - задумчиво покрутил глазами полковник. - Не знаю, как тебе, а мне без алкоголя трудно не лишиться рассудошной деятельности и всего остального.
- И мне тоже, - признался депутат.
- Вот што, друже, поехали за самогонкой, - предложил Скрыбочкин. - У меня старушка есть знакомая, отличный продукт выгоняет, да и торгует круглосутошно. Только проживает она далековато осюдова, возле рубероидного завода.
- Это не расстояние, - махнул рукой Парахин. - Делать-то нам с тобою всё равно нечего, можно и прокатиться. Главное, шоб горючего хватило на дорогу.
- Горючки хватит, не сумневайся.
- Тогда у меня больше нет вопросов. Потому как лучше самогонки напитков не бывает. Соскучил я по простонародным рецептам. Поехали.
И они нырнули в люк транспортного средства.
...Через полчаса Скрыбочкин и Парахин, нагруженные бутылками, вышли со двора известной екатеринодарской самогонщицы Виринеи Волкоморовой и застыли на месте. Оказывается, пока они приобретали спиртное, оставленный без надзора танк успел привлечь внимание цыган, круглосуточно выпасавших на пригородных обочинах ворованных лошадей. Цыгане вспомнили, что на южных рубежах скупают любое вооружение. Однако снять танковую пушку оказалось непросто, поэтому они открутили себе всю башню... Парахин и Скрыбочкин успели заметить вдалеке толпу шумно убегавших мужиков с тяжёлым железом на плечах.
- Экие черти нахабистые! - оторопело воскликнул Скрыбочкин. - Ни стыда ни совести!
- Я б на твоем месте не потерпел, шоб с моей техники сымали запчасти, - заметил Парахин.
- Што ж мне теперь, вдогонку за ними бежать по гололёду? - выпучился на него полковник. - Я же с полными руками бутылок: все перебью, ежли осклизнусь по нечаянности!
Они распили подле обезг_лавленного танка одну поллитровку, дабы притупить обиду. И двинулись в обратный путь к Белому дому. Правда, по дороге они выпили ещё одну бутылку самогона. А затем ещё одну. И, позабыв о первоначальном направлении, принялись бездельно раскатывать по окраинам Екатеринодара.
...Между тем, с наступлением утра генерал Тризубенко проснулся в незнакомой квартире и, не попрощавшись со своими вчерашними собутыльниками, приступил к выполнению операции. Добравшись таксомотором до требуемой остановки, он произвёл высадку и, сверяясь с картой, двинулся вдоль шоссе. Вскоре украинский разведчик миновал очистные сооружения, сразу за которыми начиналось болото, образованное из человеческого де_рьма. Откуда первоначально стала вытекатъ означенная субстанция, никто не ведал. Возможно, лопнула какая-нибудь труба, или в старые времена где-то что-то разобрали и забыли собрать... И теперь болото годами выстаивалось, перебраживало, испарялось, образовывало коллоид и распадалось от внезапного гистерезиса, циркулировало и пускало пузыри, ведя внутри себя неизученные химические процессы, как живой океан Солярис. Оно имело площадь в несколько километров, шевелилось и развивалось. И ни одно биологическое существо не могло перейти через него, сохранив свой суверенный образ. Генерал Тризубенко оказался первым желающим. Чему громко радовалась стая ворон - голодных и терпеливых.
Не переставая сверяться с картой, разведчик направился к центру болота.
Тут со стороны микрорайона «Юбилейный» вылетел депутатский танк.
Тризубенко, вздрогнув, заторопился исчезнуть - однако нырнуть не получилось. Танк на полной скорости промчался мимо, обдав полковника болотными брызгами. И скрылся, устремившись к центру города.
- Видал кадра? - бросил Скрыбочкин своему спутнику. - Шпионит здеся. Суток через двое-трое возьмём его в оборот.
- А почему не сразу? - поинтересовался Парахин между непринуждённой икотой.
- Сразу мало интересу. Да и психологию надобно ж выдержать: пусть покамест шпионская харя дозревает, штобы мне потом было с ним легше работать. Всё одно он отсюдова никуда не денется, не здря в пословице говорится: в гов_не брода нет.
…Тризубенко проводил взглядом боевую машину и облегчённо утёрся, помыслив: «Охраняют объект, понятное дело. Кажется, меня не заметили».
Сверившись с картой, он сделал ещё несколько шагов по направлению к желаемой цели своего путешествия. И тут началось... Первым делом болото проглотило его ботинки. Затем схватило за ноги самого генерала - и он упал перекосившимся лицом вниз, выронив карту; натужно проплыл несколько метров среди зловония; и вновь - с трудом - встал на ноги, со всех сторон охваченный коварной животрепещущей массой…А болото не отпускало, продолжая тянуть незваного пришельца внутрь себя.
Генерала Тризубенко объяла жуть.
- Лю-у-уди-и-и! - заорал он. - Па-ма-ги-те! Спасите Христа ра-а-ади-и-и!
***
Болото вело скрытые от людских взоров физические и химические процессы. Оно переваривало ноги Тризубенко, всасывало их, сладострастно пускало вокруг рыдавшего начальника разведотдела газовые пузыри. Которые лопались, будто противопехотные гранаты, и обдавали смрадными брызгами выдававшиеся над поверхностью части генеральского организма.
Жизнь била ключом, и в недосягаемом человеческом мире каждый стремился к какой-нибудь цели, но это не касалось Тризубенко и струилось мимо обратной стороны его сознания, как слабоправдоподобная снотворная марь. А вокруг генерала было прежнее утро и голодные вороны, не выказывавшие своего отношения к происходящему и олицетворявшие животное терпение в ожидании будущей пищи…
Эта драма являлась не единственной из числа совершавшихся в мире или угрожавших совершиться, но она, как и все прочие, не интересовала Скрыбочкина и Парахина. Которые в описываемое время вновь сидели перед Белым домом, свесив ноги со своего Т-80, и со скучающим видом передавали из рук в руки очередную поллитровку самогона. Вскоре невдалеке от них остановился новый начальник Парахина - председатель фракции независимых прапоров Плахтий Бодунов. (Надо отметить, танк представлял собой живописное зрелище. Новые экономические структуры, видимо сочли его местом, весьма удобным для размещения рекламы: стоило Скрыбочкину с Парахиным на минуту отлучиться, как на броне появлялись всевозможные объявления. Так, жёлтой краской на танке было написано: «Божоле нуво! Попробуй, не божолеешь!». Рядом имелась надпись мелом: «Синяки! Бросайте пить! Курите ана_шу из Мышастовки!» Всё это наслаивалось на огромное, вырезанное автогеном: «Ищу партнера для одно_полой любви. Обращаться: ул. Деникина, дом 2, кв. 10». Надписей было множество. Вдобавок с танковых траков на покрытый снегом асфальт стекали остатки недавнего де_рьма). Некоторое время Бодунов изучал рекламу. Потом спросил:
- Что за балаган?
- Ничего противуестественного, - проговорил Скрыбочкин, отняв от губ горлышко бутылки. - Несём охрану, как положено. А материальная часть - сам видишь, сношенная, потому што Москва нам мало лимитов выделяет... Выпьешь с нами за кумпанию или торопишься куда?
- Та куда мне торопиться, работа ведь может и обождать, - упростился лицом Плахтий Бодунов. - Выпью, конечно.
***
Вечером Скрыбочкин решил оставить танк на подворье Парахина, поскольку самогона у них осталось достаточно, а делать по ночам всё равно, как правило, нечего.
По дороге их чуть не оштрафовали.
Полутверёзые сержанты Мослов и Штапик собирали деньги на завтрашний день ангела начальнику райотдела. А потому без достаточной мзды не пропускали никого. Из-за этого на улице Кpасной образовалась внушительная пробка.
Когда очередь дошла до скрыбочкинской техники, к ним приблизился кривоногий Штапик и сурово задвигал челюстью:
- А это шо у вас, иномарка, чи самопальная кибернетика? Паспорт на неё имеется? А?
Скрыбочкин находился уже в изрядной кондиции и не мог отвечать слипшимся ртом, оттого лишь непонимающе улыбнулся в ответ. А Парахин недавно утерял депутатское удостоверение, потому, чтобы не тратить время на разбирательства, решил прикинуться кем-нибудь неприкосновенным.
- О-о-о, не понимай русиш! - взвизгнул он притворным голосом и потрепал Штапика за нос. - Этот машин - жить на Занзибар!
- Занзибар? - глаза Штапика стали несчастными, и он повеpнулся к сержанту Мослову:
- Шо думаешь? Брешет эта поганка или нет? Может, в морду ему дать? Пущай не рыгочет, как лошадь Переживальского!
- Ну его в жо_пу, не связывайся с иностранцем.
- Ладно, - махнул рукой Штапик; и обратился к Парахину:
- А документ у тебя есть? Права на управление танком, например?
- Вот-вот, собака иноземный, порядок передвижения по городу ко всем относится независимо от принадлежности! - присоединился к его требованию Мослов. - Документ, говорю, гони, у-до-сто-ве-ре-ни-е какое-нибудь! Феpштейн?
Парахин молча закивал, достав из левого носка отпечатанную на английском языке брошюру, в которой рекламировалось средство от выпадения волос и для полноты картины имелась фотография совершенно престарелого джентльмена с бородой, усами и пышной чёрной шевелюрой. Милиционеры склонились над фотографией.
- Гля, харя-то совсем другая у иноземца, - шепнул Штапик. - Тут и волосья со всех боков. И фикса - гля, улыбается - золотая... А этот - ч_мо, не ч_мо, - не пойму. Сопля под носом... Может, давай лучше я ему врежу, а? Чтобы знал, а?
- Иди ты! - одёрнул его Мослов. - Сопля оттого что заморозок. Холодов не выдержал общечеловек. Понимать надо: это же - Занзибар! - сержант со значением поднял указательный палец, желая подчеркнуть недостижимый уровень далёкой цивилизации. - Богатая страна, наверное. Им там что волосья проредить, что фиксу поменять - как два пальца... того. А приду_рки-то они все как есть: забыл, что ли, на занятиях нам рассказывал майор из Краевого управления?
- Ага, - рот Штапика расплылся в улыбке. - Я ещё тогда яишни с квашеной капустой обожрался - помнишь, под спиртяжку - ото ж в сортир бегал как сумасшедший!
- Вот я и говорю, ходить надо было на политинформацию, а не на оч_ке просиживать. Так что давай, не петушись. Отпускай интуриста, и дело с концом!
- А может, валюты у них малёхо пощипать, а? У этих должно быть, по харям вижу.
Но Мослов уже отдал Парахину рекламную брошюру. И, взмахнув жезлом, зычно улыбнулся:
- Проезжай, камарад! Скатертью дорога! Дружба-фройндшафт!
Депутат, не дожидаясь, пока сержанты передумают, спрыгнул в недра бронированной машины и дал газ.
Танк мчался по городу, и редкие прохожие прижимались к стенам, дабы не угодить под его гусеницы. Некоторые на всякий случай даже почтительно снимали шапки.
...Остановившись подле парахинского плетня, друзья заглушили дизель и, пошатываясь на расслабленных ногах, пошли в хату.
Для разумения дальнейшего требуется краткое отступление. Дело в том, что по своей первоначальной службе - техником в екатеринодарском авиаполку - прапорщик Парахин неограниченно соприкасался с истребителями и штурмовиками. Он сносил домой некоторые части летательных аппаратов и от нечего делать собирал в сарае непонятные комбинации, дабы засекреченные детали не пропали для остального человечества, которое будет после атомной войны.
По ночам он приходил в сарай бле_вать. А потом долго смотрел на громоздившиеся под потолок механизмы, имея в виду напоследок заключить что-нибудь вроде:
- Простота хуже воровства. Потому лучше б я воровал побольше, чем зряшно наполнять испарениями атмосферу. Всё одно кругом сплошные сво_лочи, особенно начальство, рано или поздно оно меня схарчит с потрохами. Понимает ведь каждый гад в погонах крупнозвёздных, шо ум его прозрачный для меня или как минимум полупрозрачный, оттого я почти насквозь вижу, какими узкими категориями он мыслит и в каких направлениях собирается выкомуриваться ради своекорыстного существования. А у меня какой интерес? Да никакого, одно голое увлечение и любовь к пространству… Эх, сбёчь бы отсюда на какую-нибудь ласковую планету!
Или:
- Дурак я дураковский. Узнает особист - сразу меня в Сибирь законопатит за такое дело, шо я егошнюю Дуську порол… Нет, если он согласный потесниться в семейных вопросах, то это никому не в убыток, мне тем более. Однако я, как порядочный человек, ничего подобного не одобряю, хотя и приходится волей-неволей измысливать разные кунштюки. А куда деваться? Разве только в космическое пространство. Там бы я стал ото всех независимый и никому ничем не обязанный…
Но космос пока представлялся недостижимым. Оставался только алкоголь. К которому за неимением лучшего прапорщик Парахин и возвращался ради дальнейшей невесомости.
Между тем, прирост несанкционированной техники в парахинском сарае не прошёл мимо сведения соседей. Постепенно в зарубежную прессу просочились слухи о якобы разрабатываемом в Екатеринодаре секретном оружии... Чтобы получить о нём сведения, в город прибыл капитан турецкой разведки Мухтар Елдыз. В описываемое время капитан скрытно приблизился к депутатскому подворью и озабоченно остановился перед лишённым башенной надстройки танком... Тут как раз Парахин вышел из дому по малой надобности. Завидев Елдыза, он дёрнулся, точно ему в спину внезапной рукой вонзили иглу, обмазанную возбудителем бешенства:
- Ах ты мур_
ло рекламодательское, щас я тебе покажу, как писать всякую похабень на казённой технике!
После этих слов он бросился за калитку и схватил турецкого разведчика за воротник.
Елдыз знал рукопашные приёмы, могущие уничтожать живую силу в большом количестве. Однако после этиловых жидкостей Парахин утерял способность к боли и давно держался в воздухе исключительно за счёт внешней гравитации. Потому приёмы противника пропали без смысла... Агент понял, что ему не уйти. Он нацелился укусить зашитую в воротник ампулу с цианистьм калием. Вместо чего ухватил зубами лежавшую на его плече депутатскую фалангу.
- А-а-ай, гни_да гражданская! - взвился Парахин. - Лучше я тебя порешу, сукин сын, чем ты мою боеспособность станешь уменьшать!
И сделал обеими руками ударное движение. От которого у Елдыза почва выскользнула из-под ног, и он, утратив человеческий облик, упал под сараем.
Парахин, не удовлетворённый краткостью возмездия, задумчиво высморкался на забор; и, вспомнив, что жизнь несмотря ни на что продолжается, а потому надо что-нибудь поесть, достал пистолет и отправился охотиться на соседскую курицу.
***
На следующий день задуманная Скрыбочкиным операция вступила во вторую фазу. В кабинет к майору Бляхину явился Куражоблов:
- С Тризубенко беда, - тихо прикрыв за собой дверь, сказал он.
- Вы кто? - встревожился Бляхин.
- Офицер украинской разведки. Но я на крючке у местных спецслужб. Еле оторвался от слежки, чтобы повидаться с тобою. Времени мало, так что слушай внимательно: если Тризубенко не спасёшь - погорите всей кафедрой.
- Ну и как мне его спасать? - Бляхин весь обратился в слух. - В чём суть проблемы?
- Суть в том, что он болен. Но учти: если кто узнает - получишъ пулю... Болезнь службе не мешает, потому как приступы случаются редко...
- Да какие такие приступы?
- Проявляются они в посещении полковником болотной местности. У вас тут есть, возле микрорайона «Юбилейный», знаешь?
- Ну? И что он там делает?
- Да ничего, по-моему. Просто влезает по горло в клоаку и сидит там. Песни поёт, ругается. Только выбраться без посторонней помощи уже не может.
- Надо выручать, - понял Бляхин.
- В этом как раз и сложность, - вздохнул Куражоблов. - Он своим действиям давать обратный ход не любит, потому никого к себе не подпускает. А если станешь вытаскивать силой - наверняка будет сопротивляться. Здоровенный кабан всё-таки, мать-растрепать... Ты должен привлечь всю свою агентуру, чтобы с ним справиться. И противогазы не забудь: там воняет - почище «черёмухи» вышибает слезу! Для облегчения задачи подскажу один способ...
- Какой?
- Понимаешь, это редкостная психическая болезнь. Можно воздействовать на него окурками.
- Он же вроде некурящий.
- Верно. Он их курить и не будет. Он должен их съесть.
- То есть как?
- Обыкновенно. У Тризубенко заскок проявился, когда он бросил курить. На почве табака... Теперь съест с полкило - и вылезает из трясины, как миленький. Отпускает его после окурков.
- Бред полный. Не станет он их жрать.
- Может, и не станет, - согласился Куражоблов. - Тогда силком надо. Ничего. Покричит-поругается, зато не утопнет в трясине.
- Где ж их соберёшь-то, целых полкилограмма?
- Об этом я позаботился, - Куражоблов извлёк из кармана кулёк с окурками, собранными за два дня в курилке Управления. - Вот тебе. Действуй. А я пока залягу на дно, чтобы не вышло провала. После с тобой свяжусь, когда всё закончится.
И, не прощаясь, удалился.
***
В течение дня генерал Тризубенко медленно погружался в фекальную гущу, матерился и звал на помощь. От холода и страха его тело периодически скрючивало судорогой, однако ненадолго, как будто судьбе было угодно, чтобы он помучился подольше. К вечеру пленник инертной стихии утомился ожиданием неизвестного и принялся во всё горло скрашивать одинокое пространство грустными песнями украинского народа, тем более что кружившие рядом вороны поминутно садились ему на голову и надо было отпугивать их звуками.
Он не видел, как из сумерек к нему приблизился недоверчивый майор Бляхин. Генералу на вспотевшее темя как раз уселся, ёрзая и оскальэываясь, большой матёрый ворон, не страшившийся вокальной самодеятельности и желавший полноценного питания для себя лично. Птица неторопливо приладилась, уцепилась когтями за голову Тризубенко и принялась методично расклёвывать ему че_реп. Разведчик замотал головой вместе с прицепившимся к ней пернатым:
- Пошло вон, па_дло вонючее! Не играй со мной, а то хуже будет! Ишь, подкрался втихаря, думал, не замечу! А я вот возьму дома пистолет - приду, мать твою, и пристрелю, как куру! Чтобы все на твоём примере поняли, как против уважаемого человека выёживаться и клювом щёлкать, пользуясь потёмками!
Ворон отцепился и улетел до следующего раза. А Бляхин, не заметивший птицы, присел от испуга. «Вот гад! Его, собаку, хотят вызволить из трясины - а он порешить грозится! Нет, пусть посидит пока, я себе не враг», - с этой мыслью майор осторожно двинулся в обратную сторону.
Домой он добирался автобусом. От его сапог, правда, воняло - потому Бляхин расположился один на целую половину салона, которую ему уступили попутчики: они не признавали реализма жизни, пребывая в звериной тесноте и ругани на задней площадке и стараясь не затоптать друг друга до сме_рти - до следующей остановки, где можно вытолкнуть кого-нибудь наружу.
Бляхин решил собрать себе подкрепление для спасения Булдаева. Этого и ждало от него руководство Управления безопасности, планировавшее выявить сразу всю украинскую агентуру в городе.
***
Между происходившими событиями Скрыбочкин и Парахин сидели в каптёрке у старшины второй эскадрильи екатеринодарского авиаполка прапорщика Перфильева над полупустыми кружками с техническим спиртом, по простому именуемого султыгой. Они ели жареный картофель, принесённый с кухни каптёрщиком Поросидзе.
Наконец, опорожнив свою посуду, Перфильев высказал вопрос, из-за которого, собственно, и пригласил Парахина (Скрыбочкин вообще представлялся ему ошибочной личностью, потому он старался не обращать на полковника внимания):
- Слушай, а правду мне сообщили, будто ты моей жинки не погнушался?
Парахин, опростав свою кружку, заглянул в неё. И, поразмыслив несколько секунд, сообщил философским тоном:
- Правда не всегда бывает приятственной, потому шо надо уметь глядеть на неё под правильным углом. Не мною сказано: кто глядит на небо из колодца, тот мало видит. А если долго напрягать зрение без смысла, то вообще можно привести его в негодность. Да заодно и нервную систему растрепать - не только свою, но и всех окружающих. Ни к чему это прежде положенного возраста.
- Многое приходит в негодность, в том числе и челувеческий фактор, - обобщил Скрыбочкин, не вдаваясь в щекотливые подробности. - Вопрос времени, до этой сферы касаемый, я считаю действительным лишь наполовину. Всё остальное заключено в унутренней твёрдости. Она, друже, тоже не х_рен собачий. И не надобно терять оптимизма, без него никак нельзя!
- Нет, а всё-таки? - Перфильев настойчиво повысил голос в сторону прапорщика Парахина. - Как насчёт моей жинки? Спознался ты с ней или как? Хотелось бы не углубляться в разные философские загогулины, я люблю конкретность.
- Ты меня извини, но твоя жинка, ё_пт, потас_куха, - доверительно проговорил Парахин, устав от дипломатии. - Она не то шо со мной - она с полгарнизоном перебыла в постелях. И даже твои бойцы - после бани в упрошлую субботу - рыл на двадцать её оприходовали... Уж не представляю, брат, чьи у тебя дети. Но не твои, факт.
- Да знаю, - грустно махнул пальцами Перфильев.
- И не мои, - добавили в один голос Скрыбочкин и Парахин.
- Не знаю... - вздохнул Перфильев. - Хотя от таких кандидатов, конечно, могли бы получиться исключительные ур_оды. Я бы не удивился.
- Ур_оды? - оскорблённый Скрыбочкин схватил Перфильева за грудки и стал искать, обо что его ударить. - Ур_оды, говоришь? Нет, повтори, я хочу понять, за што это ты оскорбителъности кидаешь в мою сторону и вообще!
Но соперник молча срыгнул и заплакал тихими слезами одинокого человека. Тогда Скрыбочкин отпустил его и тоже заплакал:
- А может, ты и прав, друже, касаемо ур_одов. Кругом сплошная радиация, а спирта для защиты не хватает, оттого в наше время мало кому удаётся избежать подобного... Но, с другой стороны, ежли што-то возникает в природе челувеческой, то это завсегда не напрасно. Верно я говорю или как ты считаешь?
Однако ответа он не дождался, поскольку после его вопроса скрипнула дверь, и в каптёрку просунулось лицо Поросидзе, которому причудилось, что его зовут. Перфильев швырнул в него полупустой алюминиевой тарелкой, а Парахин плюнул. Поросидзе растворился в обратном направлении, и воздух посвежел. А Скрыбочкин утёр слёзы и допил технический спирт из своей кружки, позабыв о разногласиях.
В каптёрке воцарилось прозрачное молчание.
Впрочем, характер Перфильева и его исстрадавшееся самолюбие недолго позволяли старшине оставаться в тишине собственных мыслей.
- Жизнь - го_вно, - со вздохом подал он новую реплику. - Не выдерживает критики существование независимой личности да и, можно сказать, ломаного гроша не стоит… Скорее бы мне сдохнуть, что ли.
- Сдохнуть - дело нехитрое, - отозвался Скрыбочкин. - Можешь покончиться, ежли охота пришла. Я при таком случае не очень расстроюсь.
- А я и не удивляюсь твоему настроению в мой адрес, - со злостью вымолвил Перфильев. - Многие вместе с тобою порадовались бы моей концовке.
- Дак я же не говорил, што порадовался бы. Я сказал, што не очень бы расстроился.
- Х_рен редьки не слаще.
- Вопрос двоякий, - вмешался в обмен мнениями Парахин. - Настроение по закону не имеет наказуемости, и желание - тоже. А вот если хто действием поспособствует чьему-либо скончанию, тогда получится совсем иной коленкор. Всё предусмотрено уголовным кодексом, не требуется изобретать велосипедов.
- Хо, - с расплывчатой пренебрежительностью поглядел на него Перфильев. - Такие, как вы, не поскупились бы и на действие, единственно закон вас и останавливает.
Приблизительно в такой манере они продолжали вполсилы переругиваться ещё около часа, уничтожая казённый спирт. А когда упомянутая техническая жидкость подошла к концу, Скрыбочкии и Парахин доели картофель со сковороды, и Перфильев предложил:
- У меня тут недалече, в хуторе Капитализм, имеется родня. Смотаемся на моём «жигулёнке», возьмём у неё самогону.
От такого никто не мог отказаться. И они поехали.
***
Посреди хутора Перфильев распорядился:
- Обождите, я схожу к деверю в два момента за поллитрой.
И ушёл в незнакомую хату. В которой вскоре зажёгся свет, а через минуту оттуда выскочили девять человек перфильевской родни с палками и разнокалиберным сельхозинвентарём для кро_вной мести.
Парахин, не подозревая подвоха, безмятежно похрапывал между сиденьями. А Скрыбочкин не стал дожидаться бесславной сме_рти и бросился навстречу крестьянскому фактору с табельным пистолетом Макарова, стреляя в беспросветный воздух. Родня испугалась и кинулась улепётывать.
Каждого догоняемого полковник уда_рял рукояткой своего оружия, и непривычные к такому хуторяне пластались наземь с отключённым сознанием. А когда дошла очередь до Перфильева, Скрыбочкин не пожалел нескольких ударов; после чего отнёс коварного собутыльника к автомобилю и уложил в багажник его же собственного автомобиля. На котором потом съездил в лесополосу - и выбросил незадачливого мстителя на голую почву, перемешанную со снегом, дабы тот, когда проснётся, хорошо подумал о своём недостойном поведении... А сам уехал на парахинское подворье. Где оба товарища вновь уселись за стол, собрав остаток имевшихся в доме спиртосодержащих жидкостей. И предались долгожданному отдыху, скрашивая его тостами и философской беседой необременительного содержания:
- Вот же люди, а?
- И не говори. В большинстве своём не люди, а звери, форменные звери.
- Или хуже зверей.
- Нет, друже, касаемо того, што хуже - это я не согласный. Это, по-моему, ты людям льстишь.
- А может, ты и прав.
- Конешно прав.
- Да тьфу на них всех. Хотя, если разобраться, то они в основной массе даже нашего с тобою плевка не стоят.
- Двух плевков.
- Почему двух-то?
- Как почему? Включи у себя в голове арифметическую часть. Ведь нас же двое.
- А-а-а, ну да, теперь понял, шо ты имел в виду… Нет, не заслуживают они двух плевков. Даже одного, и то не заслуживают. Такие, как Перфильев, например.
- Не только Перфильев. Много существует подобных ему, от которых никакой пользы, одна докука.
- Докука - это в самом наилёгком случае. А то всё чаще подлость проявляется в людях. И корыстоблю… Жадность, в общем.
- Да. Жадность. И трусость.
- И ****ство.
- Не-е-е, тут я бы поставил заколупину или какое другое препинание. Потому што инстинкт ****ства дан челувеку природой для размножения. А как без него продолжаться обществу? Никак! Да и удовольствие всё-таки.
- Согласен с твоим доводом, кум. ****ство пусть остаётся, я против него свои возражения снимаю. Тем более у людей в нутрянке и без того го_вна хватает.
- Так ото ж. Настолько хватает, што совковою лопатой не вычерпать… Да и ладно, давай не будем думать об плохом.
- Давай не будем. А то меня от мыслей об плохом уже тошнит.
- А вот это неправильно. Ты, друже, плотнее закусывай, штобы не тошнило. Огурцом солёным закусывай или хотя бы помидором… Одною метафизикой нельзя пробавляться в долговремённом промежутке, организму потребна и нормальная пища.
- Это бессомненно. На голой метафизике далеко не уедешь…
И далее, в подобном духе продолжая обмен мнениями, Скрыбочкин и Парахин не предполагали для себя никаких новых событий. Которые, впрочем, развивались сами собой, неуклонно приближаясь
...Вскоре во двор к Парахину прокрался капитан Елдыз. Озираясь, он приблизился к сараю, где хранилась секретная техника. И, достав из кармана универсальную отмычку, принялся ковыряться ею в замке.
Между тем, оставленный в лесополосе Перфильев возвратился в сознание. Добравшись бегом до дома, он набил карманы боеприпасами, которые были списаны ещё во время его службы в Чечне, как проданные врагам. И, оседлав деверев мопед, вскоре добрался до улицы Карасунской, где как раз уже спал на пороге своего дома армейский депутат Парахин, по обыкновению имея во сне сразу двух женщин (одну, правда, нечленораздельную, с копытами и крутыми рогами), а полковник Скрыбочкин на кухне сидел за столом, распевал яростные строевые песни из прошлых времён и швырял помидорами в зеркало, стараясь попасть в своё отражение...
Не заглушая транспортного средства, Перфильев крикнул мстительным голосом:
- Не ждал, скотина ползучий? А вот тебе, получай подарок за мою поруганную честь и совесть! - и совершил три взмаха рукой. Из трёх брошенных гранат две были изготовлены в конце месяца. Поэтому взорвалась третья.
Перфильев уехал. Он был доволен, поскольку видел, как стоявшего перед сараем человека взрывной волной подняло в воздух среди огня и дыма. Не знал он только, что это не Парахин, с которого лишь сдуло фуражку, и не Скрыбочкин, который вообще не слышал ничего, кроме своего голоса на кухне, а старавшийся до сих пор открыть отмычкой замок сарая агент турецкой разведки. Которого ра_ило в ногу и выбросило в соседний двор вместе с нежилой собачьей конурой... Там капитана не оставила без внимания старушка Евдокия Звероедова. Она была ветераном внутренних органов и заслужила право жить в тишине и покое вне очереди. Кроме того, ей надоело регулярное уменьшение куриного поголовья от руки Парахина. За которого она и приняла незрячими своими органами раненого Елдыза - и стала бить его тяжёлым ухватом для чугунов.
Старушка в тридцатых годах прошлого века расстреливала кулаков и басмачей, в сороковых - банде_ровцев и «лесных братьев», а в начале пятидесятых её саму расстреляли как врага народа, но по счастью, неудачно. Теперь она имела доброе сердце и никому не желала зла, хотя знала, что отдельные отщепенцы ещё живы. Среди которых следует умертвить хотя бы этого Парахина, тянущего общество назад, в пучину безобразий.
Она выполняла свой общечеловеческий долг, и её удары были точны и болезненны.
***
В предутренний час по болоту рассредоточенной цепью двигался взвод офицеров военной кафедры екатеринодарского политеха (в автобусе их сфотографировали и взяли на заметку сотрудники Управления безопасности). На каждом был общевойсковой защитный комплект и противогаз.
Их сразу заметил генерал Тризубенко, стоявший по горло в непотребной жидкости и глядевший на звёзды, рассказывая напоследок самому себе грустные истории из прошлого и будущего. «Охрана объекта. О господи! Из огня да в полымя! Неужели будут пытать?» - эта мысль раскалённой пулей пронеслась сквозь его мозг, когда некто в резиновой одежде и противогазе приблизился вплотную к нему, брызгая ногами во все стороны.
Наслышанный о страшных застенках российских спецслужб, генерал решил покончить с собой. И нырнул. Но его вытащили и долго пихали в рот какую-то гадость из кулька. «Препарат правды» - догадался Тризубенко, мечтая о мраке безымянного погребения. И захлебнулся табаком пополам с бле_вотиной. Правда, ум_ереть он таки не сумел, поскольку его успели вовремя доставить в реанимацию.
А ещё через полчаса группа захвата во главе с полковником Скрыбочкиным задержала поодиночке всех выявленных агентов украинской разведки, участвовавших в спасении генерала.
***
Капитан Елдыз, выброшенный на проезжую часть старушкой Евдокией Звероедовой, возвратился в себя. Некоторое время он лежал без движения, приложив ухо к асфальту и слушая, как дышит планета. А затем, набравшись сил, кое-как дополз до парахинского подворья, поднялся на ноги и, ощупав карманы, обнаружил, что пистолет у него изъят умудрённой классовой борьбой пенсионеркой. Но оставалась динамитная шашка, зашитая в подкладку пиджака.
Поняв, что погорел, и Управление безопасности живым его не отпустит, капитан решил прорываться с боем. Он подкрался к растворённому окну кухни, в которой сидели Скрыбочкин и Парахин с закрытыми от длительного застолья глазами, поджёг фитиль шашки и швырнул её в помещение. Шашка ударилась в лоб Скрыбочкииа и, отскочив, выпала из окна в обратную сторону. Елдыз бросился бежать. Однако взрыв оказался быстрей его мысли: подхватив капитана и ударяя его о летящие вокруг предметы, воздушная волна снова выбросила его на проезжую часть.
Мир кружился вокруг агента, пока тот пытался подняться на прогибавшиеся во все стороны ноги. Затем к нему подошли трое братьев Мокрухиных, живших в доме напротив. Они только что вернулись с безуспешной рыбалки, а потому были пьяны в дым. Братья относились к течению событий так, как будто были готовы прочитать любые новости о себе и других - хоть в газете, в разделе происшествий, а хоть и на столбе, среди объявлений о купле-продаже чел_овеч_еских органов или ещё каких-нибудь общепонятных ценностей… С полминуты троица Мокрухиных молча наблюдала за физическими усилиями капитана, которому за это время удалось лишь встать на четвереньки. А затем им это надоело.
- Пошто взрывчаткой балуешь, как дитя малое? - поинтересовался старший Мокрухин для затравки разговора. - И вообще, я здесь всех знаю, а тебя не помню. Какого рожна тебе вознадобилось в нашем квартале, чужой человек?
Елдыз хотел соврать про несчастный случай. Но вместо этого сумел произнести лишь невразумительное:
- Я-я-о-о-оу-ух! Ыхо-о-опсть!
После чего, утратив остатки словесных поползновений, всхлюпнул носом и заухал простуженным филином.
- Издевается, - грустно сообщил младший брат, поняв, что внятного обмена мнениями не получится.
- Ишь как, - мрачно вздохнул средний Мокрухин, которому после «Кубанской степной» настойки было плохо, и он искал, кому сделать ещё хуже. - Зараз он спроведает, почём пф-ф-фуфт… пф-ф-фунт лиха… Короче… Бейте его, братаны.
А старший, надув живот, весело выкрикнул:
- Ы-ы-ых! - и врезал капитану в оставшиеся смотровые щели своим ороговелым от холода кулаком.
Елдыз упал. Средний Мокрухин, поскользнувшись, грохнулся на него сверху. А младший плюнул на кого-то из них и стал вместе со старшим братом бить обоих... Они втроем взмахивали руками и ногами, и всем было не столько обидно, сколько больно и непонятно. Пока не пошёл спасительный зимний дождь пополам со снегом - и дерущиеся разбежались. Лишь турецкий разведчик остался лежать на прежнем месте, не подавая признаков жизни.
…Капитан Елдыз хоть и проходил в своё время тренировки на выживание, но в этот раз сумел возвратиться к реальности лишь к утру.
***
Он брёл по улицам, держась за стены домов и мотая набрякшей головой, когда возникла новая беда в лице возвращавшихся с городской барахолки Елены Мохнашкиной и Джулии Гробыко. Эти девушки наслышались от своих подруг о бандитах, срывающих с людей шапки, поэтому обе пришили тугие резинки от бюстгальтеров к своим головным уборам - чтобы, прицепленные через подбородок, те не могли быть изъяты с первого раза). Теперь, шагая с пустыми руками к трамвайной остановке, Мохнашкнна заметила следовавшего за ней мужчину в котиковой шапке. Это был Елдыз.
- Джуль, слышь, - толкнула она подругу в бок, - за нами увязался какой-то тип.
- Точно, - после короткой оглядки подтвердила Гробыко. - И шапец у него котиковый. Наверняка ворованный.
Они ускорили шаг. Однако мужчина продолжал двигаться следом, протягивая руки и выкрикивая нечто настойчиво-нечленораздельное. Девушки не знали, что Елдыз просто спрашивал у них повреждёнными губами адрес Управления безопасности, дабы прекратить наконец свои мучения и сдаться правосудию; они завизжали и бросились бежать к трамваю. Глядя назад, подруги не заметили открытый канализационный люк. Джулия с разбега провалилась в него, а Елена, влетев в трамвайный вагон, стала держать дверь, пока транспортное средство не тронулось. Елдыз вскоре также оступился в люк - прямиком на голову пытавшейся выбраться наверх девушке.
Джулия, до см_ерти напуганная преследователем, решила, что договариваться с представителем криминального мира бесполезно, потому сразу перешла в наступление:
- Вот тебе, сво_лочь, моя шапка! - заорала она, стараясь острыми ногтями лишить мужчину зрения и остальных выступающих органов. Капитан Елдыз визжал в ответ, изворачиваясь и пытаясь освободиться от её цепких рук. Но этим не закончилось, ибо в упомянутый момент девушка с негодованием ощутила отсутствие на себе головного убора.
- Ах ты ж му_рло гадское! - взревела она пуще прежнего. - Отдай убор, говорю, сию минуту! Не на ту нарвался, пас_куда!
Тут её лихорадочная рука нащупала мягкий мех на голове агрессора. Который Джулия не замедлила изъять. Увенчав себя незатейливой мужской шапкой, она выскочила из канализационного люка, добежала до остановки, влетела в трамвайный вагон, где уже находилась Елена Мохнашкина, и приказала вагоновожатой:
- Трогай скорее, пока нет погони!
Трамвай помчался вперёд. А мужчина через несколько секунд действительно выбрался наверх - и ещё три остановки гнался за ними.
Подруги в ответ торжествующе хохотали перед задним стеклом вагона - и крутили ему дули, и презрительно задирали юбки, обозначая подлецу оскорбительные стороны женской топографии.
Лишь когда преследователь, врезавшись в столб, распластался на шпалах и исчез за поворотом, Елена утомлённо присела на пассажирское место... И обмерла: на голове у Джулии красовалась чужая котиковая шапка, а на спине у неё же висела её собственная, кроличья, удерживаемая сбившейся на шею резинкой. Елена сняла с подруги оба головных убора и молча поднесла их к лицу девушки.
- Ой, - всплеснула щеками Джулия. - Выходит, это я... его шапку отобрала?!
- Вот именно.
- И что теперь делать?
- Не возвращать же, - хмуро ответила Елена. - Ладно. Котика твоего я попробую продать мужикам у себя на работе. Только уговор: деньги пополам.
Девушки не знали, что турецкий разведчик столь упорно их преследовал исключительно потому, что в его шапку были вшиты запасные документы, предназначенные для обратного перехода через границу.
Подруги продолжали свой путь. А капитан Елдыз тем временем лежал на шпалах, утратив последнее движение разума и проваливаясь в зияющую звёздную пучину среди кровавых протуберанцев и своих кажущихся внутренностей. Вскоре его подобрали шагавшие со смены работницы рыбокоптильного цеха и отнесли в краевую больницу, так как им всё равно было по пути домой.
***
Той же ночью занимательные вещи творились на городском клад_бище. Там, как обычно, присутствовала своевременно упорядоченная старостью бывшая женщина Сиклетия Харлампиевна Горчичникова. Она собирала с могил ещё свежие цветы, если стебли у них были надломлены не слишком высоко.
Старушку должен был встречать зять, полковник Скрыбочкин, который на мотоцикле возил Сиклетию Харлампиевну на базар. Там Горчичникова совершала торговый оборот, поскольку семья нуждалась в деньгах, особенно Скрыбочкин.
Надо же было, чтобы в этот раз полковник утерял по дороге мотоцикл с коляской (куда Горчичникова планировала погрузить цветочную массу), хотя сам прибыл согласно обещанию и теперь лежал, опустившись лицом в замёрзшую лужу, и пытался сообщить какие-то нетрезвые слова валявшейся около его головы порожней бутылке... Старушка пошарила в карманах зятя, а потом долго его материла, свирепо разгуливая между моги_льными холмиками. От шума полковник возвратился в сознание и молча уставился сквозь намёрзшую вокруг лица лужу на золочёную надгробную надпись: «Д-р Э. Э. Синяков-Сопелюцкий». Что означало это «Д-р»? Директор? Донор? Дилер? Дистрибьютер? Дефлоратор? Доннерветтер... Скрыбочкин вздохнул и, поднявшись на ноги, направился прочь от лишнего скандала.
С остановки как раз отбывал трамвай. Его дверь едва успела закрыться, когда полковник решил просигнализировать водителю, что ему тоже требуется ехать. Он хотел постучать в переднюю дверь. А вагоновожатый, заметив его, открыл створки. Вышло, что Скрыбочкин ударил кулаком не в дверное стекло, а в любопытно склонившееся к нему лицо вневедомственного охранника Антона Стукова. Который, считая себя персоной официальной, не стал допускать рукоприкладства в общественной местности, а заломил полковнику руки за спину и повёл его в ближайший пункт правопорядка.
Путь оказался затруднён. Зрительный фактор Стукова снизился из-за того, что полковник при каждом шаге опускал его непокрытой головой на асфальт, выкрикивая служебным голосом:
- Ты хто такой, што мне оказываешь неуважение? А ну, предъяви документы, покамест я из тебя окончательный дух не вышиб!
В конце концов они добрались таки до районного отделения полиции. Где Скрыбочкин благополучно встретил своего однокашника - капитана Заеца. Тем и кончилось, что Скрыбочкин и Заец, сидя на столе и болтая ногами в обществе арестованной от нечего делать гостиничной путаны, весело вспоминали забубённую альмаматерную молодость, утирали весёлые слёзы и допивали из фляги изъятый где-то за несоответствие ГОСТу кокосовый ликёр - а вневедомственный охранник Антон Стуков проходил принудительное взыскание, ползая на коленях и подметая заплёванный линолеум лысой от времени зубной щёткой... «Я всё-таки человек, а не обезьяна, - шептал он себе сквозь беззвучные рыдания. - Поэтому для меня никакой труд не унизителен». И яростно уничтожал половой мусор.
***
Генерал Тризубенко и капитан Елдыз очнулись в одной палате реанимационного отделения краевой клинической больницы.
Поскольку при строгом постельном режиме никаких других занятий найти невозможно, они мало-помалу разговорились. Терять им было нечего, и они многое откровенно рассказали друг другу. После чего поняли, что их интересы на данном этапе сходятся, и решили бежать.
В палате не было никого, кроме них, если не считать вчерашнего сердечного больного - ныне мё_ртвого старичка: он находился на каталке, и вывезти его пока не удосужились из-за недоукомплектованных санитарных кадров. Отчего ему предоставили пока возможность разла_гаться до возможных пределов. Имелся, правда, в палате ещё студент мединститута Ефим Трихопонькин, подрабатывавший в больнице санитаром. Но его тем более можно было не принимать во внимание, так как он вообще непрерывно спал в дальнем углу палаты, сидя на стуле с нарисованными на закрытых веках масляной краской открытыми глазами.
...Тризубенко был готов ко всему и ждал чего угодно в любую минуту, поэтому торопился. Выработав план предстоящих действий, он обрисовал его турецкому агенту. Елдыз отличался малоэффективной мозговой деятельностью, но являлся хорошим исполнителем. Он снял материально равнодушного пенсионера на пол, а сам лёг вместо него на каталку с закрытым простынёй лицом. Полковник отворил дверь и покатил его по коридору, с безразличным видом как бы глядя вверх.
- Куда вы? - раздалось у него за спиной чьё-то врачебное замечание. - Мо_рг в другой стороне.
- Сам в мо_рг кладись, кацапская ха_ря! - нервно воскликнул Тризубенко; и, не оборачиваясь, ринулся с каталкой в конец коридора, где виднелась запертая дверь.
- Не туда, не туда! - закричали сзади сразу несколько голосов. - У_бьёшься ведь насм_ерть, дурень!
Но было поздно. Полковник с нечеловеческой скоростью ударил в дверь каталкой. Отчего дверь сломалась. А Тризубенко и Елдыз с расплющенными лицами вылетели с третьего этажа, поскольку лестницы за дверью не существовало, а только начинались работы по её строительству. Упав, беглецы ударили сверху двух рабочих, евших бутерброды с варёной колбасой.
Рабочие, пропитание которых стоило непомерных средств, по-человечески расстроились из-за утерянных в строительном мусоре бутербродов. Однако истязать полковника и капитана пожалели. А просто опустили их в отправлявшуюся на следующий участок автоцистерну и закрыли её люк на замок.
Цистерна была заполнена жидким веществом. Которое являлось достижением научной мысли в области полимерного производства. Хотя его применяли в строительстве по недоразумению, вещество обладало свойством застывать на воздухе, делаясь крепче любого камня. На одних участках к нему не притрагивались из страха, на других - выливали в канализацию из осторожности; но чаще продавали налево и направо, чтобы не заботиться о его дальнейшем использовании.
Беглецы не шевелились в жидкости, стараясь достать лицами до верхней части цистерны, где можно было иногда дышать.
- Клятые москали, - приговаривал генерал. - Недолюдки паскудные! Поуб_иваю всех, до кого сумею дотягнуться.
- И я без боя не сдамся, - вторил ему капитан, выпуская струйки сложномолекулярного полимера через обе ноздри. - Пусть только сунутся. Первому же голову прол_омаю.
Первым оказался молодой работник ПМК N2 Андрей Козлотрахов. Он, правда, не хотел до обеда производить трудовой процесс, а просто четвёртый день находился в единственном лице на участке недостроенного четырнадцатиэтажного дома, по привычке с утра накурившись га_шиша. От которого активно хотел есть и бродил теперь по своему рабочему месту, принюхиваясь к окружающим предметам.
Он открыл люк приехавшей автоцистерны и стал думать, что же это за густая жидкость, похожая на кулеш, и не две ли там больших клёцки плавают, сугубо переговариваясь между собой.
Однако Елдыз не предполагал превращать себя в питательную продукцию. Отчего без раздумий ударил работника ПМК, которому было безразлично, - и сломал себе указательный палец на правой руке. Затем они с Тризубенко выбрались на свободу и вcкоре, миновав безудержно смеявшегося в горизонтальном положении Козлотрахова, двинулись прочь со скоростью едущего позже расписания локомотива.
Они спешили неизвестно куда, ориентируясь исключительно по своему внутреннему самочувствию... Ночью, когда генерал и капитан уже не смогли различать дорогу, они укрылись на клад_бище.
Беглецы присели на безвестное захоронение и принялись сторожить друг друга от нападения вероятного противника.
В небе светили звёзды и полумесяц. Это обнадёживало. Не прошло и минуты, как оба крепко спали, невзирая на мокрое бельё.
***
В екатеринодарском Управлении безопасности царил переполох, связанный с бегством иностранных разведчиков из охраняемой больничной палаты. Город был оцеплен непроницаемым кольцом секретных агентов. Скрыбочкин целый день сбивался с ног, мысленно прощаясь с будущим генеральским мундиром. Однако служба службой, а материальный интерес у него никогда не передвигался на второй план. Потому ночью полковник по обыкновению выехал на кладбище. Тем более что мотоцикл наконец отыскался среди разбитой витрины какого-то коммерческого ларька.
Когда Скрыбочкин прибыл в условленное место, старуха Горчичникова стала сносить в мотоциклетную коляску собранные с памятников цветы.
Одновременно пробудились Тризубенко и Елдыз. За ночь пропитавший их одежду сложномолекулярный полимер высох и затвердел хуже любой древней окаменелости. Генерал разлепил глаза, но встать не смог. Что-то удерживало его со всех сторон, не позволяя шевелиться. «Гад! - мелькнула догадка. - Это Елдыз, сво_лочь, ко мне подстроился, теперь понятно, что он двойной агент! Вот и попался я в окончательную ловушку!»
И генерал крикнул прямо в ухо капитана:
- Вставай, подсадная утка, сколько тебе заплатили за предательство?!
Елдыз, не успев осознать действительность, дёрнулся убежать. Но тоже ощутил неодолимую силу затвердевшего вокруг его тела раствора.
- Брось эти шутки! - заорал он, еле прикрывая желание смеяться от ужаса. - Отпусти!
- Ага! - обрадовался Тризубенко. - И ты, значит, попался, собака? Ха-ха! Посиди теперь в своём собственном капкане!
- Ваши разведки сговорились, - догадался Елдыз. И прохрипел сквозь зубы:
- Можешь пытать меня и наси_ловать. Всё равно я плюну в твою чуждую рожу, сын шакала!
- Я - сын шакала? - опешил генерал. - Да мне бы сейчас гранату - я б тебе показал, где у тебя мозг хранится!
После этих слов он замолчал. Потому что капитан сдержал обещание, плюнув ему промеж вставленных позолоченных зубов.
Они стали кричать одновременно, не жалея матерных оборотов и не слушая друг друга. И не заметили приблизившихся на шум старушку Горчичникову и полковника Скрыбочкина.
Полковник узнал агентов. Он понял: теперь операцию можно считать завершённой. И, вынув пистолет, гаркнул:
- Мо-о-олча-а-ать! Вы ар-р-рестованые!
Дальнейшее было делом рутинным. Не успели брызнуть на землю первые солнечные лучи, а вокруг Елдыза и Тризубенко уже суетилось десятка два офицеров Управления безопасности, шумно отбивавших кувалдами от боязливо всрикивавших шпионов куски неподатливого полимера.
Скрыбочкин же вышагивал вокруг наполненного кладбищенскими цветами мотоцикла и, схаркивая похмельную слюну, многозначительно потирал руки. В его воображении вновь приобретал правдоподобные очертания будущий генеральский мундир.
Забегая вперёд, следует добавить, что за описанную операцию он, правда, очередного звания не получил, потому как в этом году Москва уже выполнила план по генералам. Но звезда героя умерила обиду. Да и выделенная полковнику крупная премия оказалась совсем не лишней. Круги от неё целый месяц потом расходились по всем екатеринодарским ресторанам.
...
Автор: Евгений Петропавловский
С удовольствием ПРИНИМАЕМ на публикацию не опубликованные ранее истории из жизни, рассуждения, рассказы, повести, романы на почту Lakutin200@mail.ru Оф. сайт автора канала https://lakutin-n.ru/
Фото к публикации из интернета по лицензии Creative Commons
Тёплые комментарии, лайки и подписки приветствуются, даже очень...
