Перечитываю к урокам тексты школьной программы.
«Белая гвардия». Полковник Малышев, который не может вести дивизион защитников Города – фактически детей – на никому не нужную гибель. Най-Турс, распускающий юнкеров и гибнущий сам. Желание спасти конкретных людей ввиду бессмысленности жертв.
«Красная корона», где старший брат сходит с ума, потому что не смог вытащить младшего из пекла войны – безумия, как назвала ее мать. «Я не могу оставить эскадрон» – такими словами мучает старшего брата приходящий к нему призрак младшего. Почему приходит? Потому что старший чувствует свою за его гибель ответственность. Не удержал – значит, убил. Впрочем, он берет на себя вину и за другие жертвы войны. «Мы все в этой крови повинны» – скажет героиня «Белой гвардии», кажется, реально не повинная ни в чем.
А вот из автора, в чьих традициях писал Булгаков: «Все видят, что дела идут так скверно, что это нельзя так оставить и что обязанность всех честных людей противодействовать по мере сил… люди без совести и чести, которые рубят и душат всё сплеча… всё гибнет, в судах воровство… мучат народ, просвещение душат. Что молодо, честно, то губят. Все видят, что это не может так идти. Все слишком натянуто и непременно лопнет».
Это эпилог «Войны и мира». Пьер излагает свои мысли Николаю Ростову. Писано 150 лет назад про события двухсотлетней давности. И в скобочках к речи Пьера Толстой замечает, что эти слова всегда говорят люди «с тех пор, как существует правительство, вглядевшись в действия какого бы то ни было правительства».
Николай же слушает и отвечает: «Ты говоришь, что у нас все скверно и что будет переворот. Я этого не вижу… Ты лучший мой друг, ты это знаешь, но… начни вы противодействовать правительству, какое бы оно ни было, я знаю, что моей долг повиноваться ему. И вели мне сейчас Аракчеев идти на вас с эскадроном и рубить – ни на секунду не задумаюсь и пойду. А там суди как хочешь». Это отвечает Николай, не убивший за время романа ни одного человека, даже врага-француза – не смог, взглянув в глаза, шашку поднял, а опустил плашмя, почти не ранив. Это Ростов, простой, хороший, средний человек, на таких и держится мировой порядок.
Не то что бы мое сердце говорит одному да, а другому нет - или наоборот. Но вот сжимается оно от следующей картины: за этим диалогом восторженными глазами наблюдает сын Андрея Болконского, Николенька, «мальчик с тонкой шеей» – и нервно ломает попадавшиеся ему в руки сургучи и перья. Ему хочется за дядей Пьером, в ту самую цепь людей, рука с рукой противостоящих общей катастрофе, к хорошим. На которых эскадроном пойдет Николай Ростов… Взрослые этого мальчика в пылу спора не замечают – его заметит и выделит Толстой, не знаю, умышленно или нет. Его с некоторых пор стал замечать и я. Вот эту тонкую шею, торчащую из отложных воротничков…