Фильм "Серёжа" стал дважды дебютом: для молодых режиссеров Георгия Данелия и Игоря Таланкина это был первый поставленный ими фильм, а для Веры Пановой, известной, солидной писательницы, лауреата Сталинской премии - первая экранизация её книги. До этого никто из режиссеров не рассматривал сюжеты её книг как основу для кино.
Возможно поэтому, с молодым нахальством позвонив в Ленинград Вере Фёдоровне, Данелия и Таланкин попросили писательницу написать сценарий.
Панова отказалась: “Некогда, да и не умею”. (До фильма “Сережа” Панову никто не экранизировал.)
— Да там почти готовый сценарий!
— Вот и напишите сами.
Г. Данелия, "Безбилетный пассажир"
Пока писали сценарий, споров между режиссерами велось много. Искали яркое режиссёрское решение. И нашли: снимать фильм глазами маленького мальчика, то есть в ракурсе снизу.
Начали с похорон прабабушки. Писали неделю под пластинку Шопена - "для настроения".
А тут в Москве открылся съезд писателей. Вера Фёдоровна захотела встретиться с режиссерами, которым разрешила снимать "Серёжу".
Приехали в ЦДЛ, и нас проводили к писательнице. Вера Федоровна — полная, степенная — сидела за столиком в Дубовом зале ресторана. Мы представились:
— Игорь.
— Георгий.
— Пожалуйста, имя и отчество, — сказала Панова.
— Да не надо...
— Мне так удобнее. И фамилии, пожалуйста.
Оказывается, через несколько дней после нашего звонка к Пановой пришли с “Ленфильма” покупать права на экранизацию “Сережи”, но она отказала. Сказала, что звонил кто-то из Москвы и она уже дала им разрешение писать сценарий. На вопрос “кто?” Панова ответить не смогла, потому что мы забыли ей сказать, как нас зовут.
Г. Данелия, "Безбилетный пассажир"
Удивительно, да? Без договора, без обсуждения авторских прав, без тайной и напряженной работы специалистов по авторскому праву... "Хотим написать сценарий и снять!" - "Хорошо, пожалуйста!" Потрясающе)))
Встреча прошла... странно. Таланкин читал "Похороны бабушки", Данелия напевал Шопена и изображал тарелки похоронного оркестра: "Цамм!"
Немногочисленные посетители ресторана стали на нас оглядываться.
— Камера взлетает в небо...
— Цам!
— ...летит над маленькими и нестрашными крестами могил. Тени крестов все гуще и гуще. Отчаянный Сережин вскрик, — Таланкин повысил голос. — Музыкальный акцент!
— Тррр-рр! Цам! — Я добавил к тарелкам барабанную дробь.
— Камера, вылетев за ограду кладбища, останавливается на краю обрыва! И мы слышим голос Сережи: “Коростелев, а я тоже умру?” И голос Коростелева: “Нет, брат, ты никогда не умрешь”. — с пафосом закончил Таланкин.
— И тут вступает флейта, — сказал я.
Выслушав всю эту ахинею, бедная Панова долго молчала.
— Ну как? — не выдержали мы.
— Извините, товарищи, но я в кино не очень понимаю, — сухо сказала она. И ушла.
А мы надрались.
Тем не менее через два месяца сценарий был готов. Таланкину и Данелии подсказали, что без фамилии Пановой в титрах сценарий никто не примет.
Панова была признанной фигурой. С писателями тогда считались. Пришлось ехать в Ленинград. После незначительных правок Вера Федоровна свою подпись поставила. Можно было снимать.
Оператором был приглашен Анатолий Ниточкин и Вера Низская - для них это тоже был дебют. Вчетвером написали режиссерский сценарий, а Данелия зарисовал кадры: 505 рисунков! (По основному образованию Данелия был вообще-то архитектором, и рисовать умел).
Подбор актера на роль Серёжи шел трудно. Приводили толпами светленьких голубоглазых мальчиков, и все они почему-то читали одно и то же стихотворение о Ленине. Но вот однажды привели черненького мальчика, который, смешно картавя прочитал... Некрасова: "Вот паадный подъезд.."
В павильоне на пробных съемках Боря Бархатов тут же освоился, запомнил, как кого зовут и пошел задавать всем вопрос: "Скажите пожалуйста, сколько энергии поглощают эти приборы?"
- Мальчик, иди гуляй!
-Что за работники! Никто ничего не знает!
Все засмеялись.
- Вот сейчас ты удивился. А можешь сказать то же возмущенно? - спросил Таланкин.
- Выругаться?
- Да.
- Что за работники! Одни балды! Никто ничего не знает! Жуки навозные! Так? Или ещё сердитее?
Серёжа был найден. Споров по поводу Коростелёва и мамы, дяди-капитана, Лидки и Павлика не было, они были найдены. Никак было не подобрать Ваську.
Но в конце концов сняли все пробы и показали худсовету. Утвердили всех, кроме Коростелёва:
- Хорошо бы Коростелёва сыграл такой актер, как Сергей Бондарчук. Если уговорите его, мы вас запустим. Сценарий мы ему уже послали.
Данелия паниковал - зачем ему лауреат Сталинской премии, Тарас Шевченко и Отелло в одном лице? Таланкин отмахивался - да не будет Бондарчук сниматься в простеньком маленьком фильме!
Но Бондарчук внезапно заявил, что сценарий он прочитал, роли понравились и "Мы с Ирочкой согласны!". Час от часу не легче - мать Серёжи - Дездемона и "Мисс шарм Каннского фестиваля?!" (Скобцева и Бондарчук поженились на съемках "Отелло", который в 1956 году стал лауреатом фестиваля в Каннах). Директор совхоза "Ясный берег" - Отелло!
С Бондарчуком Данелии было трудно - артист играл по-своему, и однажды режиссер резко высказал всё, что думает по этому поводу: и что Бондарчука съемочной группе навязали, и что Бондарчук бездарный и глупый индюк, который портит всю картину...
Правда, отношений эта ссора не испортила.
Снимали фильм в Краснодаре. И конечно, одна из ключевых сцен - те самые похороны прабабушки...
Гроб выпросили у обалдевшего продавца напрокат под залог паспорта в похоронном бюро.
За бутылку "Солнцедара" грузовик отвез гроб на кладбище. За бутылку коньяка директор кладбища разрешил выкопать в подходящем месте могилу. Оплата труда могильщиков составила две бутылки водки...
К моменту съемок солнце поднялось высоко, и тень Серёжи, скользящая по земле, была слишком мала. Пришлось Игорю Таланкину, как самому высокому, раздеваться до трусов (Сережа на похоронах в шортах), под бдительным оком костюмера цеплять на голову серёжин беретик и под похоронный напев Данелии, задающий темп движения камеры, с цветочком в руке маршировать вдоль могилок.
А сцена в фильм не вошла.
Боря Бархатов особых проблем не доставлял - не капризничал, режиссёра слушался, но был не по детски рассудителен и по-детски непосредственен. За что съемочная группа называла парня Борисом Павловичем.
Объясняем Боре:
— Мама вчера вышла замуж. Утром ты проснулся, побежал к маме — дверь заперта. Постучался — не пускают. Вышел, сел на скамейку и думаешь — что ж такое происходит? Понял?
— Понял.
Снимаем. Сидит Боря на скамейке, и по глазам видно — ему смертельно скучно.
Что делать? А если так…
— Борис Павлович, футбольный мяч хочешь?
— Хочу!
— Мы будем считать до десяти, а ты к двум прибавь три и отними один. Камера! Считай!
У Бори в глазах — напряженная работа мысли:
— Четыре!
— Снято!
Вообще, как вы понимаете, разъяснять сверхзадачу, зерно роли и прочие премудрости Борису Павловичу никто не стремился. Но для того, чтобы глаза мальчика выражали нужное настроение, приходилось идти на всевозможные психологические ухищрения:
По сценарию, Коростелев, мама Сережи и младший Сережин брат уезжают в Холмогоры, а Сережа пока остается с тетей Пашей. Но в последний момент, когда грузовик уже отъезжает, Коростелев все-таки решает взять Сережу с собой. Сережа забегает в свою комнату и быстро-быстро собирает вещи. Нам надо было чтобы в этой сцене Сережа метался по комнате, решая, что брать, а что оставлять.
Мы дали Боре игрушки и сказали:
– Спрячь их в разные места в декорации комнаты.
Боря разложил игрушки.
– Все? Мы включим камеру и будем считать до десяти. Что ты успеешь за это время взять, то твое. Мотор!
Счет пошел. Боре надо было вспомнить, где лежит самое лучшее, и он заметался по комнате. На экране эта сцена получилась так убедительно, что Боре позавидовал бы Лоуренс Оливье.
Трудно давалась сцена, где Серёжа просит Коростелёва взять его с собой в Холмогоры. Серёжа в этой сцене должен плакать. Капать глицерин или подсовывать нашатырь - выйдет неубедительно. Пришлось разыгрывать "доброго и злого режиссёра". Георгию Данелия повезло: согласно жребию он оказался "добрым". Игорь Таланкин взялся ругать и пугать. И всё получилось - сцена в кино невероятно трогательная:
И Боря заплакал.
– Мотор! Камера! – быстро сказал я. – Боря, говори текст! Снимаем!
– Коростелев, дорогой мой, миленький, я тебя очень прошу, ну пожалуйста, возьми меня в Холмогоры!
– Стоп!
– Таланкин, из какой вы семьи? Где вы воспитывались?
– Еще дубль! Мотор! Боря!
– Коростелев, дорогой мой, миленький, я тебя очень прошу, ну пожалуйста, возьми меня в Холмогоры!
– Стоп!
– Таланкин, фамилия у вас от слова «талант», а сам вы не режиссер, а жук навозный! – рыдая, ругался Боря.
Тут мы не выдержали. Хохот стоял такой, что третий дубль снимать было невозможно.
Для меня "Серёжа" из тех редких фильмов, где получилось "не хуже, чем в книге". Я равно люблю и книгу, и фильм. Но... Директор "Мосфильма" отправил отчет, что "Мосфильм" снял столько-то хороших картин, столько-то выдающихся, и одну серую и безликую - "Серёжа". Худсовет тоже принял картину кисло. Данелия стал подумывать о том, чтобы вернуться обратно в архитекторы. Таланкин стал подыскивать место театрального режиссёра.
Но просмотр в Ленинградском доме кино примирил режиссеров с картиной - фильм и самим им понравился. Зрители смотрели, смеялись, в конце - плакали. Вера Фёдоровна Панова, тоже прослезившись, благодарила и обнимала режиссеров, а потом послала на "Мосфильм" телеграмму-поздравление.
Фильм, по опросу журнала "Советский экран" стал лучшим фильмом 1960 года.
А вы смотрели?
По материалам книги Г. Данелия "Безбилетный пассажир"
Спасибо, что вместе с Умной Эльзой вспомнили этот чудный фильм и, я надеюсь, не раз улыбнулись) А если так - отмечайте "нравится", и статью увидит больше читателей))
#что посмотреть #советские фильмы #георгий данелия #дети в кино