На улице моросил обычный питерский дождь, уже четвёртый день. В инженерном управлении Ленинградского фронта на погоду внимания не обращали.
Готовилась Выборгская операция, дел хватало. Финны были упрямы и по хорошему никак не хотели.
Они всё мечтали о Карелии милой и возврате территорий, отошедших к Советскому Союзу по итогам зимней войны.
Военные инженеры разрабатывали планы ликвидации минных полей, установки и оборудования командных и наблюдательных пунктов. У сапёров на фронте работы всегда много, даже в спокойное время.
Майора Моисеева вызвали к начинжу фронта. И тот поставил перед ним задачу.
Из Смольного позвонили и сообщили, что на Кировском заводе нашли морскую мину.
Этот взрывоопасный предмет надо было обезвредить. Моисеев козырнул и вышел.
На проходной Кировского завода майора ждали. На дребезжащем трофейном грузовике его отвезли на площадку приёма чермета.
Однако, оказалось, что морской мины там нет. Откуда то привели злого, невыспавшегося десятника. Тот, ругаясь, сообщил, что весь лом отсюда утром отвезли в шихтный цех на переплавку.
До шихтного цеха добрались пешком.
Там опять ругань. Молодой прихрамывающий парень махал руками перед угрюмым мужиком в промасленной телогрейке.
Выяснилось, что хромой списан по ранению с флота, где служил на тральщике. Увидел вчера морскую мину на площадке чермета, сразу велел десятнику не трогать ничего и позвонил директору Кировского завода в приёмную.
Но того не оказалось на месте, поэтому бывший моряк рассказал о мине парторгу ЦК на заводе. Тот в Смольный и сообщил.
Десятник же, замотанный и уже два дня не спавший, упустил про мину, даже мелом на ней ничего не написал. Прикорнул в своём кабинете на скамейке, а шихтовщики увезли мину с другим ломом вместе.
Моисеев приехал вовремя. Сначала, услыхав о приключениях морской мины, он было решил, что здесь один корпус, без взрывчатки.
Потому что её везли сюда, несколько раз перегружали без всякой опаски. Мина при этом была сильно помята. Её и правда можно было принять за огромный комок металла.
Ладно, хоть бывший военмор разглядел, что это.
Военный инженер попросил больше никого не трогать мину и отойти подальше. Хорош ещё, что опасный боеприпас выгрузили метрах в тридцати от цеха, и не успели отвезти в мартен. Там бы он рванул и разворотил всё.
Изучая мину, майор выяснил, что она, как и положено, под завязку набита мелинитом. Боеприпас был немецким. В СССР мелинит уже практически не использовали из-за его опасности и ядовитости.
Моисеев только головой покачал, мелинит взрывчатка очень чувствительная, и отчего мина не рванула раньше, даже представить нельзя.
Но однозначно, трогать её сейчас уже не стоит. Наверняка, лимит удачи уже выбран.
Начальник шихтного цеха, парторг ЦК и несколько рабочих ждали, что скажет Моисеев. А тот, осмотревшись, велел сделать два деревянных сруба вокруг мину и засыпать их песком.
На следующее утром всё было готово. Майор приказал всем укрыться и крутнул ручку взрывной машинки. Электродетонаторы сработали и мина рванула.
Срубы разорвало, но свою задачу погашения взрывной волны и принятия осколков они выполнили.
Парторг ЦК жал Моисееву руку и благодарил. Ничему не удивляющиеся рабочие начали возить металлолом к мартену.
Майор же вернулся в управление, продолжать готовиться к Выборгской операции.