Мы публикуем здесь истории из жизни. Сегодня читайте о судьбах, которые перепахали события гражданской войны сто лет назад. О том, что вражда не должна длиться вечно, даже такая тяжелая и жуткая.
Истории нашего соавтора Александра Забарина есть в нескольких сборниках витаминных. И на канале мы тоже публиковали. Дадим ссылку в финале, вдруг кто пропустил.
А пока - слово Александру.
Они много лет прожили рядом – дом Прохоровых стоял своим широким могучим крыльцом в сторону старого пятистенка Менщиковых. Дома эти, выросшие тогда, когда никто из многочисленных обитателей их еще не родился даже, дружили друг с другом.
Возможно, дружили, потому что нельзя сказать это про них наверняка. Во всяком случае, они соседствовали спокойно, без споров и конфликтов свою долгую бревенчатую жизнь. Хотелось бы сказать такое и про людей, населявших эти дома, но это было бы против правды, потому говорить мы так не будем.
Давно, после революции, когда огнем и кровью народ поделился на два враждебных друг другу крыла, и началась эта вражда. Почему – никто сейчас и не знает.
Но Митька Менщиков, который близко к сердцу принял идеи красных, сразу же драчливым петухом ринулся на зажиточного Егора Прохорова. Митьку остудили: какой их Егора эксплуататор? Он трудяга и потомственный крестьянин, и в первую очередь, если кого и заставлял работать до мозолей и потери пульса – так это самого себя.
Правда, Егор не любил Советскую власть, с этим не поспоришь. Не скажет никому ничего человек, замкнется в себе и молчит – а как глянет вдруг – понятно сразу, против он. То, что не говорил ничего – спасло от многих бед и самого Егора и семью его; а то, что взглядывал иногда исподлобья, не по-доброму – то принесло много нехорошего.
- Гляньте, как смотрит! – не раз замечал Митька землякам, - Ровно б убил тут нас всех, ему если волю дать!
Но взгляд у всех разный, и судить за него людей - дело неблагодарное. Поэтому жили и трудились все равно, не обращая внимания на то, как кто смотрит. Время шло, росли дети и внуки.
Старший Егоров сын, Петр, уже вернулся с войны, как и Митькин Вася. Время шло, а вражда не забывалась. И делить нечего – а вот так. А может, и было что делить. Всякий раз, когда Вася видел своего соседа, жилистого Петра, он ехидно бросал:
- Подкулачникам – наш привет!
Петр краснел лицом, сплевывал соседу под ноги.
- Будь здоров, беспартейный коммунист!
Это огорчало Ваську – в партию его действительно не брали. Непонятно почему – а не брали. Оба расходились по делам, сильно недовольные друг другом. Так бы жизнь и шла, если б не случай.
Как-то крепко повздорили соседи. По-глупому повздорили, по жеребячьи даже. Дети, а у каждого уже было более пятерых, устроили драку после долгой игры, а отцы вступились за своих младших. Васька, как был, после бани, шуганул Егорку-младшего длинной хворостиной. Петр вышел из дома, и быстро перехватил руку соседа.
- А ну, меня попробуй так угостить, сосед!
А Ваське что? Он всегда задирист был, и до седых волос таким остался. Только хворостину бросил, а подхватил лежавший у крыльца черенок старой лопаты – и тем черенком отвесил стоявшему напротив Петру. Петр даже уходить от удара не стал, принял в себя плечом удар тот, а потом бросился на Ваську, не ожидавшего никакого продолжения. Повалил Петр соседа на землю и крепко бил большими кулаками, разрисованными жилами вен.
Долго приходили в себя мужики после того боя – у Петра оказалась сломана ключица, от удара черенком, а сине-черное лицо Васьки еще долго пугало своими оттенками всю улицу.
А дети, хоть и испугавшиеся драки родителей на улице перед домом, продолжали свои игры вместе. Им-то делить точно было совсем нечего – одного двора ростки, одной улицы дети, одной судьбы баловни.
И как-то средняя девчушка из Менщиковых, Верка-рыжая, предложила Наде Прохоровой игру на воротах.
- Я буду за столбами прятаться, и выглядывать. А ты, увидишь меня – кричи – вижу! Поняла?
Надя довольна кивнула. Ей, семилетней девчонке, очень лестно было то, что Верка с ней решила поиграть. Она и старше была, та Верка, и интересы у нее были уже другие, и вообще. А тут вот сама предложила.
Верка пряталась в кустах возле въездных ворот во двор Прохоровых и иногда поднимала голову. Тогда зоркая Надя кричала:
- Вижу-вижу!
И рыжая голова снова пропадала в кустах. Так девчонки поиграли может час, может больше, а начало смеркаться. Наде игра надоела, да и Верка потеряла к ней всякий интерес. Они попрощались, и Верка побежала к своему дому, а Надя пошла к себе.
Было совсем темно, когда свет ярких фар осветил дом Прохоровых. Это отец, Петр, возвращался на своем трехколесном мотоцикле из района. Только сегодня странно вернулся Петр домой – во дворе раздался шум, удар, а мотоцикл въехал прямо в дом. Только самого Петра на мотоцикле уже не было.
Петру отрезало голову проволокой, крепко привязанной к столбам на высоте шеи мотоциклиста. Кто привязал проволоку – долго разбираться не пришлось. Надя вспомнила игру с Веркой, а зареванная Верка рассказала, чему и как научил ее отец, Васька Менщиков.
Петра похоронили, вся семья его оделась в траур, а Ваську угнали далеко на восток – может на урановые рудники, а может и еще куда подальше.
Две семьи остались без мужиков, и два дома остались без присмотра. Старые дома как будто за несколько дней еще больше осели, прижались к земле, и глаза-окна свои стыдливо опустили вниз, будто и сами были в чем виноваты. Не досмотрели, не доглядели за хозяевами своими. Вот и пришла беда. Вот и остались все сиротами, Менщиковы так даже при живом отце.
Постепенно утихли крики и плач, и жизнь продолжилась. Она такая жизнь, хоть и криво пойдет у человека – а все равно куда-то движется. И сколько не плачь – не вернешь ни человека, ни молодость свою, ни слова обидного, ни дела ненужного или стыдного. Надо жить дальше – а другого пути и нет.
Менщиковы переехали в дальнее село, к родственникам, чтобы мать могла содержать детей своих без нужды и голода. Прохоровы остались, но мать приболела и вскоре умерла, оставив детей совсем одних. Детей распределили в интернат, только Надя никак не могла ужиться там. Проходило всего несколько дней – и снова появлялась девочка в старом доме, пустом и безжизненном, откуда даже кошка пропала неизвестно куда. Поймают беглянку, отправят в интернат – она снова и снова бежит домой.
А из города вернулась старшая дочь Менщиковых, Ольга, пожелала жить в старом доме родном. Может с матерью она поссорилась, а скорее нет – потому что деньги исправно отправляла матери в помощь. Ольге было всего восемнадцать, а школу она закончила, все десять классов, и на работу вышла, и ожил потихоньку разоренный менщиковский дом.
Надя иногда заглядывала в соседские окна, посмотреть на Ольгу, которая ни минуты не сидела без дела. После работы тяжелой оставались у нее силы и на огород, и на чистоту дома, и на тряпки, уборки и готовки. Только Ольга не могла смотреть на Надю спокойно – кто бы ни был виноват в той драме, разорившей два дома, а казалось Ольге будто в той мелкой девчушке и была немалая причина всех бед. Пройдет Ольга мимо Нади, голову не повернет. А то еще и скажет в правлении:
- Беглянка-то ваша опять дома. Пусть вывезут ее в интернат, а то одичает она совсем одна.
Надю так и отлавливали регулярно, так же постоянно она и бежала при каждом случае из интерната домой. Тянуло ее к дому, а еще тянуло ее украдкой понаблюдать за красавицей Ольгой, соседкой – как она живет? Что делает?
Как-то зимой, после первых морозов, вышла Ольга к речке. Летом дорога одна была в соседнюю деревню – крюком большим, да в горку. А зимой, когда подмерзнет, можно было и по льду перейти быстро неширокую речушку – вот и почти на месте. Ольга шла, а сзади, не показываясь, шла за ней Надя. Так и прошли они до речки. Ольга попробовала ногой лед – вроде крепкий, должен удержать. Надя же пряталась за деревом, провожая Ольгу взглядом.
Ольга быстро, пружинисто пошла по льду, Надя только жадно смотрела ей вслед. Но не везде, не так крепко промерзла речка – и тут, недалеко от берега Ольга ногой раздавила тонкую пластину и пошла под лёд. Ольга барахталась и кричала, откалывая руками все новые куски льда. Надя бросилась вперед и застыла на небольшом расстоянии от воды. Ольга увидела ее.
- Что стоишь? Ждешь, пока утону? За отца мне так отплатишь? – крикнула ей Ольга.
У Нади только слезинки показались в уголках глаз. Она круто развернулась и побежала к берегу. Здесь лежали две забытые доски, которые девочка начала выворачивать изо льда. Руки ссаднила в кровь, занозила пальцы – а успела.
Кинула на лед доски, и держала, и дрожала всем телом, пока Ольга с трудом выбиралась на доски из черной стылой воды.
Девочки бежали обратно, к дому, крепко схватившись за руки. Дома еще долго не могли разжать руки, до того их свело вместе судорогой, или страхом, а может холодом. Надя топила печь и все отогревала Ольгу. Обе молчали – а и говорить было совсем нечего. Что уж тут скажешь.
Ольга долгое время лежала в больнице, еле выжила. Воспаление легких было, и что вернулась она домой здоровой, в том было и чудо великое, и промысел, и судьба.
И когда вернулась Ольга, сразу поехала в интернат забирать свою Надю в дом. Надя и верила, и не верила, что будет снова жить в доме, и пусть не в родном – а рядом. Договорилась Ольга, хоть и не просто это получилось, и Надю отпустили с ней.
С тех пор – вместе они были на долгие годы. С разницей в девять лет – и не сестры, и не дочки-матери.
- Мама-сестра, - называла Надя свою Олю.
- Дочка-сестра, - отвечала Наде Оля.
А дома что? Дома ожили, и затеплился в них свет. Когда окна у дома светятся в ночи искренним, теплым светом, когда в холодную погоду идет из трубы дымок, когда сушится белье, или ходят по двору сгорбившиеся куры – тогда видно, что дом живет.
Дом живет – значит будет в нем тепло хозяину, и примут путника, и будет слышен гул голосов, взрослых, а потом и детских. Значит, будет продолжаться жизнь, значит было все не зря, и не так уже холодно и печально оттого, что пропали мужики из двух соседских домов.
Будем жить, кивают друг другу соседние дома. Конечно, можно поспорить, что не говорят дома, и кивнуть будто бы им нечем.
Но этого точно не проверить, и потому никакого смысла спорить о том – нету.
.
Надеемся вам понравилось. Читайте другую замечательную историю Александра - про повариху и трудных подростков.
Автор: Александр Забарин
Перейти и подписаться на Telegram Натали Шумак
Читать бесплатно, слушать и купить серию книг «Провинциальный роман», а также истории из жизни «Витамины для души» по ссылкам здесь:
Яндекс Дзен | Группа ВК | Автортудей | Литмаркет | ДигиталВайлдберриз
После диалога в комментариях решили добавить еще одну историю про примирение. Конечно, здесь не было крови между семьями. А просто затянувшаяся вражда.
Прочитайте, если пропустили, а сердце просит еще одной истории о том, как восстановился мир.
Нас радуют комментарии, лайки, подписка, покупка книг, добрые слова, рассказ о нас. И улыбки тех, кто ничего этого не сделал, а просто прочитал, получил удовольствие, кому стало светлее - тоже!
Мы не знаем как это происходит, но чувствуем ваше душевное тепло! И благодарим!
#витаминыдлядуши #историяизжизни #семья #авторнемы #историяодружбе