Витя ходил по квартире с кислым видом, не зная, чем себя занять. Три часа назад он проснулся, позавтракал, посмотрел телевизор, поиграл в компьютер и теперь думал, чем себя ещё развлечь до прихода жены.
Витя решил прогуляться по квартире. Он зашёл в одну комнату, в другую, в третью. Не найдя там ничего для себя интересного, вышел в прихожую. Долго стоял перед большим зеркалом, внимательно рассматривая себя со всех сторон. То так повернётся, то эдак.
— Пойти и одеться что ли? — сказал Витя. — А то придёт кто, а я в одних трусах и в майке по квартире хожу. Это плохо. Пойду и оденусь.
Он взглянул на себя ещё раз и пошёл одеваться. По пути заглянул в ванную.
— Умыться бы надо, — сказал Витя. — Зубы почистить. Как проснулся, не умывался ещё. И зубы не чистил. Это плохо. А с другой стороны. Зачем мне сейчас умываться и зубы чистить? Кому это нужно? Мне не нужно.
Витя посмотрел на часы и задумался.
— А куда я шёл? Ах, да, — вспомнил он и недовольно поморщился. — Одеться хотел. А с другой стороны. Для кого мне одеваться? Всё равно никто сейчас не придёт.
Витя услышал с кухни звонок телефона, который он там оставил, когда завтракал.
— Да, любимая, — Витя разговаривал с женой и смотрел в окно. — Да, ничего не делаю... Чего я могу делать... По квартире вот хожу... Гулять?.. Ты с ума сошла? На улице холодрыга! Какое гулять?.. Да у меня и кроме гулянок есть, чем заняться... Что?... Чем?... Думаю я... О чём?.. Обо всём. Мало ли, о чём думать можно. Что значит, не знаю, чем себя занять? Я всё знаю... Вот сейчас собирался одеться, ты позвонила. Конечно, в трусах и в майке. А перед кем мне здесь красоваться?..
— Что потом буду делать? — Витя зевнул. — Не знаю. Ну, наверное, как всегда. Или посмотрю телевизор, или в компьютере поиграю. Потом что? Потом пообедаю. После часок вздремну. Ну, а там ты домой вернешься, ужинать будем... Что?.. Поговорить хочешь со мной? О чём? Опять о том, что я нигде не работаю и на шее у тебя сижу? Ну, а смысл тебе со мной об этом разговаривать? Можно подумать, что эти разговоры что-то изменят. Ты же понимаешь... Что?... Я говорю, ты же понимаешь, что я меняться-то не собираюсь... Я говорю, что меняться не...
Витя услышал короткие гудки и положил телефон на стол.
— Разговоры, да разговоры, — сказал Витя, открыл холодильник, достал оттуда кастрюлю с супом и поставил на плиту, разогревать, — слово к слову тянется.
Он вытащил из холодильника масло, сыр и ветчину.
— Разговоры стихнут скоро, — строго сказал Витя, — а любовь останется.
Витя разрезал батон пополам. Одну половину он намазал маслом, положил сверху сыр, ветчину и накрыл это второй половиной.
Витя ел суп с бутербродом и думал о том, что он ещё не сделал.
«Забыл котлеты и картошку разогреть, — думал он. — Ладно. Сейчас суп доем и разогрею.»
Витя доел суп и хотел было разогревать котлеты с картошкой, которые были в сковородке. Но передумал. Съел всё, не разогревая, и пошёл спать.
Ровно в пять вечера домой с работы пришла Нина.
Она прошла на кухню, вымыла посуду. Увидев, что Витя всё съел и ей ничего не оставил, она сделала себе яичницу и кофе.
Витя проснулся от запаха жареного, понял, что это жена домой пришла, и радостный побежал на кухню.
— А что у нас на ужин? — весело спросил он. — Фу-у? Яичница? И это всё?
Нина молча продолжала есть, равнодушно глядя на мужа.
— Ты когда поешь, Нина, сделай мне чего-нибудь вкусненького, — сказал Витя. — Так есть хочется. Просто сил нет. Только котлет я больше не хочу. Может, рыбки пожаришь?
Нина продолжала молча есть.
— Ты чего молчишь? — спросил Витя. — На работе случилось что? Так ты не переживай. Всё утрясется. Не бери близко к сердцу. А если что, так увольняйся, и дело с концом. В конце концов, что они там себе думают? Ты, главное, Нина, всегда помни, кто ты есть. И что я тебя всегда поддержу. Поняла? Да что ты молчишь-то, Нина, я не понимаю?
Нина доела, допила кофе, вымыла посуду и села за стол.
— Сколько мы уже женаты? — спросила Нина.
— Ой, вот только не начинай, — сказал Витя. — Ну, три года и что? Хочешь сказать, что ты устала ждать и надеяться, что я изменюсь к лучшему? Так не надо. Всё это я слышал уже много раз. У тебя как только плохое настроение, так ты сразу начинаешь его на мне срывать.
— Нина! Так нельзя. Я ведь люблю тебя, — Витя зевнул. — И ты помнишь, чем кончился наш последний разговор? Ты предложила мне убираться к чертям собачьим. А я тебе что тогда сказал? Что ты можешь возмущаться и кричать сколько тебе угодно, любимая, я всё равно никуда не уйду. Иди лучше ужин готовь, смешная девчонка. А с этим делом у тебя всё равно ничего не получится. Я никуда не уйду. И ты это очень хорошо понимаешь.
— И знаешь ещё что, любимая. Чтобы ты знала! — уверенно сказал Витя. — Я очень много изучил материала на эту тему в интернете, и знаю, что некоторым женщинам везёт, и им удаётся каким-то чудом избавиться от своих мужей. Так вот, со мной этот фокус не пройдёт. Поняла? Да, Нина, пусть это и не моя квартира, но я здесь зарегистрирован. Я свои права знаю. И пока мы не разведёмся, я буду здесь жить.
— Ты уже три года... — начала было Нина.
— Нервы тебе треплю? — перебил Витя. — Это я знаю. И что? Дальше-то что? Я — твой муж! Поняла? И всё!
— Витя, ты любишь меня? — спросила Нина.
— Люблю, конечно. Очень, — ответил Витя. — Почему ты спрашиваешь?
— Значит, ты полюбишь и наших детей? — спросила Нина.
— Детей? — не понял Витя. — Каких детей?
— Ты странный, Витя, — удивилась Нина. — Не знаешь, какие у мужа и жены могут быть дети?
— Нет, нет, нет и ещё раз нет, — сказал Витя. — Мы ещё молоды. Нам прежде следует для себя пожить, а уже после о детях думать. Нет и не думай. На этот счёт я уже высказывался и более мне добавить нечего.
Витя подмигнул Нине и улыбнулся.
— Вот когда надоест для себя жить, тогда и о детях подумаем. Правильно? Да и куда спешить, лапочка моя? Нам ведь так хорошо вдвоём. Ну, зачем нам ещё какие-то дети? А? Тебе — двадцать семь, мне — тридцать пять. Вся жизнь впереди. Ну, представь, все эти пелёнки, распашонки, визги. Тебе это надо?
— Надо, — весело сказала Нина, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
— А мне — нет, Нина, — Витя был очень серьёзным в этот момент. — И добавить к сказанному мне нечего.
— А и не надо ничего добавлять, Витя, — сказала Нина. — Я уже три месяца, как не..., короче, у нас будет двойня. Такие вот дела, Витя. Я, знаешь, чего подумала. Сколько можно для себя-то жить? Три года мы уже вместе и всё для себя, да для себя.
Витя смотрел на жену широко открытыми глазами.
— Согласись, Витя, что жить с таким человеком, как ты, для себя — это очень серьёзное испытание. Ну первые два года для себя я ещё как-то держалась. Но больше тебя терпеть... Извини, Витя, сил нет.
— Но...
— А кроме того, Витя, ты просто поставил меня в безвыходное положение, — сказала Нина. — Можно сказать, что это ты меня вынудил захотеть стать мамой.
— Я-я?! — в ужасе закричал Витя. — Да не было этого. Ты всё врёшь.
— Ну вот, сразу и вру, — весело сказала Нина.
— Конечно, врёшь! — настаивал Витя. — Когда я тебя вынуждал?
— Когда я два года назад первый раз накричала на тебя и сказала, чтобы ты проваливал отсюда, ты что мне ответил? — спросила Нина. — Помнишь?
— Конечно, помню, — сказал Витя. — Я сказал, что ты можешь возмущаться и кричать сколько тебе угодно, любимая, я всё равно никуда не уйду. Потому что люблю тебя и здесь зарегистрирован. А свои права я знаю.
— И то же самое ты говоришь с тех пор постоянно, когда я тебя выгоняю, — сказала Нина. — Каждый месяц я выгоняю тебя, как тунеядца и бездельника, который живёт за чужой счёт, а ты не уходишь и говоришь в ответ одно и то же.
— Правильно, — отвечал Витя, — говорю. А почему? Потому что люблю тебя, глупая.
— Вот ты меня и убедил в том, что от тебя мне всё равно не избавиться, — сказала Нина.
— Правильно.
— Что мне придётся терпеть тебя всю жизнь.
— Всё верно! — радостно говорил Витя. — Только не терпеть, а любить.
— Ну любить, — согласилась Нина. — И вот тогда я смирилась с этим и приняла решение хоть как-то скрасить своё существование.
— Скрасить? — ужаснулся Витя. — Ты хочешь сказать, что всё это время ты была со мною несчастна?
— Ты даже не замечал этого, Витя, — сказала Нина. — А, знаешь, почему?
— Почему?
— Потому что ты жил все эти три года для себя, — сказала Нина. — И ты сам в этом признался.
— А разве ты не для себя жила все эти три года? — воскликнул Витя.
Нина посмотрела на мужа, вздохнула, покачала головой и поняла, что от долгого безделья и бессмысленного существования он уже плохо стал соображать, и что-то ему доказать будет просто невозможно. Несмотря на то, что он имел высшее образование и сочинял стихи.
И Нина решила дальше с ним не спорить.
— Ну, хорошо, хорошо, — сказала Нина. — Пусть и я тоже эти три года жила для себя. Пусть. Но вот дальше мне захотелось пожить ещё больше для себя. Понимаешь? Ну, чтобы вот уже совсем для себя только!
— Это подло, Нина, — сказал Витя. — Ты понимаешь, что любящие женщины так не поступают?
Нина вздохнула и опустила глаза. Всем своим видом показывая, что признаёт эту свою вину.
— Ты понимаешь, что вот этим своим поступком, ты... ты доказала, что не любишь меня.
Нина снова вздохнула, глядя в пол.
— И после всего этого... — Витя развёл руками. — Как мы можем быть вместе?
Нина молчала и вздыхала. Глаза в пол.
— Я даже не знаю, как назвать твой поступок, — сказал Витя.
— Я уже и имена им придумала, — сказала Нина. — Представляешь, как весело будет в нашей квартире. Пока меня не будет дома, ты будешь с ними играть, гулять. Я так счастлива, Витя.
— Нина, Нина, Нина! — Витя схватился за голову и стал ходить взад и вперёд по кухне. — Опомнись. Нам на двоих-то едва хватает денег. А если ещё двое детей! Ты подумала об этом?
— Мы будем скромнее жить, Витя, — сказала Нина. — Мы будем экономить. Мы в чём-то станем себе отказывать. Но разве в деньгах счастье? Когда в семье муж и жена любят друг друга, да разве они не преодолеют все преграды. А что деньги? Тьфу. Подумаешь! Нет и не надо. На яичницу, макароны и на кофе мы всегда себе заработаем.
Виктор подумал. Он очень живо представил себе своё будущее на одном кофе, макаронах и яичнице, и тошнота подступила к горлу.
— Тяжело будет только первые 18, в крайнем случае, 25 лет, — сказала Нина. — Ну, пока дети образование не получат. А потом, когда они станут взрослыми и встанут на ноги, мы снова сможем пожить для себя. Ведь правда это здорово, Витя? И мы ведь будем ещё не старые. Как хорошо, что у нас три комнаты в квартире. Одна комната нам, а две — детям. Всем поровну. Всё справедливо. Я так счастлива.
— Нет, Ниночка, — сказал Витя. — Вот этот фокус у тебя не выйдет. Может, ты и готова к тому, чтобы 25 лет... В одной комнатке со мной, но... А я, извини, нет.
Витя резко рванул из кухни.
— Ты куда-то уходишь? — воскликнула Нина.
— Мы расстаёмся, Нина, — сказал Витя, собирая свои вещи в большой рюкзак.
— Ты нас бросаешь?
— Нет, нет, Ниночка, — сказал Витя. — Не вас. Нет никаких вас. Есть только ты. А о каких-то там детях я вообще ничего не знаю и знать не хочу.
— Но ведь...
— И знать не хочу, — перебил Витя, выходя из квартиры и кидая ключи от неё на тумбочку. — И учти, Нина! Я и на разводе скажу, что к этим детям не имею никакого отношения. И тебе ещё придётся доказать, что они — мои. Поняла. Доказать!
Витя остановился и не много подумал, вспоминая ещё что-то.
— И мой тебе совет, Нина, — сказал Витя. — Давай разведёмся по-быстрому. Не станем дожидаться рождения детей. Всё равно они ни копейки от меня не получат, ты же понимаешь. А вот нервы тебе я попорчу. А так, может, ещё и мужа себе найдёшь, который захочет их на себя записать.
— Но это же...
— Подло? — перебил Витя. — Ха! Подло — это то, что сделала ты. Как ты могла, Нина? После стольких лет? А-а? Да ну тебя.
Витя махнул рукой и вышел из квартиры с рюкзаком на плече.
Нина закрыла дверь, заказала по телефону кучу вкусной еды из ресторана и пошла смотреть телевизор. Конечно же, насчёт детей — это она всё придумала. И, зная характер Вити, нисколько не удивилась тому, что он в это поверил и ушёл.
«Можно, конечно, было и раньше это ему сказать, — подумала Нина, — а не ждать три года. Но... на что-то надеялась, во что-то верила. Как муж он подавал большие надежды. Высшее образование всё-таки. Наизусть всего «Евгения Онегина» знает. Сам стихи пишет... Кто же знал, что... А впрочем. Некоторые и больше терпят. Вон есть такие женщины, которые и по десять, и по двадцать лет терпят. Так что, три года — это ещё не срок. Это нормально.»
Нина и Витя развелись очень быстро.
Витя, когда получал свидетельство о разводе, был на седьмом небе от счастья. Он до конца не верил, что Нина ему позволит развестись до рождения детей. Сразу после развода Нина выписала Витю из своей квартиры.
Где-то через год после развода, встретив Нину на улице, он поинтересовался, как у неё дела. Нина сказала, что у неё всё в порядке, а заодно и призналась в том, что насчёт детей она всё выдумала. Витя наговорил ей тогда очень много неприятных слов. Сказал, что вот этого он от неё ну никак не ожидал.
— Как ты могла, Нина? — чуть не плача, спрашивал тогда Витя. — Ведь нам было так хорошо вдвоём. Ну, вспомни. Как мы гуляли по вечернему городу, смотрели, как разводят мосты, как ходили ужинать в рестораны. Я читал тебе свои стихи. А ты взяла и своей ложью разрушила наше счастье.
— Ну, прости меня, Витя, — сказала Нина. — Просто мне так захотелось пожить для себя.
— А может, это, — сказал Витя, — начнём всё сначала? А? Я тебе свои новые стихи почитаю. У меня их много за это время...
— Я подумаю, — перебила Нина.
— Подумай, — сказал Витя. — Мы ещё можем быть счастливы. Мы ещё можем пожить для себя.
— Я тебе позвоню, — сказала Нина, и пошла дальше.
— Я буду ждать твоего звонка, Нина! — крикнул Витя вслед уходящей от него Нине. — Я буду ждать. Всё — в наших руках. Мы ещё можем быть счастливы, Нина.
Витя смотрел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом.
«Как же это я так... сглупил, — думал Витя, — ведь сам, собственными руками своё счастье разрушил. Ну, ладно. Думаю, не сегодня завтра Нина мне позвонит. Она ведь любит меня. Я ведь вижу это по её счастливым глазам. И мы начнём с ней всё сначала. Но больше я такой ошибки не совершу.»
Витя ждал. Но шли года, а Нина не звонила.
Ставьте лайк, поделитесь с другими и подписывайтесь на мой канал. Благодарю. Михаил Лекс. Можно ещё почитать: Две полоски