Начало читайте здесь
Итак, Италия, Великое герцогство Тосканское, после Венского конгресса возвращённое Фердинанду III Габсбургу.
Российский поверенный в делах при дворе великого герцога Тосканского во Флоренции – Н.Ф.Хитрово. Он приезжает в Италию с женой и двумя падчерицами. Общих детей у супругов не было, но к девочкам Николай Фёдорович относился прекрасно, уже много лет спустя младшая из них, Д.Ф.Фикельмон, запишет: «Есть нечто, что возвышает… над ничтожеством нашего мира. Я знала трёх людей, наделённых Богом этим благом, которое он, как кажется, бережёт так ревниво и раздаёт так скупо - это папа́, царь Александр и Фикельмон» («папа́» или «bоп-рара» - так она называла отчима).
Она же в своём дневнике будет вспоминать о переезде «в среду самого высшего света и самых элегантных обычаев», о «молодости, полной праздников, самых блестящих удовольствий - всё это на юге, ах! какой сон!» В те годы во Флоренции было много русских путешественников («Я нахожу, что петербургское общество, в действительности, всё побывало в Италии», - писал один из современников). В доме Хитрово бывала знаменитая писательница Ж. де Сталь, сохранилось её письмо, где она пишет, что у Елизаветы Михайловны «столько любезной доброты».
В письмах и воспоминаниях мемуариста Ф.Г.Головкина довольно много отзывов о семье Хитрово: «Русский посланник умён и приятен в обращении, но он большей частью бывает болен, а страшный беспорядок в его личных делах налагает на него отпечаток меланхолии и грусти, которые он не может скрыть. Его образ жизни лишён здравого смысла. По вторникам и субботам у него бывает весь город, и вечера заканчиваются балом или спектаклем. По поводу каждого придворного события он устраивает праздник, из коих последний ему стоил тысячу червонцев».
О госпоже Хитрово Головкин пишет с некоторой иронией: «Его жена скорее некрасива, чем красива, но она романтически настроена, не мажется, в моде, хорошо играет трагедию», «Г-жа Хитрово поочерёдно должна изображать то г-жу Жорж, то г-жу Дюшенуа, и после впечатления, которое она производила своим талантом, публике приходится не меньше удивляться переменам её костюмов для каждой сцены, а также силе её лёгких».
Н.Ф.Хитрово был большим любителем и коллекционером античной скульптуры, ваз и камей, и Головкин сообщит, что он «во всё время своего пребывания во Флоренции берёт в долг картины, гравюры, разные камни», а также – «при таком образе жизни он задолжал Шнейдеру за свою квартиру».
Наверное, катастрофа в делах русского поверенного была неизбежной. Она и разразилась в марте 1817 года. Точных подробностей не сохранилось, но из писем всё того же Головкина мы узнаём о генерале Хитрово, «что в том отчаянном положении, в котором находятся его дела, и в тот момент, когда он ожидал помощи, ставшей для него необходимой, он получил ошеломляющее известие о потере своего места; что это место совсем упразднено, и что ему отказывают в какой-либо помощи; и, наконец, что немилость эта по-видимому решена бесповоротно, так как ему предоставляют маленькую пенсию, но с условием, чтобы он оставался жить в Тоскане».
Жизнь семьи резко меняется: генерал «всё продаёт и рассчитывается со своими кредиторами; своё хозяйство он упразднил и нанял маленькую квартиру». Головкин сообщал также о решении, «что г-жа Хитрово поедет в Петербург, чтобы отыскать какие-нибудь средства и предотвратить полное разорение». Состоялась ли эта поездка, точно не известно (есть разные сведения; если и была, то очень кратковременная), но коллекция Хитрово оказалась в 1817 году в особняке графини А.Г.Лаваль в Петербурге, а в 1852 году была передана в собрание Эрмитажа.
По сохранившимся данным, несмотря на разорение, семья не растеряла знакомств – «двор и общество выказали ещё больше участия, чем мог ожидать этот бедняга».
Никогда не отличавшийся крепким здоровьем Хитрово болеет всё больше и умирает 19 мая 1819 года. Через четыре года Д.Ф.Фикельмон напишет мужу: «Образ отчима, которого мы так любили и которого потеряли здесь, не покидает меня. Я вспоминаю все эти ужасные моменты».
Елизавета Михайловна снова остаётся вдовой с двумя дочерьми (им 15 и 16 лет), какое-то время была, как писали, «в прежалком положении, с долгами и без копейки денег». Однако, по-видимому, она получила материальную поддержку от родных из России, что дало ей возможность ездить по Европе, стремясь устроить судьбу своих девочек. «Г-жа Хитрово имеет вид серого торгаша, который ездит по всем ярмаркам, чтобы за хорошую цену продать свой товар, который заключается в двух прелестных дочерях», - язвительно писал один из русских дипломатов. Но, видимо, это было необходимо! Среди её знакомых много высокопоставленных особ: от королевских семей до князя Меттерниха (который, овдовев, жаловался: «Хитрово вознамеривается женить меня — на себе или на дочери»).
В самом начале 1821 года младшая дочь Елизаветы Михайловны Дарья (она же Доротея или Долли), получает предложение руки и сердца от австрийского посланника при короле Обеих Сицилий графа Шарля-Луи Фикельмона (он был на 27 лет старше Долли и на шесть лет старше её матери). Предложение было принято.
Счастливый жених писал вдове М.И.Кутузова: «Ваша дочь и ваша внучка одним своим совместно сказанным словом только что закрепили мое счастие, и моё сердце едва может выдержать испытанное мною волнение. Я удивлен, найдя у них обеих такое соединение достоинств, столько очарования, добродетелей, естественности и простоты. Неодолимая сила увлекла меня к новому существованию. Теперь его единственной целью будет счастие той, чью судьбу доверила мне её мать. Все дни моей жизни будут ей посвящены и, поскольку воля сердца могущественна, я надеюсь на её и на моё счастие.
Как военный, Madame la Marechale [очень почтительное обращение, не поддающееся точному переводу, «маршальша» звучит слишком пренебрежительно], я горжусь больше, чем могу это выразить, тем, что мне вручена рука внучки маршала Кутузова, и я имею честь принадлежать к вашей семье».
А была ли любовь со стороны Долли – Бог весть…
Мать и сестра Долли почти пять лет после её замужества жили с ней в Неаполе.
В 1823 году Елизавета Михайловна с дочерьми осуществили давно задуманное путешествие в Петербург (Фикельмон оставался на своём посту). Они встречаются с многочисленной роднёй, и не всегда эти встречи приятны. Дария Фёдоровна пишет мужу, что их с сестрой показывают «то одному, то другому, точно мы любопытные звери. Иногда меня возмущает эта манера демонстрировать меня, как будто я занимательное четвероногое». Они знакомятся с царём и получают от него прозвище «любезного Трио».
Во время этой поездки были улажены денежные дела Елизаветы Михайловны: она получает пенсию в семь тысяч рублей и 6000 десятин земли в Бессарабии.
Видимо, по возвращении дам у Фикельмона появляется желание занять пост австрийского посла в Петербурге, что произошло в 1828 году.
А Елизавета Михайловна со старшей дочерью Екатериной уезжают в Россию в начале 1826 года. Несмотря на все усилия, ей так и не удалось выдать замуж красавицу-дочь, хотя среди её поклонников был даже овдовевший прусский король Фридрих-Вильгельм III (когда морганатический брак не состоялся, Елизавета Михайловна высказалась: «Поймите вы короля! Вы же, однако, видели, как он был влюблён в мою дочь; но это был бы неподходящий брак для внучки генерала Кутузова». Большинство исследователей считает, что высказывание напоминает знаменитое «зелен виноград»).
Вместе с дамами в Россию приезжает шестилетний мальчик Феликс Эльстон, получивший отчество «Николаевич» по имени крёстного отца — Николая I. Кто был его родителями, выяснить не удалось. Говорили, что это внебрачный сын Екатерины Фёдоровны; говорили, что Хитрово опекала незаконного отпрыска кого-то из самых высокопоставленных лиц… Точного ответа о его происхождении мы, видимо, не узнаем никогда. Но вот имя его потомка известно всем.
Женившись на графине Е.С.Сумароковой, он получил разрешение присоединить к своей фамилии фамилию и титул тестя, не имевшего сыновей, и стал графом Сумароковым-Эльстоном. Его сын, тоже Феликс, подобно отцу, унаследовал титул (только уже княжеский) и фамилию у своего тестя, последнего из Юсуповых, став князем Юсуповым, графом Сумароковым-Эльстоном. И, я думаю, не нуждается в представлениях, так сказать, Феликс Третий, вошедший в историю как убийца Г.Е.Распутина (он, кстати, считал себя потомком Кутузова).
Опять Кот убежал в сторону! О Пушкине – в следующей статье.
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал.
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
Навигатор по всему каналу здесь