Обвиняемый под номером 18, которому давно перевалило за шестьдесят, сидел в зале суда во втором ряду и беззвучно молился: «Только бы не расстрел». Он с удивлением почувствовал, как на лице появилось подобие улыбки, когда судья огласил приговор: 25 лет лагерей. Остальным это показалось милостью, ведь все «убийцы в белых халатах», кроме Х. Раковского и С. Бессонова, были приговорены на Третьем Московском процессе к высшей мере.
Роковая ошибка
Имя Дмитрия Дмитриевича Плетнева было широко известно в медицинских кругах не только в России, но и за рубежом. Родившийся в состоятельной дворянской семье он получил блестящее образование, часто бывал в заграничных поездках и считался одним из лучших в стране терапевтов. Пациенты его боготворили. В разные годы доктор Плетнев наблюдал Ленина и Крупскую, Павлова и Горького, а также многих видных деятелей партии. Студенты готовы были носить своего профессора на руках. Его лекции-импровизации отличались динамикой и артистизмом, а острые и яркие речи хотелось слушать часами.
В 1933 году по инициативе профессора Плетнева был основан научный институт функциональной диагностики и экспериментальной терапии. Дмитрий Дмитриевич возглавил научную работу, увеличив и без того немалое количество ранее написанных трудов новыми — по кардиологии, инфекционным патологиям, рентгенологии, психосоматике. За выдающийся вклад в развитие советской медицины Дмитрия Плетнева признали заслуженным деятелем науки и ударником здравоохранения. Безупречная репутация позволила врачу возглавить Московское терапевтическое общество и войти в совет Наркомздрава.
Так бы умер заслуженный врач в преклонном возрасте в собственной постели, если бы не совершил роковую ошибку – согласился занять должность в Лечсанупре Кремля. Почему принял приглашение? Возможно, в попытке потешить самолюбие. Но вряд ли из-за желания улучшить материальный достаток – получить казенную квартиру и «мотор» с шофером. Дмитрий Дмитриевич никогда не бедствовал.
«Врачи-убийцы»
8 и 9 марта 1938 года в Октябрьском зале Дома Союзов в рамках Третьего Московского процесса слушалось дело о «медицинских убийствах», якобы совершенных по прямому указанию экс-наркома внутренних дел Генриха Ягоды. Кроме Дмитрия Плетнева, на скамье подсудимых оказались Лев Левин и Игнатий Казаков. Суд рассматривал серийное «умерщвление» четырех человек. В 1934 году доктор Казаков по инструкциям Левина «умертвил» В. Менжинского, предшественника Ягоды на посту начальника ОГПУ. В том же месяце Левин и Плетнев якобы «злодейски умертвили» Максима Пешкова, сына Горького. Затем их жертвами стали В. Куйбышев и М. Горький.
Как следовало из обвинительного заключения, связанный с «право-троцкистским подпольем и иностранными разведками» Ягода поручил убийство Горького его лечащим врачам – Левину и Плетневу. Доказательства в пользу виновности «врачей-убийц» казались натянутыми. Горький очень любил открытое пламя, поэтому врачи по сговору с секретарем Петром Крючковым якобы намерено разводили рядом с писателем костры. Дыхание дымом и разница температур причиняли вред легким пациента, которые с юности были повреждены туберкулезом. Зная, насколько писатель склонен к простудным заболеваниям и гриппу, врачи якобы специально организовали его приезд в дом, где свирепствовала инфекция. И Горький действительно заболел гриппом, который осложнился воспалением легких. Наконец, врачи якобы давали писателю чрезмерные дозы лекарств от гриппа, чтобы его «сердечный мотор не выдержал».
Профессор-садист
Когда наверху поняли, что показаний одного Левина окажется недостаточно, решили предоставить обвинению соучастника. Выбор пал на второго лечащего врача Горького – Дмитрия Дмитриевича Плетнева.
Плетнева Горькому порекомендовал Левин. Но тогда Дмитрий Дмитриевич и представить не мог, что его, уважаемого человека, профессора, доктора с безупречной репутацией обвинят в смерти писателя. На роль заговорщика Плетнев действительно подходил мало. Особенно в плане профессиональной деятельности. Фатальных ошибок не совершал, диагнозы ставил безошибочно, лечение назначал эффективное, в порочащих связях замечен не был.
Нужен был скандал, черное пятно на кристальной биографии профессора Плетнева. И за скандалом дело не стало. В июне 1937 года в «Правде» вышла статья, в которой некая пациентка Б. обвиняла доктора в садизме и разврате. И уже на следующий день медицинское сообщество отвернулось от уважаемого профессора. Его называли «злодеем» и «позором советской медицины».
В 1934 году молодая женщина с травмой груди действительно обращалась к Плетневу, но он отказал ей в лечении. Причина была простой – лечение подобных случаев не входило в его компетенцию. Женщина стала систематически приходить на квартиру Плетнева и устраивать такие скандалы, что доктор пожаловался в милицию.
В газетной статье инцидент перевернули с ног на голову. Якобы доктор набросился на молодую женщину, «укусил ее за грудь», потом «опомнился», начал лечить, не будучи специалистом по заболеваниям молочной железы, и когда лечение оказалось безуспешным, обратился в милицию с жалобой. Женщина называла доктора «садистом» и «преступником», проклинала за «гнусные извращения» и «половую распущенность», желала для него позора и унижений. Плетнева судили и дали 2 года условно. «Подмоченная репутация» стала ключевым доказательством того, что Плетнев мог пойти на гнусное убийство Горького.
«Выбитое» признание
Левин и Плетнев на суде дали признательные показания. Дмитрий Дмитриевич рассказал, что Ягода прямо предложил ему «воспользоваться положением лечащего врача» и «ускорить смерть Горького» при помощи неправильного лечения. На суде доктору припомнили юношеское членство в партии кадетов-демократов, хотя Плетнев быстро покинул ее ряды и в дальнейшем старался держаться как можно дальше от политики. Акцентировали внимание на «черном пятне» в биографии и скандальной статье из «Правды». Упрекали, что профессор слишком уж часто ездил за границу и до сих пор является почетным членом Берлинского и Мюнхенского терапевтических обществ.
Только в 50-е годы было опубликовано письмо Дмитрия Дмитриевича Плетнева, написанное им из лагеря на имя К. Ворошилова. В нем шла речь о методах, которыми выбивались признательные показания. Обвиняемого «таскали за шиворот» и душили, избивали резиновой дубинкой и угрожали «вырвать глотку», больше месяца пытали, давая спать лишь по 3 часа в сутки. В результате у профессора парализовало половину тела.
В поисках убийцы Горького
Сегодня версия убийства «буревестника революции» врачами по заказу «троцкистов» кажется абсурдной. Как пишет в книге «22 смерти. 63 версии» Лев Лурье, к 1935 году большинство «троцкистов» находилось в ссылках или тюрьмах. Никто из них не имел реальных возможностей и власти, чтобы организовать убийства видных государственных деятелей. С конца 50-х, после реабилитации Левина и Плетнева, советское горьковедение «откатилось» к классической версии смерти Горького, причиной которой стала хроническая и тяжелая болезнь легких. Позднее в эмиграции появилась третья версия – Горького отравили по приказу Сталина.
О причинах, вынудивших Сталина расправиться с Горьким, спорят до сих пор. Одна из версий – писатель мешал планам Вождя. Был слишком неудобен. Горький держался чересчур независимо и не спешил стать Сталину «лучшим другом», стремился жить за границей и фактически саботировал написание книги о Вожде, но при этом обладал огромным авторитетом и любил заступаться за всех и каждого. Смерть «буревестника революции» была Сталину на руку, а лечащие врачи стали разменной монетой. Теми, кто понес «заслуженное наказание».
