Писать песни в Советском Союзе было делом рискованным. Это вот в Америке все было просто – напишешь там какой-нибудь "Отель Калифорния" - и все, греби деньги. Во Франции тоже вот… подхватил гайморит, взял в руки баян расстроенный, присел под мостом, раззявил рокфор на всю Сену – и вот тебе шансон.
А в СССР все было гораздо сложнее. Вот напишешь какую-нибудь хорошую песню – а вдруг там антисоветчину какую найдут? Или вот спросят тебя на худсовете, типа, что говорил Владимир Ильич о коммунистической природе нотного стана? И не дай бог тебе ответить неправильно – отправят в дальние гребеня, будешь всю жизнь заведовать клубом в колхозе "Моржевод Заполярья".
/Дискляймер: далее в статье упоминается алкогольная продукция; злоупотребление опасно./
Сплошной стресс, сами понимаете. А антидепрессантов в СССР не производили. Поэтому нашим авторам и композиторам приходилось часто обращаться к народным средствам – то бишь, бухать. С одной стороны, алкашка – дело неприглядное. Но с другой… сколько гениальных произведений в СССР было создано под градусом!
А с похмела? Вот выходит так Арам Хачатурян на кухню утром. С бодунищща… Не, ну а что вы хотели? – У них вчера вечером был концерт дружбы народов. Там, значить, Мурадели баллон чачи притащил, Майборода – четверть бурячихи, Покрасс – банку сока березового, ну и сам Хачатурян коньячку тоже не пожадничал.
Ну и вот так подплывает Арам Ильич утром к холодильнику на автопилоте, достает оттуда бутылку минералки "Бжни" - холо-одненькую такую, искрящуюся. Взял стаканчик (не с горла - культура!), только собрался налить… а руки-то трясутся! Ну не наклонить бутылку к стаканчику – она об него сразу так "тыдын-дын-дын, тыдын-дын-дын, тыдын-дын-дын"…
Так появился гениальный "Танец с саблями". А теперь представьте, если бы Хачатурян накануне вечером пил только кефир – получилась бы у него такая великая вещь? Да нифига подобного! Так и писал бы сольфеджии как Кабалевский какой-нибудь – на одном-то кефире.
Но вообще, конечно, наши песенники – авторы музыки и текстов – до такого профундо не доводили. Это ж не Мусоргский с Римским и Корсаковым, которые могли на троих цельный ящик выжрать, а потом еще по лесу белок гонять. Наши - народ интеллигентный, малахольный, слабенький. Поэтому они как-то больше по винишку специализировались. И самым популярным вином у них было… "Мерло". Это у них был, я бы сказал, классовый напиток – вроде как не особо дорого, но уже заявка на элитарность. Типа, мы не алкота неразборчивая – мы люди творческие, мы "Мерло" кушаем. Причем это "Мерло" было у них настолько популярным, что оно оставило им след не только на лицах, но и на песнях.
Вот к примеру "Одинокая гармонь" - там уже в самой первой строчке написано:
Снова за мерло все до рассвета.
Или знаменитые "Подмосковные вечера":
Все здесь за мерло до утра.
А? Каково? Совпаденьице? – Нет. Все дело – в советской системе обслуживания творческих работников. Тогда для них были специальные санатории и дома отдыха (кстати, поэты-песенники там нехило устраивались – могли отдыхать и в доме литераторов, и в доме музыкантов).
Теперь представьте: сидит в таком санатории Василь Палыч Соловьев с едой. В Подмосковье вечером. А там же природа красивая, август, тепло. Солнце в Клязьму закатывается. Птички поют, электрички посвистывают. Ну как тут не выпить?
И вот Василь Палыч подзывает Матусовского, дает ему пятерку – мол, сгоняй в магазин, возьми чего-нибудь атмосферного. Матусовский уходит – и как будто пропал. Час его нету, два. Потом возвращается с авоськой, двумя бутылками и фингалом и говорит:
Представляешь, Палыч? Там в магазин "Мерло" завезли, так очередюга выстроилась – думал, до утра стоять буду. Ага, прикинь, – прям вот все за мерло. Все за мерло и до утра. Все здесь за мерло до утра... Хмм… А ну-ка дай-ка ручку.
Опять же, название у этого вина самое что ни на есть музыкальное. Мерло – ми-ре-ля.