— Я пал духом, дорогой мой, — пробормотал он, дрожа и утирая холодный пот. — Пал духом. — А вы пофилософствуйте, — сказал насмешливо Иван Дмитрич.
["Палата №6", часть 2] Итак, единственного достойного собеседника для поговорить доктор Рагин находит себе в дурдоме, ибо среди признанных в городе вменяемыми таких не наблюдается. Но несмотря на то, что это становится для него великой радостью, всё их общение заключается в постоянном споре. И именно этот спор и становится центром того второго, отвлечённого плана повести, о котором я писала раньше.
Рагин проповедует ленивый стоицизм: жизненные обстоятельства, физические страдания, бедность и богатство, здоровье и болезнь вообще не имеют никакого значения для “мыслящего человека”, поэтому на страдания свои и особенно других обращать внимания не стоит. Нужно искать спокойствия и наслаждения жизнью внутри себя.
Эти прекрасные мысли и вправду делали лично его жизнь очень удобной: зачем пытаться лечить своих пациентов, если все всё равно умрут, страданий для умного человека не существует, а для остальных плебеев они составляют источник религиозных и философских мудрствований, что тоже неплохо.
Всё это звучит замечательно и возвышенно, если бы не нестыковки с биографией этого провинциального Диогена. Как сразу заметил Громов, сам философ жил всегда в достатке, размеренно и спокойно:
Во всю вашу жизнь до вас никто не дотронулся пальцем, никто вас не запугивал, не забивал; здоровы вы, как бык. Росли вы под крылышком отца и учились на его счет, а потом сразу захватили синекуру. Больше двадцати лет вы жили на бесплатной квартире, с отоплением, с освещением, с прислугой, имея притом право работать как и сколько вам угодно, хоть ничего не делать. От природы вы человек ленивый, рыхлый и потому старались складывать свою жизнь так, чтобы вас ничто не беспокоило и не двигало с места. Дела вы сдали фельдшеру и прочей сволочи, а сами сидели в тепле да в тишине, копили деньги, книжки почитывали, услаждали себя размышлениями о разной возвышенной чепухе и (Иван Дмитрич посмотрел на красный нос доктора) выпивахом. Одним словом, жизни вы не видели, не знаете ее совершенно, а с действительностью знакомы только теоретически. А презираете вы страдания и ничему не удивляетесь по очень простой причине: суета сует, внешнее и внутреннее, презрение к жизни, страданиям и смерти, уразумение, истинное благо, — всё это философия, самая подходящая для российского лежебока. <...> Приходит баба, зубы болят... Ну, что ж? Боль есть представление о боли и к тому же без болезней не проживешь на этом свете, все помрем, а потому ступай баба прочь, не мешай мне мыслить и водку пить.
Удобная философия: и делать нечего, и совесть чиста, и мудрецом себя чувствуешь…
(Заметим, что никаких указаний на более раннее знакомство героев у нас нет, поэтому можно сделать вывод, что весь этот краткий пересказ предыдущих страниц повести Громов просто угадывает, исходя из типичности такого образа жизни и мыслей).
Биография самого Громова в этом смысле совершенно противоположна: ничего кроме несчастий, которых он в итоге не выдержал, в ней не было. А тут приходит весь такой откормленный доктор (который напрямую виноват в ужасных условиях жизни в твоей палате) и сообщает, мол, сам дурак, жить правильно не умеешь*.
Таким образом Громов олицетворяет и отстаивает перед философствующей интеллигенцией основу русской литературы - право человека на страдание и равную ценность всего простого, приземлённого и высоких идей. Именно этим, напомню, занимался и сам Чехов. Вошь человек, как говорил Родион Раскольников, или нет, как говорил он же, но попозже.
Учение, проповедующее равнодушие к богатству, к удобствам жизни, презрение к страданиям и смерти, совсем непонятно для громадного большинства, так как это большинство никогда не знало ни богатства, ни удобств в жизни; а презирать страдания значило бы для него презирать самую жизнь, так как всё существо человека состоит из ощущений голода, холода, обид, потерь и гамлетовского страха перед смертью. В этих ощущениях вся жизнь: ею можно тяготиться, ненавидеть ее, но не презирать.
Конечно, это сильное упрощение: в тексте спор выглядит гораздо более серьёзно и аргументированно с обеих сторон. Здесь звучит ещё много интересных высказываний, но проще прочитать повесть.
Это всё были так сказать исходные точки. Далее по мы начинаем наблюдать стремительное падение Рагина с насиженных высот: из-за того, что стал слишком много думать и презрительно смотреть на других, он теряет работу, остаётся практически на улице, а потом и вовсе оказывается в одной палате с Громовым.
И вот когда все вокруг окончательно достали, жизнь потеряла всякое подобие нормальности - наступает просветление. Стройная система взглядов из тепличных условий больше не работает.
Чтобы заглушить мелочные чувства, он спешил думать о том, что и он сам, и Хоботов, и Михаил Аверьяныч должны рано или поздно погибнуть, не оставив в природе даже отпечатка. Если вообразить, что через миллион лет мимо земного шара пролетит в пространстве какой-нибудь дух, то он увидит только глину и голые утесы. Всё — и культура, и нравственный закон — пропадет и даже лопухом не порастет. Что же значат стыд перед лавочником, ничтожный Хоботов, тяжелая дружба Михаила Аверьяныча? Всё это вздор и пустяки. Но такие рассуждения уже не помогали. Едва он воображал земной шар через миллион лет, как из-за голого утеса показывался Хоботов в высоких сапогах или напряженно хохочущий Михаил Аверьяныч и даже слышался стыдливый шепот: "А варшавский долг, голубчик, возвращу на этих днях... Непременно".
В общем, происходит всё ровно так, как предсказывал Громов. Интересно, что как судьба Рагина подтвердила теорию его оппонента, так и самого Громова можно рассматривать как небольшую уступку доктору: по складности и многословности его объяснений видно, что над своей философией он тоже много думал, видимо, в попытке понять и объяснить свою жизнь, то есть как раз использовать отвлечённые идеи для ухода от страданий.
Таким образом все те беспросветно-болотные условия, которые мы перечислили в первой части, были нужны не просто для фона, а для испытания героев (и не только двух главных) и их идей. Легко строить абстрактные умозаключения в ситуации полного комфорта, но совсем иначе выглядит идея, столкнувшаяся с жизнью.
Отдельно хочется отметить другую мысль, которая незаметно идёт через весь текст рядом с этой высокой философией: насколько кардинально может поменять жизнь простое наличие человеческого общения, возможность высказаться о том, что тебя действительно волнует.
Но не только двумя этими диалогами исчерпывается весь смысл повести, поэтому хочется ещё отдельно поговорить о другой важной теме.
Ссылка на первую часть:
Заключительная часть о "Палате №6":
*Несмотря на мой явный перекос в сторону правоты Громова (скорее не мой, а он изначально заложен в тексте), я не люблю делить героев-идеологов на однозначно правых и однозначно идиотов. Однозначность бывает только в сказках, масслите и фильмах про супергероев. И в его словах есть правда: часто наше видение ситуации зависит от настроя, а счастье можно найти даже в тяжёлые времена, чему нас тоже учит русская литература и Гарри Поттер.