Виктор Прозоров
Замена двигателя подходила к концу, я ещё раз просмотрел и прощупал руками шплинты и контровки, особенно контровки. Арабские специалисты почему-то очень часто ошибаются, чаще контрят на отворачивание, чем на заворачивание. Смотрит, соображает, шевелит губами, двигает пальцами - раз, и закрутил проволоку совсем не в ту сторону.
Вообще-то они интересные ребята - эти ливийские техники в звании сержантов. Разные - не обязательно арабы, есть и темнокожие, сам Каддафи внешне больше бербер, чем араб. Тем, кто из богатых семей, - ничего не интересно, они просто обязательную службу тянут. Эту обязательную службу при Каддафи в Ливии проходили все, даже девчонки служили, к сожалению, на нашей базе Ми-8 их не было. Те, что победнее — более вменяемые, старались чему-то научиться, побольше узнать, но не все конечно.
Был такой парень Мабрук — темнокожий (я так говорю не из толерантности, просто до негра он по цвету не дотягивал). Очень толковый - смотрел, расспрашивал, учился. Мы с ним и «за жизнь» разговаривали, хоть это и не приветствовалось ливийскими спецслужбами.
К иностранным специалистам, независимо из каких стран, в Ливии относились с подозрением, а уж к советским!!! Каддафи заявил, что нога ни одного коммуниста не ступит на землю Ливии. Поэтому партийная организация у нас называлась профсоюзной, а комсомольская — спортивной. И не дай Бог было обозвать кого-то при ливийцах в шутку евреем, выслали бы немедленно.
А другой сержант - Джеруши, хоть тоже не из богатой семьи, но раздолбай, учиться не хотел. Зато весёлый.
Ещё один - Башир, был настолько сообразителен, что, занимаясь с представителем пермского завода, освоил все регулировки двигателей.
Так вот даже Мабрук с контровкой постоянно ошибался. Кстати, контровочная проволока у них была хороша - блестящая и мягкая-мягкая, не из Советского Союза, конечно. Из той контровки, которую мы им с вертолётами продали, можно пружины вить. И масло было хорошее - в литровых баночках из тонкой жести, на баночках наклейки, на них написано Б-3В и ГОСТ, а снимешь наклейку - там надпись Castrol-98. Мы у себя дома позднее на него перешли, а тогда по нашим документам можно было применять только Б-3В, вот английская фирма, у которой арабы купили масло, и наклеила на банки соответствующие этикетки. Масло отличное, никакого альтакса и фасовка удобная: посмотрел на масломерную линейку - надо два литра, показал арабу два пальца - он две банки подбросил, никаких чайников, воронок, вёдер.
Залили мы это масло, позвали лётчиков, - экипаж арабский. Опробовали они двигатель - всё нормально, можно облётывать.
Мы делали работы после первой пробы двигателя, когда на соседнюю стоянку зарулил прилетевший из Триполи Ил-76 с нашим русским экипажем. Мой рэсосник Шура сбегал к ним, вернулся и объявил:
- Они сейчас обратно в Триполи уходят, я с ними.
Я ему:
- Слушай, машина ведь ещё не облётана, подожди, облетаем и вместе улетим. Вдруг там по твоей части проблемы будут, а я не смогу разобраться?
- Там всё нормально, проблем не будет.
- Ну лети.
Шура умчался в самолёт, а я ходил вокруг вертолёта и сомневался, не напрасно ли я его отпустил. Надо попробовать ещё уговорить его остаться.
Когда я залез в самолёт, Шура уже сидел на месте бортинженера и пил кофе.
- Шура, может останешься, завтра утром улетим, а может даже сегодня вечером?
- Нет, Витя, теперь ты меня отсюда не вытащишь, да не волнуйся, там всё нормально.
Самолёт улетел и мне стало немного одиноко, конечно оставались арабские техники, но это не то. Я в общем-то понимал Шуру, мне тоже было неуютно, звуки взрывов и перестрелки приближались, а тут большой надёжный самолёт, свой русский экипаж.
Пришли лётчики, устроились в кабине, запустили двигатели, вырулили и пошли в облёт, разумно уходя подальше от зоны боевых действий. Я, стоя за спиной бортмеханика, смотрел на приборы, двигатели работали как им и положено и по температуре, и по оборотам. Летали уже минут пятнадцать, я успокоился, и бац - загорелась лампочка "стружка в редукторе". Чёрт, в чём дело, мы же в редукторную маслосистему не лазили, неужели в самом деле стружка? Лётчики посмотрели на меня, я махнул рукой в сторону аэродрома, а сам уставился на указатель температуры масла в редукторе. Температура не росла, это успокаивало. Сели, зарулили, арабские техники все уже куда-то смылись, я взял все необходимые причиндалы и полез к редуктору. Снял маслофильтр - почти чистый, снял магнитные пробки - стружки нет. Значит эта сволочь ФСС-1 (фильтр сигнализатор стружки) мне мозги пудрит. Снял его, промыл поставил, позвал лётчиков. Когда, через три минуты после запуска опять загорелась лампочка ФСС-1, я улыбнулся лётчикам и сказал: "Муш мушкеле, лязем спирт" (нет проблем, нужен спирт). Они тоже засмеялись, обещали прислать сержанта со спиртом и ушли, о чём подумали - даже неинтересно. Мне, в самом деле, было не до смеха, стрельба реально приближалась, небо на юге было жёлтое от песка и пыли, куда-то ехали танки... Участвовать в чужой заварушке совсем не хотелось.
Однажды летели на эту авиабазу на "восьмёрке" с арабским экипажем и сели на заправку на полпути в Сабхе. Пока ждали заправщик, разговорились. Я им говорю: - Зря я с вами лечу, там же война. Если вас убьют, Аллах вас в рай заберёт, вы же мусульмане. А на меня посмотрит - муш муслим бара! (не мусульманин, вон отсюда).
Они смеются:
- Нет, если ты за нас погибнешь, Аллах тебя тоже в рай возьмёт.
На этот раз мне в рай не хотелось, и я решил: отвинчу фишку ШРа от сигнализатора стружки, промою спиртом, попробуем. Если лампочка опять загорится, снова отвинчу да так и оставлю. Судя по фильтру, магнитным пробкам и показаниям приборов редуктор исправен. Дефект явно в электропроводке, пусть присылают РЭСОСника, а мне уже пора отсюда «делать ноги».
На моё счастье, больше лампочка не загоралась (видимо была влага в штепсельном разъёме) и вечером подвернулся попутный самолёт в Триполи.
Эта командировка закончилась удачно. Все бы так.
P.S. А этот вертолёт через пару недель сбили.