Интервью с американским славистом Ирвином Вайлем я записывал в 2017 году. Ирвин Вайль (Irwin Weil) – легенда американской литературы, специалист по Горькому, русской литературе, он знал и общался с Шостаковичем, Прокофьевым, Набоковым и Бродским.
Ирвин любит Россию, только не любит русские падежи. А недавно этот девяностолетний замечательный старец позвонил из Еванстона, пригорода Чикаго, где он живет, где преподавал в местном университете, и выразил мне соболезнования по поводу военной операции. Я только и смог ему сказать:
- Спасибо, Ирвин, дорогой!
Привожу отрывок из интервью, которое посвящено Корнею Ивановичу Чуковскому…
- В 1960 году я собирал материалы по Горькому для диссертации и дошел до той стадии, когда надо было уже что-то написать. Когда я рылся в библиотеке Уиденера, то обнаружил не знакомое мне имя в каталоге – Чуковский.
И вот я, вернувшись в Москву, пошел в Союз советских писателей, где бывал уже и спросил: «Скажите, кем был Корней Иванович Чуковский?» Мне ответили: «Не был, а есть. Он еще не умер». Я сказал: «Не может быть. Он написал эту книгу в начале века, а сейчас 1960 год. Может быть, это его сын, или внук, или однофамилец?» И мне ответили: «Нет, нет, это он. Вы хотели с ним встретиться?» Я воскликнул: «О Боже, конечно, отведите меня к нему».
Меня посадили в большой лимузин и отправили в Переделкино, название этого места я услышал впервые.
Здоровый старик, которому в ту пору было около 80, открыл дверь: «Вы кто такой?» – «Я Ирвин Вайль». – «Откуда?» (я хотел было пошутить: «от верблюда», но вовремя сдержался) – «Из Бостона». – «Из какого университета?»
Некоторое время беседа продолжалась в таком ключе. Потом он произнес: «Пойдемте в лес, погуляем, поговорим, нет?
A little walk, a little talk». Это была цитата из «Алисы в Стране Чудес», и мы пошли в лес. Гуляя, Чуковский сказал: «А теперь, если вы не возражаете, скажите мне по-английски, кто вы».
Я ответил: «Но, мистер Чуковский, я только что все рассказал вам». – «Ну, хорошо, скажите снова». И я вдруг понял, что это он специально спрашивает, чтобы проверить, не подсадная ли я утка, правда ли я американец.
Когда он услышал мой английский из Цинциннати (ни один КГБешник не говорил так), он спросил: «Ну хорошо, почему вы пришли ко мне?»
Я ответил: «Я пришел к вам, потому что я пишу о Горьком и знаю, что вы были с ним близки, и я хочу узнать, как он умер».
Понятно, что это был весьма щекотливый вопрос, потому что в 1936 году людей сажали, подозревая их в шпионаже, обвиняя в том, что они убили великого пролетарского писателя. Все это было связано с разными политическими пертурбациями и, к моему удивлению, он мне поверил. Видимо, мой способ знакомства убедил его: «я могу доверять этому человеку, он меня не предаст». Хотя, если бы я проговорился кому-нибудь, ох, у него были бы проблемы.
И Чуковский начал излагать свою версию смерти Горького. «Я был там, когда он умирал», – начал он, и это меня очень удивило. Он сказал: «Мы, писатели, были там, в его доме. Мы знали, что он умирает и что он очень плох. Один из нас подошел к двери, и вдруг мы обнаружили, что дверь заперта. Мы попросили: "Эй, откройте дверь".
Но солдат, который стоял возле двери, ответил: "Тише, хозяй здесь". Сталин приехал, чтобы просмотреть его бумаги. Когда Сталин уехал, дверь открыли».
Горький опубликовал знаменитые мемуары о Ленине, весьма интересные, хотя в то же время несколько тенденциозные. Сталин хотел, чтобы Горький написал воспоминания и о нем, и Горький пообещал это сделать, но либо обманул вождя, либо Сталин обнаружил в воспоминаниях то, что ему не понравилось. Но в любом случае, они так никогда и не появились…
Ирвин и Чуковский встречались несколько раз. Несколько лет тому назад Ирвин Вайль вновь побывал на даче своего кумира, в Переделкине. Он воспоминал Корнея Ивановича, горевал о нем, а потом спел заупокойную молитву на его могиле.
Все это описано в его книге воспоминаний, которая вышла на русском языке!
Вроде бы а little talk. А каким добром веет от этого человека, и это очень важно особенно сейчас, когда нас опять хотят сделать врагами!