Наверное, дорога "туда" у всех своя. Моя дорога оказалась серой и мрачной, и сейчас я благодарен судьбе, что тогда по ней не дошёл до пункта назначения.
Это было в разгар лихих девяностых, когда челноки и бандиты составляли огромную, значимую и постоянно взаимодействующую между собой часть общества. В то время я как раз достиг совершеннолетия, и моя жизнь круто повернула на тупиковый путь. Мы хотели лёгких денег. Мы были молоды и амбициозны, сила и энергия била ключом. Мы ходили по одному из крупнейших рынков нашего города и собирали дань - работали на бандита с необычной кличкой Симба. Понятия не имею, почему его так прозвали, да и не интересно мне было. Главное, Симба хорошо платил.
Было, правда, одно условие: не щадить никого. Я думал, что это легко, но оказалось всё не так гладко. Чтобы заглушить остатки совести и человечности, мы много пили, закидывались "колёсами", баловались шмалью. Всё это в перерывах между пытками несчастных торговцев и сбором дани с них.
***
Мать, простая сотрудница отдела кадров на местном хлебозаводе, плакала, умоляла меня остановиться. Так было всегда. Так было и в этот день.
- Миша, ну что же ты делаешь? - она сложила руки на груди, упала на колени и разрыдалась, - Видел бы тебя отец! Пожалей ты меня, Мишенька, ты ведь один у меня остался! Если меня жалеть не хочешь, хоть себя пожалей, не доведёт до добра эта твоя так называемая работа!
- Не бузи, мать! - рявкнул я.
Я устало оттолкнул мать, кинул в рот бутерброд с "Докторской" и вышел из квартиры. Некогда мне бабские причитания слушать. Меня пацаны ждут. Сегодня Симба дал задание - нужно навестить семью одного несговорчивого торгаша-чебурека. А потом в сауну, оттянуться по полной!
В голове всплыл образ Ирки, моей тогдашней девушки. Ирка была чувиха правильная: модный хаер на голове, кожаная минька, бирюзовые лосины, джинсуха с клепками. Вся при понтах, в общем.
Братва ждала меня в парке.
- О, Мишаня! Здорова! - Валера по кличке Фен пожал мне руку, - Ну че, сегодня оттопыримся? Жену и дочь Вахи убрать надо, этот чебурек всё равно платить отказался. Симба велел наказать жёстко.
- Убрать? - переспросил я, чувствуя, как лицо начинает гореть. В "уборке" я раньше не участвовал...
- Да, а ты че кипишуешь? - усмехнулся Вадим по кличке Примат.
- Да не, ниче, всё ништяк, - я сделал вид, что всё нормально. На самом деле я боялся. Я не был отморозком, но начал понимать это только сейчас. Смутно, где-то в дальних уголках своего затуманенного дурью и синькой мозга...
***
Мы поджидали их возле детского сада. Молодая женщина и девочка лет шести кавказкой внешности. Улыбающиеся, добрые лица. Тёмно-каштановые волосы женщины блестели в лучах майского солнца. Они весело болтали на чистом русском языке: девочка рассказывала матери, как прошёл её день в детском саду. Ваха говорил, что его семья и семья его жены уже несколько поколений живут в России. Наверное, это так.
Вадим схватил женщину, а я девочку, и мы затолкали их в машину, чтобы увезти за город, в пустующий домик лесника в самой чаще леса.
- Не ссы, чурка, если твой муж соизволит заплатить, ты и твоя сопля будут живы, - ехидно произнёс Фен, демонстративно потирая ладонью ствол, - Будь паинькой, и эта волына не выстрелит!
Фен заржал, за ним Примат. Мне было не до смеха. Я знал, что у Вахи нет столько денег, сколько требовал с него Симба.
Женщина крепко прижимала к себе перепуганную девочку:
- Не бойся, Амина, дяди не сделают больно...
- Если только чуть-чуть, - язвительно произнёс Примат, скручивая руль в сторону накатанной колеи, ведущей прямиком в лес.
За окнами нашей чёрной "девятки" мелькали густые зелёные тополя и берёзы. Я всё больше понимал, что мы делаем всё неправильно. Не по-человечески. Эта красивая женщина и маленькая девочка сегодня не увидят заката...
***
Примат приставил дуло пистолета к виску женщины, которую, как оказалось, звали Самира. Она не плакала. Она бесцельно смотрела в мутное от разводов оконное стекло. Наверное, она молилась. Фен разговаривал по мобильному с помощником Симбы, Мироном.
- Базара нет, Мирон. Да, да, у нас. Ништяк, понял тебя, Мирон...
Он сбросил звонок и ухмыльнулся, убирая мобильный в карман джинсовки:
- Ваху убрали. Симба велел этих тоже валить, свидетелей не оставлять.
Из глаз Самиры брызнули слёзы.
- Че воешь, шмара? - Примат взвел курок, - Сейчас встретишься со своим благоверным, не ссы!
Раздался выстрел. Девочка завизжала, глядя, как мать безжизненно падает на пол. Под головой женщины растекалась багровая лужа.
- Хватит! Не трогайте девочку! - заорал я, сам не веря своим словам.
- Михей, ты че, дятел, в натуре? - удивился Фен, - Она тоже свидетель!
- Она ребёнок! - я схватил девочку за плечи, отпихнул её себе за спину и загородил собой, - И бабу вы тоже ни за что вальнули! Я забираю девочку и мы уходим!
Я понимал, что уйти нам не дадут, но я должен был попытаться. Я не думал, что наша "работа" зайдёт так далеко и нам предстоит потерять остатки человечности. Я не мог позволить себе этого, поэтому уж лучше умереть, чем окончательно превратиться в монстра...
Дальше всё произошло очень быстро. Силы оказались не равны: я вырубил Примата, но Фен выстрелил мне в ногу, и пока мы боролись, очнулся Примат.
- В подвал их! - скомандовал Фен, - Снаружи какой-то шум!
Последнее, что я видел, когда оказался в темноте и сырости на дне подвала, как Примат и Фен кинули сверху сопротивляющуюся Амину, которая до этого сидела в углу, сжавшись комочком. Перед этим ей размозжили голову. А дальше темнота...
***
Очнулся я от того, что было невероятно холодно и жутко воняло какой-то гарью. Только вот вокруг меня не было никакого подвала. Я лежал посреди дороги, мощеной гладким камнем, усеянной обрывками сожжённой бумаги. Я попытался подняться, но не смог. Я не понимал, где я оказался и как это произошло. Вокруг было только серое, хмурое небо, затянутое свинцовыми тучами и на его фоне, словно мёртвые бабочки, летали обрывки сгоревшей бумаги. Этот пепел устилал всё пространство: мощеную дорогу, ведущую вникуда в обе стороны и бесконечную пустошь вокруг неё.
Тучи двигались, сталкиваясь друг с другом, отчего по этому мрачному месту эхом раздавались раскаты грома. Пепел падал на лицо, покрывал мне волосы и одежду и я продолжал лежать, боясь пошевелиться.
Внезапно из ниоткуда появилась огромная фигура в чёрном балахоне. Она склонилась надо мной и я вскричал от ужаса: это было нечто неживое и страшное. Лицо, прикрытое капюшоном, было скорее женским, но точно не человеческим: кожа свисала лоскутами, обнажая куски гнилого мяса, вместо носа зияла дыра, губ не было, и изо рта чудовища торчали чёрные острые зубы, а глаза были круглые и полностью белые.
- Вставай, пошли! - скомандовало нечто скрипучим голосом и схватило меня за плечо крючковатыми пальцами с чёрными когтями.
- Ты кто? - дрожа от ужаса, пробормотал я.
- Твоя смерть! - ухмыльнулось чудовище и растянуло безгубый рот в жуткой улыбке. Кожа вокруг её рта треснула и из этих трещин потекла мутноватая красная жидкость. К запаху гари присоединилась гнилостная вонь. Тошнота подкатила к горлу.
Нечто схватило меня второй рукой и с силой поставило на ноги. Я шатался и был жутко напуган.
- Ты чего такая страшная? - спросил я, понимая, что несу полную чушь. Какая разница, страшная она или нет, если я умер?
- Какова жизнь, такова и смерть, - снова усмехнулась Смерть и вцепилась мне в локоть, - Пошли, не задерживай меня!
Мои ноги ступали по пеплу, раздавливали его, и в тех местах, где ступала моя нога, оставались лишь сероватые следы. Пепел летал вокруг и падал на землю. Его становилось всё больше и больше, он был сейчас очень похож на чёрно-серый снег.
- Куда мы идём? - снова осмелился спросить я.
- А как ты думаешь, какого места ты заслуживаешь? - проскрипела Смерть.
Я вздохнул. За горизоном показалось оранжевое зарево. Пепел стал падать настолько густо, что я его уже не успевал стряхивать с волос и одежды. Простреленная нога почему-то совсем не болела. Чем дальше мы шли, тем ярче горело зарево вдали. Мне стало страшно, и больно от того, что моя жизнь вот так глупо закончилась.
- Что это за пепел? - спросил я, чтобы хоть немного отвлечься от мрачных мыслей.
- Страницы твоей жизни горят, - ухмыльнулась Смерть, - Ничего не останется от тебя. Ни памяти, ни добрых слов, ничего.
Внезапно справа что-то вспыхнуло, показался яркий свет, и оттуда вышла Амина. Её светлое, кареглазое личико светилось и сияло, как солнышко. Она улыбалась. Позади неё виднелись силуэты Вахи и Самиры. Амина подбежала ко мне, улыбнулась и схватила своей ручонкой Смерть за рукав:
- Тётенька Смерть, отпустите его, пожалуйста! Он не плохой! Он просто ещё не знает, что он хороший! Он хотел меня спасти!
Смерть удивлённо уставилась на девочку своими белыми глазами. А Амина продолжала теребить её за рукав:
- Ну пожалуйста! Мне белый дяденька разрешил попросить тебя, ну тётенька Смерть!
- Девочка, отсюда нет выхода! - строго сказала Смерть.
- Ну как же, вон же лестница! - Амина указала пальцем за мою спину. Я обернулся. Там, где ещё пару минут было пусто, дорога превращалась в уходящие ввысь каменные ступени без перил. Они терялись в сизых тучах и манили к себе.
- Ты видишь лестницу, Михаил? - проскрипела Смерть, обращаясь ко мне.
Я молча кивнул.
- Значит, тебе решили дать шанс.
Смерть отпустила мой локоть и сказала:
- Иди.
Я замешкался. Амину отпустили, чтобы она спасла меня. Маленькая, не видавшая жизни, совсем кроха. Какой я глупец!
- Амина, пойдём со мной, - сказал я и взял девочку за руку.
- Дяденька, я не могу. Я умерла. Теперь мы с мамой и папой будем жить рядом с ангелами.
- Можешь, - возразила ей Смерть, - Твоё тело там ещё сможет жить.
Девочка задумчиво посмотрела на мать и отца. Глазёнки её стали грустными, в них читалась озабоченность и тревога.
Я увидел, как Ваха и Самира улыбнулись. Самира кивнула и сказала:
- Иди, дочка. Иди с дяденькой, он позаботится о тебе.
- Тебе дали двойной шанс, Михаил, - сказала Смерть, - Вырастишь девочку достойно, искупишь свои грехи, и тогда мы с тобой встретимся в другом месте и при других обстоятельствах.
Я взял Амину за ручку и мы пошли к лестнице. Я не знаю, сколько мы поднимались, но когда моя голова скрылась в туче, я очнулся. Только уже не в устланном пеплом мрачном месте, а в тёмном сыром подвале. Рядом лежала Амина и горько стонала. Её голова была в крови.
- Амина, ты жива?
Я с трудом встал и подошёл к девочке, пощупал пульс. Жива. Я осмотрелся и приметил несколько ящиков, с помощью которых мы не без труда выбрались из подвала.
Когда я уже почти выбрались из леса, у меня практически закончились силы. Нога полностью онемела, а ведь я ещё и нёс на руках полуживую шестилетнюю девочку. Я устало облокотился об дерево, думая, как же нам теперь выжить и не быть добитыми бандой Симбы. Амина очнулась:
- Дяденька, ты всё-таки хороший! - слабо улыбнулась она, - Ты ведь меня не бросишь?
- Нет, малыш, - вздохнул я, - У нас с тобой всё будет хорошо. Мама и папа смогут тобой гордиться, когда будут смотреть на тебя оттуда, сверху.
- Я знаю. Ангел мне всё рассказал... - сказала она и снова вырубилась.
***
Я не буду описывать наши дальнейшие злоключения, которые в итоге закончились хорошо. Сейчас у меня уже есть внуки, а Амина - моя старшая дочь, моя гордость. Скажу лишь, что было трудно, но мы справились. Страна изменилась, и мы изменились. А страницы моей прошлой жизни остались там, на той мрачной дороге, и уже, скорее всего, их развеял ветер...